Бледное лицо девочки, волосы, руки выделялись на фоне чего-то темного, должно быть, ее тела. Мэтт содрогнулась.
Эдмунд перевернул сердце, и там они увидели второе спящее лицо, плавающее в темноте.
— Никогда раньше такого не видела, — сказала Терри, — а ведь я изучала темную магию. Как сломать подобное заклинание?
— Мэтт, ты можешь поговорить с ним? Только не дотрагивайся, — сказал Эдмунд.
В последнее время, когда Мэтт хотела поговорить с каким-нибудь предметом, она обязательно касалась его. Эту привычку она переняла от Эдмунда. Так контакт получался более прямым и тесным. Но она помнила, как раньше блуждала по миру и разговаривала с вещами, не касаясь их. Она просто обращалась ко всем, а кто хотел поговорить с ней, откликался. Ее всегда удивляло, какие неожиданные предметы начинали говорить, а еще больше то, что они рассказывали. Странно, в последнее время она все больше общается с людьми и домами, а с вещами почти не заговаривала.
— Эй, — мысленно позвала она.
— Где Гален?
— Где мой брат? — отозвался кристалл сразу двумя голосами, молодыми и жалобными.
— Вы те самые люди изнутри?
— Гален, где ты?
— Они зовут Галена, — сообщила Мэтт остальным.
— Парень сказал мне, что его зовут Гален, — произнесла Терри.
— Гален хочет, чтобы мы вас вызволили оттуда, — мысленно передала Мэтт.
— Мы не можем выйти отсюда. Мы застряли здесь навсегда.
— Откуда вы знаете?
— Мы слышали заклинание. Гален отдал свое сердце, чтобы мы всегда были в тепле и безопасности, а его хозяин поместил нас сюда. Мы в тепле. Мы в безопасности. Навсегда…
Мэтт еще раз содрогнулась и передала слова ребят.
— Парень на берегу сказал мне то же самое, — подтвердила Терри.
— Так, значит, ребята не знают, как можно освободиться, — сказал Эдмунд, — а само сердце? Мэтт, можешь поговорить с ним?
Мэтт потянулась к загадочному предмету, но Эдмунд отдернул руку и накрыл его платком.
— Не трогай!
— А что будет? Вон Терри только что трогала и до сих пор цела. А Гален вообще носил его с собой долго.
Лия схватила Мэтт за руку:
— Мэтт, ты сейчас тоже неустойчива, — сказала она.
— Что ты имеешь в виду?
— Помнишь свои ботинки, волосы?
— Дом рассказал тебе об этом? О господи!
— Попробуй поговорить, не касаясь, — сказала Лия.
Эдмунд снова развернул платок. Мэтт наклонилась поближе, чуть не касаясь его носом.
— Сердце, — позвала она.
— Человек, — откликнулось оно теплым, бархатным голосом.
— Как мы можем открыть тебя? Мы можем выпустить детишек?
— Я открыто для всех, кто хочет войти. Иди ко мне. У меня ты будешь в безопасности.
Мэтт передернуло.
— Я не хочу заходить, я хочу выпустить людей оттуда.
— Я не открываюсь наружу.
— Никогда?
— Я сделано для того, чтобы открываться внутрь.
Мэтт передала это остальным.
— Может, я не те вопросы задаю, — сказала она. — Что я должна спросить?
— Спроси, как можно его сломать, — предложила Терри.
— Как можно тебя сломать? — спросила Мэтт у сердца, хотя не представляла, что кто-то захотел бы ответить на такой вопрос.
— Меня нельзя сломать. Я вечно.
— Спроси, как его сделали, — подсказал Эдмунд.
— Меня сделали из обещания, в обмен. Я куплено, и за меня заплачено. Я совершенно.
Мэтт повторила это вслух.
— Какое было обещание? — спросила Терри.
— Кто дал обещание? Что получил взамен? Кому было дано обещание? — сыпала вопросами Таша, и ее голос звучал мощно и сжато.
— Бессмертие. Безопасность для детей. Вечная жажда знаний и тяга к учению. В обмен сердца невинных детей, отданные свободно.
Мэтт пересказала все это и добавила:
— Оно не говорит, кто это.
— Сердце Галена, — пояснила Терри. — Гален — это ученик того старого колдуна. Ручаюсь, это старик заключил сделку. Вечная жажда знаний! Да этот парень маньяк. Какой груз он взвалил на детей.
— Мэтт, спроси еще раз, кто забрал сердце парня и дал взамен эти дары? — спросила Таша странно раздвоенным голосом.
— Монумент, — ответило хрустальное сердце.
Мэтт повторила этот ответ и взглянула на всех колдунов.
— Точно, — сказала Терри. — Это все объясняет.
— Сейчас мы все равно это не решим, — сказала Таша. Сейчас она опять говорила как обычно. — Давайте уберем это в надежное местечко и пойдем пообедать. Я лучше думаю после еды.
Терри сказала:
— Это мое. Гален дал его мне и попросил сберечь для него.
Эдмунд обернул сердце шелковым платком и отдал Террри. Она сунула его в карман.
— Так ведь неопасно носить? — спросила она у Эдмунда.
— Пока оно завернуто, все в порядке, — ответил он. — По крайней мере, некоторое время. Но не думаю, что стоит оставлять его дома на ночь.
Терри вздохнула и задумалась:
— Тогда я посплю ночью в машине или поеду в отель. Пойду возьму свой кошелек.
Остальные тоже пошли в дом за кошельками, бумажниками, пальто, обувью и ключами от машины.
Лия пошла вслед за Мэтт и Эдмундом в их комнату. Мэтт понимала, что это была комната Джулио, куда ж ей еще было пойти?
Эдмунд снял свою куртку со спинки стула.
— Как ты? — спросила Мэтт у Лии. — Все в порядке?
— Пока да, — ответила та, но вид у нее был обеспокоенный. — Все прошло лучше, чем я думала. Интересно, Ди еще раз спросит меня, зачем все это?
— У меня такое чувство, что, если она что-то хочет знать, она этого просто так не оставит. Почему бы тебе просто не рассказать ей самой?
— Потому что эта перемена произошла в результате того, что я сделала несколько выборов в жизни, из которых каждый в свое время казался оправданным. Но если перечислить их сейчас, я знаю, они покажутся глупыми. Все наваливается, как горная лавина, и вот тебя уже унесло далеко, и ты даже не понимаешь, как ты там оказался.
— Скажи ей, что это не ее дело, — посоветовала Мэтт. Она как раз выудила носки из своей дорожной сумки, натянула их и новые ботинки. — У тебя есть какая-нибудь обувь?
Лия направила указательные пальцы на ноги. Из кончиков пальцев вырвались желтые языки пламени, из которых получились изящные туфельки, подходящие к платью. Потом она махнула рукой, и из потока пламени появилась шелковая красно-оранжевая шаль. Она накинула ее на плечи.
