Збирек зашипел и крутанул головой, минимум трижды повернув ее вокруг туловища. В левой руке у него появилась похожая на гвоздодер штуковина, а на правой снова засветился противоспонковский цилиндрик. Калашникова охватило нехорошее предчувствие: дьявол явно готовился к бою.
И бой грянул. Контуры далекой черной скалы исказились, на ее фоне мелькнула прозрачная человекообразная фигура, Збирек прыгнул вперед, беспорядочно нанося удары обеими руками. Раздался металлический звон, страшный удар в челюсть отбросил Збирека в сторону, и человек-невидимка наконец обрел привычную форму. Перед Калашниковым стоял, отблескивая красными отражениями лавовых озер, человекообразный кусок жидкого металла, выставивший перед собой огромный кулак.
Голова робота-терминатора повернулась к Калашникову, и его лицо на мгновение приобрело человеческие черты.
— Не верь ему! — крикнул робот. — Это же Домби Зубль!
В следующее мгновение гвоздодер Збирека разрубил голову терминатора пополам, а жидкий металл двумя чудовищными руками вцепился дьяволу в глотку. Калашников отпрыгнул назад и понял, что висит в воздухе — сознание, подстроившееся под бешеный темп схватки двух суперменов, двигалось куда быстрее, чем оставшееся в обычном времени тело. Гвоздодер разорвал терминатора еще в трех местах, крупные капли упали на пористую вулканическую почву, Збирек выбросил вперед правую руку. Раздался мелодичный звон, и три начавшие сливаться воедино зеркальных бугра застыли в виде жутковатой абстрактной скульптуры.
Збирек пошатнулся и мешком свалился на землю. Кто-то из нас Домби Зубль, подумал Калашников. Держу пари, что не я.
Он вспомнил лицо, которое на долю секунды проступило через гладкий металл терминатора. Это было лицо робота УРТ-1965.
Збирек — а точнее сказать, Домби Зубль, — подтянул руки к груди и расстегнул молнию на своей замшевой куртке. В воздух выплеснулась черная жидкость, с шипением оросившая камни; Домби Зубль хрюкнул, перевернулся на живот и выблевал из себя три сгустка серой слизи.
Вот будет номер, подумал Калашников, если он сейчас помрет.
Домби Зубль приподнял голову, нащупал Калашникова взглядом и цокнул языком. Калашников вздрогнул: вокруг его тела захлестнулся жесткий пластмассовый кокон, мгновенно заполнившийся стремительно твердеющей жидкостью. Уже через секунду Калашников по шею превратился в статую, составив компанию двум боевым роботам.
Домби Зубль прокашлялся, застегнул куртку и не спеша поднялся. Подошел к Калашникову, заглянул в глаза.
— Ты ошибся, Звездный Пророк, — сказал он. — Модель УРТ-1965 устарела еще восемь лет назад. У вас не было ни единого шанса!
— Не понимаю, о чем это вы, — вздохнул Калашников. Ему опять захотелось умереть.
— А этого уже и не требуется, — усмехнулся Домби Зубль. — Теперь вопросы буду задавать я.
Он протянул руку и легко поднял Калашникова вместе с коконом. Потом повернулся и небрежно махнул свободной рукой, открывая телепорт.
Калашников с удивлением отметил, что телепорт не открылся.
Домби Зубль поставил Калашникова обратно на землю и затравленно огляделся.
— Кто здесь?! – спросил он дрогнувшим голосом.
Однако и дьяволу иногда приходится туго, подумал Калашников. А в самом деле, кто здесь?! Спонки уже появились, мои верные роботы — тоже; кого нам еще не хватает? Разве что когаленского спецназа?
— Не надо задавать вопросы, — услышал Калашников мелодичный, убаюкивающий голос. Домби Зубль его тоже услышал: его голова стала мелко подрагивать в такт каждому слову. — Надо опуститься на землю, перевести дух, восстановить силы. Вы в полной безопасности, все позади, все будет хорошо…
«Гипнотизер», — подумал Калашников, поймав себя на попытке опуститься на землю. Кокон, понятное дело, пресек попытку в корне, и потому Калашников просто закрыл глаза. Зачем напрягаться? Все уже позади; все будет хорошо.
— Все будет хорошо, — сквозь сон услышал Калашников другой, такой же мелодичный, но куда более громкий голос, — отвечайте на вопросы, и все будет хорошо. Кто вы такой?
— Я Артем Калашников, Звездный Пророк, — сомнамбулически ответил Калашников.
— Спите, спите, вам не о чем беспокоиться, — забубнил первый голос.
— Подойдите ближе, еще ближе, он вас не слышит, — ответил ему второй.
Калашников на мгновение провалился в сон и тут же с ужасом вынырнул обратно. «Ты что, сдурел?! – завопил даймон. — Зателепают же!». Калашников через силу открыл глаза — и увидел незабываемое зрелище.
Друг перед другом, пошатываясь, точно лунатики, стояли дьявол и бог. Дьяволом был уже знакомый Калашникову Домби Зубль, а роль местного бога выполнял одетый в стеганый белый халат седобородый старик, над головой которого явственно просматривалось искрящееся сияние. Старик держал руки молитвенно сложенными на груди и что-то бормотал себе под нос; Домби Зубль покачивал головой, словно стряхивая наваждение, но с каждым разом — все медленнее и медленнее. Наконец бормотание старика стихло, и он мешком повалился на землю. Домби Зубль в последний раз шевельнул головой, ноги его подкосились, и он рухнул навзничь, широко раскинув длинные руки. Уже через мгновение в горле у него что-то забулькало, и Калашников услышал раскатистый храп.
Черт знает что, подумал Калашников. Они что же, зателепали друг друга?! А мне что прикажете делать?
Ждать, когда спящий проснется?
Глава 17. Чертик из табакерки
— Это большая ошибка, — возразил Шаваш, — пытать человека, если не знаешь заранее, что он должен тебе рассказать.
Ю.Латынина
1.
Павел Макаров посмотрел на распластавшегося по полу Ями Хилла и нахмурил брови:
— Простите, генерал, но сначала я должен задать вам несколько вопросов. Прежде всего: чем вы больны?!
Ями Хилл утробно загудел.
— Наркозависимость, — ответил он, опуская голову. — Последняя стадия.
— Что значит — последняя? — уточнил Макаров.
— Три часа без дозы — и каюк, — ответил Хилл. — Кстати, на борту есть чего-нибудь выпить?
— В смысле этилового спирта? — догадался Макаров.
— Ну да, — хмыкнул Хилл. — Немного, литра два-три.
Ничего себе немного, подумал Макаров. Хотя на такую тушу…
— В принципе есть, — сказал он. — А как срочно вам требуется выпить?
— Минут десять я еще продержусь, — честно ответил Хилл. — А потом либо спирт, либо отдельная камера. Судороги начнутся.
Макаров представил себе бьющегося в судорогах трехметрового спрута и поежился. Нечего сказать, повезло с напарником.
— Что ж вы так, — пробормотал он с укоризной. — Вроде бы умный человек…
