Он удивленно приподнял брови:
— А разве я пытался? Я не заметил этого.
Терри быстро начертала в воздухе между ними знаки магического видения. Теперь, когда она смотрела на него, она снова видела то странное оранжевое свечение вокруг него, но никаких следов заклинания приворота или подчинения не заметила. Его личность была так глубоко упрятана, что ее почти не было видно. Почему же у нее так странно ноет сердце?
— Так что ты снова делаешь в Гуфри? — спросила она.
Он оглянулся.
— А мы в Гуфри?
— Ты даже не знаешь, где находишься?
— Я искал и нашел тебя. Это гораздо важнее, чем знать, где именно находишься.
Терри нахмурилась:
— Так где же твой хозяин? Он снова явится и заберет тебя? И вообще, что тебе от меня нужно?
Гален распрямился, оглянулся на берег, осмотрел все вокруг.
— Он может следить за мной. Я ушел, когда он был занят чем-то, но он может покинуть свой кабинет раньше, чем я ожидаю. В последнее время он более пристально следит за мной. — Его голос оставался ровным и бесчувственным, но Терри почувствовала в нем волнение.
— Да? Почему же?
— Может быть, потому, что он знает, что я не нахожу покоя и ищу ответы в тех направлениях, которые ему не нравятся. Ты поможешь мне?
— Как ты можешь просить меня об этом? Ты и твой хозяин причинили столько вреда моему другу!
— Ты сильная и дисциплинированная. С твоей помощью я мог бы сделать то, что мне нужно.
Что же с ним такое? Может быть, он думает, что раз у него нет эмоций, то их нет и у других? Но, может быть, Терри может этим воспользоваться?
— И что мне с того? — спросила она.
Может, ей просто заколдовать его? Наложить заклинание привязи и правдивости и получить объяснение всем тем странным вещам, которые произошли так давно? Надо, по крайней мере, сказать Таше и остальным, что здесь, в скалах, происходит что-то важное. Она осмотрела берег, отыскивая взглядом сестру.
— Пожалуйста, — сказал парень. Он присел рядом с ней на корточки и достал что-то из кармана. — Это не для меня. Вот мое сердце. — И он бросил что-то рубиновое в ее ладони.
От этой штуки исходило тепло. Она взглянула на это: то же самое, что он пытался показать ей в баре. Кусок стекла, похожий на анатомическое сердце, внутри его что-то переливалось. Терри окатила волна ужаса: там плавали двое крохотных детей. Их лица были бледные, глаза закрыты, будто они спят. Ее зрение все еще было острым, усиленное заклинанием. Она видела ауру сердца и понимала, что это реальные люди, почти мертвые, хотя еще не совсем.
— Что это? — прошептала она.
— Мои брат и сестра, — сказал Гален бесцветным голосом. — Мой хозяин заточил их туда. Я везде ношу их с собой. Ты можешь помочь мне достать их оттуда?
— Что? — Она закрыла ладони, ощущая пульсирующее тепло сердца и чувствуя, что к горлу подкатывают слезы.
— Я чувствую свое сердце, только когда касаюсь этого камня, — сказал Гален. — Я очень долго шел к этому решению. Я обдумывал это тысячу раз, и думаю, что знаю, чего хочу. Надо выпустить ребят оттуда.
— Зачем твой хозяин заточил брата и сестру туда?
— Он сказал, что так будет безопаснее для них. Я отдал свое сердце ради их безопасности. Но я не этого хотел для них.
— Он так поступил с твоими братом и сестрой, и ты все еще остаешься с ним?
— Мы с ним были связаны друг с другом еще до того, как он сделал это.
— О господи! Это ужасно!
Гален пожал плечами:
— Это не так ужасно, когда не чувствуешь своего сердца. Так ты поможешь мне?
— Да, — ответила Терри.
— Спасибо, — сказал он.
— Гален! — раздался леденящий окрик позади них.
Терри вскочила на ноги. Она не узнала голос, хотя поняла, что уже слышала его раньше.
Гален вздохнул и посмотрел через плечо.
— Я оставлю их у тебя, — прошептал он. — Пожалуйста, сбереги их. Прошу тебя! — Тут прямо из воздуха возникла какая-то тень и поглотила его. Через мгновение Терри осталась совсем одна на берегу.
Стеклянное сердце все еще билось в ее ладонях.
Мэтт пробудилась от сна и окунулась в музыку и тепло. Музыка походила на колокольчики, звенящие на ветру. Она открыла глаза и увидела, как вокруг ее кровати плавает облако, переливающееся всеми цветами. Тепло и музыка исходили от этого облака.
— Что? — сказала она и резко села. Волосы у нее встали дыбом.
— Ты звала меня? — Голос звучал красиво, без всяких примесей, чистым золотом.
— Джулио?
— Кто ты?
— Джулио, — повторила она и закрыла руками рот.
— Я тебя не знаю, — сказал голос.
— Нет, нет, извини. Меня зовут Мэтт. Я тебя не звала. Я не знаю, как так вышло. Но я искала тебя.
— Зачем?
Ей было странно разговаривать со столбом мерцающего пламени.
— По двум причинам. Во-первых, я помогаю Эдмунду разыскать его старых друзей. А во-вторых, дом хочет, чтобы вы все вернулись.
— Дом. — Язычок пламени отделился от основной массы и дотронулся до стены. Потом все облако света переместилось мимо Мэтт к стене и наполовину погрузилось в нее.
Мэтт хотелось прикоснуться к этому свету. Это желание горело в ней. Она протянула руку, больше всего на свете желая сейчас соприкоснуться с этим странным явлением. Если она дотронется, они смогут поговорить на языке вещей, простом и понятном языке без всяких ухищрений.
Она уже много раз разговаривала с Джулио, только его при этом не было. Что он сделает, когда узнает, как многое она о нем знает?
Она провела рукой по краю пламени. Руку закололо: это не совсем ожог, скорее похоже на иголочки, возникающие, если отлежишь во сне руку. Еще она почувствовала сильное напряжение, будто работал бесшумный мощный мотор.
— Эй, — сказал голос, почти смеясь.
— Извини. — Натан говорил, что когда он трогал Джулио в форме облака света, он все-таки чувствовал его руку. А сейчас все было не так. Мэтт отдернула руку и сказала: — Ты такой красивый.
— Спасибо, — ответил огонь и превратился в человека.
Совсем не в того, кого ожидала увидеть Мэтт.
На ее кровати сидела темнокожая черноглазая женщина в желтом платье. Она была невысокая и стройная и напоминала Мэтт Хуаниту. Ее тяжелые черные волосы были заплетены в косу и уложены вокруг головы.
— Кто это спит в моей кровати? — Она широко улыбнулась, от чего на щеках у нее появились ямочки.
— Привет, — сказала Мэтт.
