Фэрил нагнулась к Гвилли и тихонько прошептала:
— Вот видишь, я была права.
Гвилли с мягким упреком произнес:
— Милая, даже такой олух, как я, не мог не заметить, что они любят друг друга. Однако я никак в толк не возьму: чего же они ждали так долго?
Фэрил с удивлением воззрилась на своего баккарана:
— Долго? Да разве это долго? Ты что, не понимаешь разве: ведь она любит его уже больше тысячи лет!
Гвилли только сейчас осознал, что это действительно так, и глаза его изумленно расширились. Баккан стукнул себя ладонью по лбу и сокрушенно проговорил:
— Нет, ну какой же я все-таки олух!
Фэрил звонко рассмеялась, вскочила на ноги и потянула Гвилли за собой. Возня варорцев разбудила Риату, которая хотела было тоже вставать, но стоило ей только шевельнуться, как Урус, не просыпаясь, прижал ее к себе еще крепче. Эльфийка блаженно улыбнулась и поцеловала мужчину. Медведь открыл глаза и с нежностью взглянул на свою дару.
— Не заварить ли нам чаю, Араван? — радостно пропел Гвилли, потягиваясь и подходя к костру. Эльф улыбнулся как-то невесело и пошел наполнять котелок водой. Сейчас он, однако, выглядел уже не так мрачно, как пять минут назад.
Когда Гвилли и Фэрил отошли к озеру умыться, баккан заметил:
— Араван сегодня какой-то не такой.
Дамна подала Гвилли полотенце и задумчиво произнесла:
— Да, я тоже заметила, но не могу понять, что стряслось. Не ревнует же он, в самом деле?
— Ревнует? Что ты такое говоришь? — Гвилли чуть полотенце из рук не выронил.
— Ну да, Гвилли, что ты, в самом деле, как маленький, — нетерпеливо проговорила Фэрил, дивясь недогадливости своего баккарана. Сама она, конечно, была не намного опытнее него в житейских делах, но чувствовала себя умудренной опытом всеведущей дамной. — Ведь возможно же такое, что Араван тоже тайно влюблен в Риату. Хотя нет — я уверена, что это не так. Он ее любит, но только как сестричку. Не думаю также, что он против союза эльфийки с человеком, хотя на нем и лежит Заклятие, — Араван выше этих предрассудков и людей считает равными эльфам.
Гвилли бросил любопытный взгляд на друзей, суетившихся у костра, и, озаренный внезапной догадкой, произнес:
— Может, он просто завидует: они любят друг друга, а у него никого нет.
Но Фэрил отмела и это предположение:
— Нет, ну что ты! Если бы дело было в этом, он завидовал бы и нам с тобой тоже.
Гвилли улыбнулся и ласково поглядел на свою дамми:
— Все вокруг влюблены… Ну конечно, вот и причина грусти Аравана: все, кроме него, кого-нибудь да любят.
— Нет, Гвилли, — задумчиво покачала головой Фэрил. — Это на Аравана совсем не похоже. Я чувствую: здесь что-то другое, но что, объяснить не могу.
Весь день они искали брод через реку Хану и обнаружили его уже на закате солнца. Друзья решили переправиться на другой берег завтра, а пока суть да дело, расположились на ночлег на небольшой уютной полянке.
Стемнело быстро, и после ужина Риата и Урус, обнявшись, скрылись в темноте. Араван тоскливо смотрел им вслед.
Чтобы отвлечь друга от неприятных мыслей, Гвилли задал ему вопрос:
— Слушай, Араван, а откуда ты узнал об этом броде?
Эльф вздрогнул и, уставившись в темноту невидящими глазами, погрузился в воспоминания.
— Брод, говоришь… — Араван задумчиво помешал еле тлевшие угли. — Я уже был здесь однажды, когда слухи о желтоглазом человеке по имени Идрал привели меня в Гарию. Долго искал я убийцу Галаруна и похитителя Рассветного меча. Где я только тогда не побывал, в том числе и в Гарии. Было это в 4Э466 году, и к этому времени я уже четыре года как знал имя своего врага. Не знаю, тот ли Идрал, кого я ищу. Возможно, это еще одно имя Стоука, возможно, они заодно. Но в одном я уверен: этот желтоглазый имеет власть над ночным народом.
Когда я нашел в Отвесных горах крепость, о которой мне говорили, там никого уже не было. Но было совершенно очевидно, что в этом зловещем месте обитали в свое время не только люди, но и рюпты. Повсюду царствовали разорение и хаос: стены перепачканы, все, что можно было сжечь, сожжено. Враг мой вновь ускользнул от меня. Но теперь я знал, что это то самое чудовище, которое убило Галаруна и похитило Рассветный меч, я всем существом чувствовал это. С новым пылом я принялся за поиски, но ничего, кроме глубокого разочарования, не испытал. Но если когда-нибудь я доберусь до убийцы благородного принца, кем бы он ни оказался — Стоуком, Идралом или и тем и другим, — клянусь: ему не поздоровится!
Араван изменился в лице и с нескрываемой ненавистью стукнул кулаком по ладони. Гвилли и Фэрил невольно вздрогнули и отшатнулись, и это отрезвило эльфа. Он сник и виновато посмотрел на своих маленьких друзей.
Фэрил все еще немного боязливо покосилась на Аравана и, положив ему руку на плечо, сочувственно проговорила:
— Не расстраивайся, алор Араван.
Эльф благодарно пожал ее теплую руку и согласно кивнул.
— Вы уж простите меня: я вовсе не хотел напугать вас, — уже почти спокойно произнес эльф. — Просто годы бесплодных поисков не прошли для меня даром.
Гвилли недоверчиво посмотрел на Аравана и спросил его:
— Неужели ты думаешь, что все еще есть шанс найти Рассветный меч? Ну после всех этих веков, я хочу сказать. Вдруг из этого ничего не выйдет?
Араван покачал головой и сказал:
— Предсказание дары Раэль позволяет надеяться на лучшее. Да и Фэрил как будто с ней заодно, — прибавил эльф, хитро покосившись на дамну.
Гвилли так и подпрыгнул на месте, а Фэрил с удивлением уставилась на Аравана:
— Да я-то тут при чем? Я вообще… — Дамна прервала себя на полуслове. Ей вдруг вспомнились ее бесконечные опыты с кристаллом.
Араван загадочно улыбнулся.
— Раэль вещала:
«Прекрасных птиц и серебряный меч
Мы не сумели уберечь
Готовьтесь же, эльфы, к битве за меч,
Которого не смогли уберечь».
А вот твои слова:
«Родившись вопреки судьбе,
Дитя в героя превратится.
Из Сферы в Сферу пролетит,
И невозможное свершится».
На лицах варорцев было написано полное непонимание, и Араван решил пояснить свою мысль:
— Что-либо определенное трудно сказать, ведь часто предсказания неясны, расплывчаты. В этом их коварство. Они могут означать совсем не то, что ты думаешь. Но лично я понимаю так: чтобы вернуть «серебряный меч», необходимо проехать из Адонара в Митгар, то есть совершить «невозможное». Для этого и нужен тот всадник, о котором говорится в пророчестве Фэрил.
— Но кто же он? — в один голос воскликнули варорцы.
