— На место!
Собака попятилась, продолжая вилять хвостом.
— Будьте осторожны, — попросил Ориф. — Он может своим хвостом зашибить такую, как вы.
Златоглазая дамна только рассмеялась в ответ, и голос ее зазвенел, подобно серебряному колокольчику. Сердце Гвилли, казалось, сейчас выскочит у него из груди.
Нельда жестом указала в сторону кухни:
— Пойдем, золотко. Ты, должно быть, проголодалась? Хочешь чаю? — Женщина подвела дамну к столу и продолжала: — У нас так редко бывают гости, особенно из маленького народца. Как, ты сказала, тебя зовут, милая?
— Фэрил, — ответила дамна, не без труда взобравшись на стул Гвилли, который был выше остальных. — Фэрил Твиггинс.
Сердце Гвилли замерло от восторга. Фэрил. Какое чудесное имя! Баккан пододвинул себе другой стул и сел. Его подбородок появился на уровне стола, и он казался ростом намного меньше дамны, занявшей его стул. Ориф тоже сел, а рядом с ним на пол плюхнулся Черныш, ни на минуту не прекращая вилять хвостом.
Нельда, как и подобает хозяйке, принялась разливать чай и потчевать гостью. Ориф набил трубку, приготовившись закурить, а Гвилли глаз не мог оторвать от дамны, ничего, кроме нее, не замечая вокруг.
И вот она обратила на него взгляд своих прекрасных золотистых глаз.
Гвилли весь вспыхнул, но попытался скрыть свое смущение, хоть и безуспешно.
— Вас ведь зовут Гвилли Фенн, не так ли? — спросила его дамна.
Баккан неуверенно взглянул на своих приемных родителей и вновь обратился к Фэрил:
— Меня действительно зовут Гвилли. Но что касается фамилии, мы… ну, мы не знаем точно, какая у меня фамилия… — Он запнулся и замолчал.
— Я нашел Гвилли лет двадцать тому назад, — ответил Ориф на немой вопрос обернувшейся к нему Фэрил. — Его родители были убиты рюкками или кем-то вроде них.
— Мы вырастили его как собственного сына, — продолжила его рассказ Нельда. — Ориф привез его сюда без сознания, в очень тяжелом состоянии.
Гвилли дотронулся до шрама у виска, оставшегося на память о тех полузабытых событиях.
Фэрил резко повернулась к баккану.
— Тогда ты понятия не имеешь, кто ты! — воскликнула она. — А если тебе это неизвестно, как же я узнаю, тот ли ты, кого я ищу?
У Гвилли бешено заколотилось сердце.
— Но я знаю, кто я такой, я только не помню своей фамилии.
Фэрил откинулась на спинку стула и впала в глубокую задумчивость.
Черныш даже перестал вилять хвостом и внимательно оглядел собравшихся в комнате, больших и маленьких, чувствуя, что что-то не так.
Ориф поднялся и взял небольшую щепку из вязанки дров, лежавшей на полу, поднес ее к огню и, когда она загорелась, закурил от нее трубку. Запах табака наполнил кухню, подхваченный ветерком из распахнутого окна.
Нельда поставила на стол перед Фэрил тарелку, и дамна устало улыбнулась женщине: ясно было, что аппетит у нее пропал.
Нарушив молчание, дамна спросила:
— И нет никакого ключа к разгадке тайны твоего рождения?
Гвилли покачал головой:
— Ни единого.
Ночью Фэрил проснулась оттого, что Нельда и Ориф тихонько шептались, стараясь не разбудить ее. Она не могла разобрать, о чем шел разговор, но, судя по тону, люди спорили.
Черныш, растянувшийся на полу у ее постели, подергивался во сне, догоняя воображаемую добычу.
Фэрил вышла на задний двор. Солнце только что встало. В этот ранний час Ориф уже колол дрова, складывая их рядом с хлевом. Черныш носился вокруг поленницы с таким видом, как будто в ней затаился невидимый взору враг.
Приветливо кивнув человеку, Фэрил направилась к конюшне, собираясь проведать Чернохвостика. Войдя, она еще с порога заметила, что Гвилли чистит ее пони, который при этом уплетает овес из кормушки. Напротив него два огромных мула тоже хрустели зерном, а в соседнем стойле стоял серый в яблоках пони и тоже ел овес.
Фэрил взяла с полки другую щетку и подошла к серому пони.
— Твой? — осведомилась она, вопросительно посмотрев на Гвилли, и продела руку в ремешок щетки, обнаружив при этом, что он слишком велик для нее.
Гвилли утвердительно кивнул:
— Его зовут Попрыгунчик. Ему шесть лет.
— Чернохвостику пять, — сказала Фэрил и повернулась назад к полке. Дамна хотела было найти подходящую ей по размеру щетку, но все они были огромные.
— У вас есть еще щетка? Найдется такая, чтоб была мне по размеру? Моя осталась дома в седельной сумке.
— Нет, но я уже почти закончил.
Фэрил ничего не оставалось, как только наблюдать за работой Гвилли.
Баккан повернулся к ней другим боком… Фэрил так и ахнула.
Гвилли вздрогнул и поднял на нее глаза. Баккан невольно проследил за взглядом Фэрил, который был прикован к его талии, но ничего необычного не заметил и спросил:
— Что-то не так?
— Но у тебя праща!
— Ну да… И что из этого? — недоуменно спросил Гвилли, снимая оружие с пояса.
— Откуда она у тебя? Ты умеешь из нее стрелять?
— Конечно. До сих пор…
Фэрил нетерпеливо перебила его:
— А серебряные шарики? Они у тебя есть?
— Серебряные?.. — Смутное воспоминание из детства промелькнуло в голове баккана.
— Гвилли, миленький, — затараторила Фэрил, — если бы только у тебя были серебряные шарики… Я бы тогда точно знала!
— Знала что? — Гвилли держался из последних сил. Ему казалось, что он сходит с ума. — При чем здесь моя праща? Что изменилось бы, будь у меня серебряные шарики? Я вообще не думаю, что серебро нужно переводить на снаряды для пращи.
Гвилли прислонился к перегородке между стойлами, чувствуя, что силы его иссякли. Он с искренним удивлением смотрел на Фэрил и никак не мог понять, чего она от него добивается. «Неужели все дамны так странно себя ведут? Эта перескакивает с одной мысли на другую, как кузнечик». Он попытался успокоиться и произнес как можно более членораздельно:
— И потом, зачем мне вообще серебряные снаряды?
— Откуда она у тебя?
Стараясь не выдать раздражения, баккан спросил:
— Что ты имеешь в виду? Серебряные снаряды? Я же сказал: у меня нет…
— Праща, — недослушала его Фэрил. — Откуда у тебя праща?
Гвилли едва сдерживался:
— Если верить Орифу, она принадлежала моему отцу.
Фэрил оживилась:
— Это уже интереснее.
У бедного баккана гудело в голове от этого бессмысленного стрекотания. Он даже не знал, как должен реагировать на слова дамны; но тут его раздумья прервал звон колокольчика, возвестившего приглашение к завтраку.
