— Сам понимаешь, какую глупость придумал, — ухмыльнулся Эльмар.
— У тебя есть план? — проскрипел Бокар.
— Пока нет, гном. Но я что—нибудь придумаю.
В наступившей тишине резко зазвучал голос Эйлис:
— Это все? Самое лучшее, что мы сумели придумать? Каким—то образом мы подкрадываемся к кораблю Дарлока и забрасываем его огненными шарами в надежде, что хозяин прячется в трюме. Шикарный план! Ничего не могу сказать!
— Дочь! — повысил голос Эльмар. — Я же сказал, что подумаю над этим.
— Надеюсь, отец. Я очень надеюсь, что хотя бы один из нас явится с более подходящей идеей, и побыстрее — у нас мало времени.
Эльмар ходил из угла в угол каюты и бормотал что—то себе под нос. Наконец он повернулся к Джиннарин и сказал:
— Огонь можно победить только огнем. Ресницы Джиннарин взметнулись вверх.
— А я думала, что лучше заливать пламя водой…
— Ну что ты мелешь, пикса! Где твоя голова? Я не имею в виду обычное пламя. Я подразумеваю огонь, заклинание.
— Моя голова на месте, Эльмар! — выпалила Джиннарин, тыча себе в темечко. — Если ты хочешь, чтобы я знала, о чем ты говоришь, тогда объясни понятными словами.
— Я имею в виду, пикса, что потребуется заклинание для борьбы с заклинанием.
— Но Эйлис сказала…
— Не важно, что сказала Эйлис.
— Разве она не права?
— В некоторых вопросах она права, пикса, а в некоторых нет. Но послушай: я очень надеюсь использовать внезапность; как справедливо заметил Джату, мы должны застать его врасплох. — Старец потер от удовольствия руки.
— И как же ты предлагаешь это сделать, Эльмар?
— Подумай вот о чем, пикса: что если Дарлок не сможет увидеть огненные шары?
— Хм… Я полагаю, они беспрепятственно разрушат его корабль.
— Совершенно верно, — радостно подтвердил маг. — Совершенно верно. А я могу скрыть их, сделать их незаметными.
— Но, Эльмар, разве он не может использовать для их обнаружения магический свет? — возразила Джиннарин.
— Может, пикса, вот почему нападение должно быть неожиданным. Затем мы поджигаем корабль и, если Дарлок убегает, протыкаем его стрелой из арбалета. Таким образом, ему приходит конец.
— Ты полагаешь, он и в самом деле на корабле? А если нет? Что тогда?
— Как еще ему передвигаться посреди океана, пикса? Скажи мне.
— Я не знаю, Эльмар. Ты же у нас маг. Вот ты мне и скажи.
— П—фа! Ты задаешь дурацкие вопросы. Не вижу смысла обсуждать эту тему.
Джиннарин не понравилось, что Эльмар ушел от ответа, но поскольку поделать с этим она ничего не могла, то спросила:
— Значит, таков твой план? Это все?
— Да, все. И что ты о нем думаешь?
— Я думаю, Эльмар, что он полон прорех. Если Дарлок такой маг, каким ты его сам считаешь, то против твоих заклинаний у него найдутся свои собственные. Не погасит ли он огонь, которым мы запалим его судно? Не повернет ли он стрелы арбалета в обратном направлении, чтобы поразить нас? Атакуй кто—либо тебя подобным образом, как бы ты поступил? А почему Дарлоку не сделать того же самого?
Бокар, Джату и Фризиан пили чай в кают—компании.
— Мы разберемся с Дарлоком так же, как с пиратами в проливе Алакка, — заявил Бокар. — Только на этот раз подходить к борту вражеского судна и атаковать его будем мы. Ясно как день.
— О—го—го, — зарокотал Джату, изобразив скептическую мину на лице, — просто как день. Не забывай, Бокар, что на борту чужого судна находится маг. А где дело касается магов, ничего простого не бывает.
К столу подошел один из моряков:
— Мистер Фризиан, сэр, ветер начинает меняться. Он становится теплее и дует теперь с юго—юго—запада.
Когда Фризиан встал и готов был уйти, Джату тряхнул головой и сказал:
— Твой план, Бокар, может быть, и хорош, но в нем есть одна слабость, на которую указала леди Джиннарин. Как мы сумеем подойти к Дарлоку, оставаясь незамеченными?
— У меня нет привычки падать в обморок, — сказала Эйлис, остановившись посредине каюты, которую они занимали с Араваном.
— К чему ты об этом говоришь, Oner an? Эйлис встряхнула головой:
— Понимаешь, раньше я никогда не теряла сознание, но теперь это начало входить в привычку.
Араван притянул Эйлис к себе:
— Ты вся дрожишь, Эйлис.
— Я боюсь, Араван, боюсь за отца.
— Ты хочешь мне что—то рассказать? — Он погладил ее по волосам.
Эйлис устало опустилась на кровать. Араван придвинул стул и уселся на нем верхом.
— Дарлок — черный маг, — начала Эйлис. — Они черпают силу из внешних источников, главным образом ими используются боль и страдания людей, их страхи и ужасы, все это способствует увеличению мощи заклинаний. А поскольку найти очередную жертву не трудно, энергия черных магов безгранична. Мой же отец для своих заклинаний использует собственную внутреннюю энергию. И ее у него, можно сказать, не осталось. И что самое ужасное, я ничем не могу ему помочь. Все, что я умею, — это читать прошлое и будущее, но в данный момент я блокирована. Я даже не могу передать ему часть своего огня, потому что не знаю, как это сделать. Вот почему я напугана, Араван, ибо, встреть мы Дарлока лицом к лицу, отец не покажет ему спину. Он истратит последний огонь и умрет. Так оно и будет.
Ветер продолжал меняться с юго—западного на южный и постепенно ослабевать. Воздух стал чуть теплее, но не намного. Все же здесь, на границе Уэстонского океана и громадного Северного моря, стояла глубокая зима. «Эрой—ен» продолжал идти на восток.
Утром капитан вышел на палубу, где уже собралась вся команда для участия в погребении жертвы Дарлока. Араван прочитал молитву, в которой просил Адона взять душу убитого к себе. Завернутое в парусину тело скользнуло в воду, холодные серые волны сомкнулись над ним.
Время шло. По небу ползло низкое зимнее солнце. Ветер продолжал стихать, «Эройен» ловил последние дуновения бриза и едва полз вперед.
— Какая у нас скорость, Бодер?
— Шесть узлов и продолжает падать, сэр.
В поисках Аравана на палубе появилась Эйлис:
— Мне, видимо, следует научить тебя произносить некоторые слова на магическом языке. Если тебе понадобится поместить огонь в темный кристалл, ты должен знать их.
Араван согласился, и они отправились на нос. Эйлис мягко произносила магические слова, Араван повторял.
А ветер продолжал ослабевать.
Когда Эльмар и Джиннарин с Руксом поднялись на палубу, Эйлис с Араваном еще продолжали занятия по изучению магического языка. Эльмар остановился и ненадолго прислушался:
