— Тогда начнем.
Онтах подбросил в очаг несколько поленьев.
— Скажи мне вот что: тебе известно, как уснуть без сна?
— Уснуть без сна? — На какое—то мгновение Эйлис была приведена в замешательство, затем спросила: — Ты имеешь в виду…
Неожиданно Эйлис поняла, что на языке Онтаха нет слова, означающего медитацию, особенно глубокую… …Знакомство Эйлис с прогулкой по сну продолжалось…
Ранним утром следующего дня раздался крик часового:
— Кто—то идет!
Бокар и Джату посмотрели в сторону леса. С трудом переставляя ноги, к ним приближался Эльмар. Вид у него был потрепанный, грудь высоко вздымалась.
— Что—то не так, — взволновался Бокар, поднимая топор и рысью устремляясь к старцу. Джату трусил рядом.
Заметив их приближение, Эльмар жестом приказал им возвращаться и прокричал хриплым голосом:
— Нет повода для беспокойства. Я прекрасно дойду и сам. Я никому не позволю нести меня, даже в свой последний час.
Тем временем Бокар и Джату были уже рядом.
— Где опасность? — вопросил Бокар, помахивая топором и прочесывая взглядом лес в поисках угрозы.
— Какая опасность? — прошептал Эльмар, оглядываясь по сторонам. — Где?
— Я не знаю где, — проговорил сбитый с толку Бокар. — Это ты от кого—то убегал.
— Убегал? Я?
— Хочешь сказать, что ты не убегал?
— Конечно нет, ты, безголовый тупица.
— Тогда что ты здесь делаешь?
— Мне нечем было там заняться, — сварливо заявил Эльмар, пыхтя и раздражаясь. — Эйлис с Араваном обо всем договорились. Пиксы довольны и счастливы. Онтах знает, что делает. Дикари не представляют угрозы. И к тому же в этом лесу ужасно скучно.
Бокар, казалось, был разочарован, узнав, что все в порядке:
— Ты действительно уверен, что наша помощь капитану не нужна?
Эльмар всплеснул руками:
— Нет, мало того что я должен был таскаться мили и мили в лесной домик и назад, каждый раз взбираясь на холмы, так теперь еще мои слова подвергаются сомнению и… — Не переставая ворчать, Эльмар зашагал в сторону лагеря.
Бокар и Джату последовали за магом. Гном был явно недоволен, черный гигант посмеивался.
Этой ночью Онтах и Эйлис сидели возле очага, вдыхая ароматный запах, исходящий от горевших дров. Они наблюдали за Джиннарин, лежащей рядом на мягком одеяле. Пик—са пыталась уснуть, но безуспешно. Эйлис с Онтахом не разговаривали, слышалась лишь легкое потрескивание пламени. Возле выхода, прислонившись к стене, сидел Араван. Чтобы отвлечься, эльф предавался сладким воспоминаниям. Тарквин с Фалайн отправились сопровождать Эльмара в лагерь.
Прошел час, затем еще один. Эйлис заметила, как дыхание Джиннарин замедлилось и все тело расслабилось, — наконец она спала.
Эйлис погрузилась в состояние легкой медитации. Прошло какое—то время. Под опущенными веками глаза Джиннарин начали слегка подрагивать.
Эйлис погрузилась в глубокую медитацию и, используя уроки Белой Совы, начала видеть сон. Она находилась в домике отца в Вадарии. Эйлис в изумлении оглядывалась по сторонам — она не была здесь с детства. И пока она разглядывала жилище прошлого, молодой мужчина с черными волосами, карими глазами и медной кожей вошел к ней через стену.
— Яркое Крылышко, — обратился он к ней, беря за руку и увлекая в пещеру.
Они пошли в направлении света, виднеющегося вдалеке, и оказались на берегу небольшого озера.
— Смотри и запоминай, — прошептал Белая Сова.
Эйлис осмотрелась. Они находились в летнем лесу. Дубы. Ивы. По берегам озера рос тростник. Поверхность воды была чуть покрыта рябью. До Эйлис доносились звуки журчащего ручейка. Неподалеку остановился всадник на лисе.
— Запоминай, — вновь прошептал Белая Сова.
Лис умчался прочь. Всадник — Джиннарин? Да, Джиннарин, — опустилась на колени и сорвала цветок. Она подошла к самому краю озера и, встав на колени на большом камне, закрепила цветок в волосах, пользуясь водной гладью как зеркалом. Сверху послышался смех, и с дерева в озеро нырнул пикс. Джиннарин вскрикнула.
— Запоминай.
— Это, должно быть, Фаррикс.
Эйлис наблюдала, как черноволосый пикс вынырнул из воды. На нем не было одежды. Неожиданно исчезла и одежда Джиннарин. Фаррикс поцеловал ее. Они прилегли на мох.
С сильно бьющимся сердцем Эйлис повернулась к спутнику:
— Белая Сова, мы не должны…
— Яркое Крылышко, посмотри на деревья.
Эйлис подняла глаза. Стволы начали терять очертания.
— Яркое Крылышко, нам следует уходить.
Они вошли в туннель. Белая Сова шел впереди. Эйлис оглянулась. Вход в туннель исчез, стены его стали обрушиваться, обвал продвигался в сторону Эйлис.
— Не оглядывайся! — крикнул Белая Сова резким голосом.
Эйлис отвернулась, но ей было понятно, что через несколько мгновений они будут погребены под завалом.
— Не верь этому, — скомандовал Белая Сова. — Управляй сном, и они не обвалятся.
С бьющимся сердцем, Эйлис представила себе стены прочными, твердыми, не поддающимися разрушению. Обвал у нее за спиной прекратился.
Они вышли из туннеля и оказались в наполненном дымом жилище. В каменном очаге горел слабый огонь. В домике находились старик и молодая провидица в состоянии медитации, рядом спала пикса.
— Запомни, что видела, — сказал Белая Сова, — и просыпайся.
Эйлис произнесла слово внушения, которому научил ее Белая Сова… и открыла глаза.
Эйлис находилась в исступлении. Она сумела побывать в чужом сне!
Онтах, улыбаясь, сказал:
— N'klat sh'manu, Aylia.
— Что?
— N'klat sh'manu. Chu doto a bala.
— Convertel — произнесла Эйлис и объяснила Онтаху: — Извини, Белая Сова, похоже, что во время прогулки по сну я забыла твой язык, но теперь снова буду все понимать.
— Я сказал, что все было сделано как надо. Тебе удалась твоя первая прогулка, Яркое Крылышко. Вряд ли кто мог провести ее лучше, даже после многих лет тренировки.
Эйлис тряхнула головой, гордясь собой и слегка смущаясь одновременно.
— Что же касается потери способности говорить на моем языке, то это, возможно, потому, что во сне все языки одинаковы.
— Одинаковы?
— Ты помнишь, на каком языке мы разговаривали во время прогулки?
Эйлис стала припоминать:
— Да. Это был… мы говорили на… — Она недоуменно взглянула на Онтаха и запнулась.
