Лейт попросил дневник и, бегло просмотрев его, протянул Ганору.
Тот заглянул в дневник и удивленно приподнял бровь:
— Что это за язык?
— Твилл, — отвечал Гвилли. — Древний язык варорцев.
Лорд-представитель поднялся:
— В этом деле много неясного, и мне понятно лишь одно: только Верховный Правитель властен признать или не признать клятву своего далекого предка. Мы уведомим Королевских стражей о возможных злодеяниях вашего Стоука. Но распорядиться о его преследовании имеет право лишь сам король. Где вы поселились?
— В «Серебряной марлини», — отвечала Риата.
— Я считаю, что вам лучше переехать в замок, — проговорил Лейт.
— Но сможем ли мы разместить здесь лошадей, мулов и пони? — спросил Араван.
— Несомненно, — уверил его Лейт. Он позвонил в колокольчик. — Я пошлю с вами сопровождающего, который поможет вам разместиться и предоставит все необходимое.
На его зов в кабинет поспешно вошел паж, выслушал приказание Лейта и так же поспешно удалился.
— А сейчас я прошу вашего извинения, нас ждут министры. Оставайтесь здесь; за вами придут. Пойдемте, Ганор, — проговорил лорд-представитель и вместе с советником покинул кабинет. Фэрил с ее острым слухом уловила обрывок фразы, брошенной Лейтом советнику: — …написан на твилле, а мы этого языка в глаза никогда не видели. К тому же я ничего об этом бароне Стоуке не слышал, и мне кажется…
Друзья переехали в замок в тот же день. Вопреки сомнениям Аравана, лошадям, мулам и пони нашлось достаточно места в конюшнях, находившихся также на территории крепости.
Кроме замка за крепостной стеной находилось около сотни разнообразных ведомственных зданий и жилых домов, где размещались придворные и официальные лица.
Скалистый остров, обнесенный крепостной стеной, соединялся навесными мостами с материком и двумя другими островами, на одном из которых, как оказалось, располагалась резиденция самого Верховного Правителя, на другом — дворцы его ближайших советников.
Два дня спустя друзья поведали о своих приключениях Рори, командиру Королевских стражей, который немедленно разослал гонцов с вестью о бароне Стоуке и его злодеяниях в самые отдаленные уголки королевства.
Рори, высокий ванадьюрин лет сорока пяти, с соломенного цвета бородой и волосами, заплетенными в многочисленные тоненькие косички, предложил гостям порыться в архивах — вдруг да найдется какое-нибудь упоминание о бароне Стоуке.
Придворный архивариус Брин вынужден был, однако, разочаровать друзей:
— Поищите, конечно, но особенно не надейтесь на удачу: все записи той поры уничтожены еще во время Зимней войны, когда крепость пала под напором гирейцев.
Наши герои все же решили попытать счастья и не отступились даже после целых недель бесплодных поисков. В основном работали в архиве варорцы, которым поиски информации о Стоуке позволяли продолжать обучение Гвилли грамоте.
Эльфы в это время отрабатывали свое пребывание в замке: пели и играли на арфе, развлекая придворных.
Урус просто изнывал от вынужденного бездействия. По правде сказать, остальных тоже весьма беспокоило, что еще замышляет Стоук и где он пакостит в этот момент. Но друзьям оставалось только одно — ждать Верховного Правителя.
Они часто выезжали за пределы Пендвира, чтобы лошади не застаивались и были готовы выступить в путь, когда потребуется, а также просто для того, чтобы сменить обстановку.
Друзья всегда с нетерпением ждали таких поездок: Пендвир, который сначала им понравился, теперь действовал на них удручающе. Гвилли в шутку назвал этот гигантский муравейник «огромной навозной кучей». Шутка получилась довольно убогая, но она хорошо передавала атмосферу этого замусоренного, зачастую дурно пахнущего города.
Гвилли все понять не мог, откуда доносятся тошнотворные запахи помоев, и Араван вынужден был объяснить:
— Люди сливают отходы в океан — отсюда и эти «ароматы».
Фэрил с ужасом воззрилась на эльфа:
— Но зачем?!
— Так уж у них заведено. Люди — замечательные создания: умные, изобретательные, одаренные. Но они зачастую не ведают, что творят: они загрязняют, разоряют, уродуют окружающий мир, который подобен живому существу. Его тоже можно унизить, убить и уничтожить.
Люди слепы и не видят, что мир может отомстить и стереть человечество с лица земли. Подобно леммингам — крошечным грызунам, обитающим на острове Лют в море Бореаль, — люди беспрерывно плодятся и порождают все новые способы удовлетворения своих ненасытных желаний. Но да будет вам известно, что когда леммингов становится слишком много, они опустошают все вокруг и мрут от голода, и болезней. Так и люди, разоряя и уничтожая окружающий мир, рискуют однажды погибнуть навсегда.
Эльфы осознали все это еще много тысячелетий назад и стали следить за рождаемостью и заботиться об окружающем мире, научились сохранять естественный баланс в природе. Научатся ли этому люди? Вряд ли, ибо жизнь их слишком коротка, а потребности слишком велики. Человеку не свойственно задумываться о далеком будущем, ведь ему не дано увидеть последствия своих поступков. Изобретательность и здравый смысл людей способны как погубить их, так и спасти. К тому же знания передаются из поколения в поколение, и потомки нынеших губителей природы скорее всего рано или поздно одумаются и возьмутся за ум. Но сейчас, к сожалению, мой взгляд встречает лишь хаос и разорение, которые могут привести человечество к гибели.
В тот вечер, когда друзья вернулись в Пендвир, бредя по извилистым улочкам города с их диковинными лавочками, гулом голосов торговцев и отвратительным запахом помоев, ваэрлинги уже не так удивлялись тому, что окружало их.
Верховный Правитель Гаран — некоторые называли его королем — вернулся в Каэр Пендвир второго октября. И недели не прошло, как этот невысокий темноволосый человек средних лет, взошедший на престол десять лет назад после смерти от апоплексического удара своего отца, Орвина, принял наших героев в тронном зале замка.
Подле него восседала королева Тайла, полная невысокая женщина с добрым лицом и волосами мышиного цвета, а рядом с троном стоял советник короля Фэнерин, высокий эльф с каштановыми волосами до плеч.
Алор Араван, дара Риата, сэр Гвилли, леди Фэрил и капитан Урус впервые появились при дворе, и все разговоры в зале немедленно смолкли при их появлении. Придворные затаив дыхание наблюдали за этими необычными существами.
Фэнерин кивнул Риате, они были знакомы. Подойдя к трону, эльфы и Урус преклонили колени перед королем, а варорцы лишь поклонились и присели в реверансе, помня наставление Риаты: «Ни один ваэрлинг со времен Войны Заклятия не вставал на колени перед Верховным Правителем, ибо еще сэру Типпертону была разрешена эта вольность».
Гаран приветливо распахнул свои объятия гостям. Его оживленные карие глаза с интересом рассматривали их, и голос был радостным, когда он обратился к ним:
