— Хотел бы я знать, как у черных магов называются различные драгоценные камни.
— Как ты узнал их слово «огонь», отец?
— Руг? Это случилось во время дуэли с Дарлоком. Он выкрикнул его несколько раз, пытаясь поджечь меня, и в конце концов ему это удалось.
— Ты был в огне? — поразилась Джиннарин.
— Ну, собственно, не я, а всего лишь моя одежда.
— И что же ты сделал? Ты не обжегся?
— Вот так вопрос! — воскликнул Эльмар. — Конечно, я очень сильно обжегся, пикса. Невозможно находиться в охваченной пламенем одежде и не обжечься.
— И что же ты сделал?
— Как что? Поджег его одежду.
— Что ты сделал со своей горящей одеждой? — Джиннарин топнула ногой.
— Так бы сразу и спрашивала. Произнес соответствующее заклинание, и она улетучилась. Вот что я сделал. Закончил дуэль абсолютно голым.
— О боги!
Араван расхохотался, но, заметив на себе недовольный взгляд мага, стал извиняться:
— Прости меня, маг Эльмар, но я не в силах был сдержаться. Твое положение было, вне всякого сомнения, ужасным, но когда я представил себе тебя сначала в горящей одежде, а потом голым… это, должно быть, было чудо из чудес.
Эльмар раздраженно передернул плечами:
— Гореть в огне не так уж весело, как тебе кажется. — Он повернулся и стремительно вышел.
— Я извинюсь перед ним позже, Chieran, когда он немного поостынет.
— Джиннарин, попробуй, пожалуйста, как—нибудь умилостивить его? Несмотря на его манеры, он обожает тебя, — попросила Эйлис.
Джиннарин вздохнула и собралась уходить. Сделав два шага, она обернулась и, улыбаясь, сказала:
— Ты знаешь, я тоже его обожаю, несмотря ни на что. Да, кстати, сегодня утром я опять видела ночной кошмар. Теперь он приходит ко мне каждые три—четыре дня. — Джиннарин бросилась догонять Эльмара.
— Теперь, когда Джиннарин укладывается спать утром после бессонной ночи, ее сон можно называть дневным кошмаром, — заметил Араван после ухода пиксы.
Ветер окончательно стих сразу после заката, паруса «Эройена» безжизненно повисли на реях.
— Капитан, будем спускать гички? — обратился Фри—зиан к Аравану.
Араван посмотрел на звезды:
— Мы не дошли до места несколько лиг, Фризиан. Слишком далеко грести и буксировать корабль. Оставь гички на борту.
— Крак! — выругался Бокар. — Мы опять не догоним Дарлока.
К Аравану подбежал Бодер:
— Капитан, на море образуется туман. Араван и Бокар с Фризианом подошли к борту.
— Ух ты! — воскликнул Фризиан. — Теплый воздух над ледяной водой. Известно, что от южного ветра добра не жди. Ночью будет туман, капитан.
— Если туман будет достаточно плотный и подольше продержится, черный маг не увидит северного сияния, — обрадовался Бокар.
Араван повернулся к Бокару:
— Командир, если Дарлок действительно идет за потоками, то, возможно, ты прав и туман расстроит его планы. Но учти: сейчас зима, мы находимся на границе Северного моря и туман покроет «Эройен» льдом.
Туман медленно поднимался от поверхности воды, постепенно обволакивая «Эройен».
Фризиан и Редью созвали команду, и моряки осторожно карабкались по линям, тонкий слой льда уже покрывал ячейки веревочных лестниц. Паруса были убраны, и корабль лег в дрейф. Туман поднимался все выше и выше, постепенно закрывая звездное небо. Палубы стали настолько скользкими, что передвигаться по ним было опасно. Все, кроме наблюдателей на мачтах, спустились в жилые отсеки.
Миновала полночь. Туман продолжал усиливаться, наслаивая лед на дрейфующий корабль. Вахтенные моряки едва могли разглядеть что—либо в футе или двух перед собой. Тем не менее наблюдатели «Эройена» оставались на своих местах, внимательно прислушиваясь к приглушенному плеску волн. Сейчас слух заменял им зрение.
Удар был неожиданным. Араван мгновенно проснулся и схватился за висящий на шее синий амулет. Протирая заспанные глаза, поднялась Эйлис.
— Что это?..
— Одевайся! — резко скомандовал Араван. — Опасность!
Лобби наклонил голову. Ему показалось, что кроме звуков бьющихся о борт волн он слышит какие—то посторонние всплески. «Правый борт», — подумал он и, держась за палубный линь, перешел на правую сторону, перегнулся через леер и внимательно прислушался. Всплеск, затем еще один, затем еще несколько, и неожиданно в темноте перед ним неясно вырисовалось что—то огромное…
— Айсберг! — крикнул Лобби, но его вопль потерялся в треске шпангоутов.
Большая черная масса, рассекая волны по сторонам, придвинулась вплотную. Корпус «Эройена» был пробит. От удара Лобби перебросило через леер, но моряк сумел ухватиться за покрытый льдом пиллерс. Он повис и завопил о помощи, руки в перчатках скользили. Лобби держался из последних сил, как вдруг кто—то схватил его за шиворот, поднял и перебросил через вельс. Джату оттащил его на безопасное место. Слышались звуки расщепляющихся бимсов, удары барабана и сильные всплески.
Корабль подбрасывало и встряхивало. Лобби уцепился за перила и встал на ноги.
— Айсберг! — вновь закричал он, указывая в темноту по траверзу. Но даже когда он кричал, то уже знал, что это не так.
Бум… бум… бум… раздавались удары барабана. Темная масса медленно отодвинулась от расщепленной обшивки корпуса. Корабль эльфа дрожал, словно заяц в зубах свирепой собаки. Неожиданно «Эройен» вновь стал свободно покачиваться на волнах, темная масса отошла от борта и исчезла в тумане. Под крики людей и гномов корабль стал тонуть, корпус его был пробит, ледяная вода хлынула в трюм.
И из тумана сквозь звуки барабана и плеск волн послышался ледяной зловещий смех.
Глава 19
Гелен
ЗИМА, 1Е9574/75
— К насосам! — раздался громовой голос Джату. — У нас пробоина!
В сплошном тумане члены команды скользили и падали на обледеневших палубах. Зазвонил колокол, кто—то протрубил в горн. Все эти звуки, казалось, только увеличивали суматоху. Корабль был поврежден сокрушительным ударом, разбившим вдребезги шпангоуты. Ниже палуб вода хлестала в пролом. Что—то массивное протаранило судно. Люди и гномы, устоявшие на ногах, бросились по команде Фризиана в трюм, где жестокое Северное море неумолимо врывалось в пробоину. Вода была настолько ледяной, что просто обжигала. Люди кричали от смертельного холода, и даже выносливые гномы задыхались, пробираясь к пролому сквозь бесстрастный напор воды. С досками, молотками, кувалдами и клиньями моряки прокладывали путь к пробоине, но море отбрасывало их назад, сбивало с ног и пыталось утопить в своем собственном трюме. Гномы вытащили упавших людей из потока и помогли им подняться. Многие не могли двигаться и находились в шоке. А равнодушное Северное море продолжало с ревом врываться в трюм.
