Калашников опустил голову и сцепил руки под столом.
— Ну разумеется, — пробормотал Макаров. — Бесплатный сыр — он только в мышеловке бывает.
— Позвольте мне закончить, — тихо попросил Майер. — Политика «двойного дна» налагает на действия Звездной России определенные ограничения. Мы не имеем права обнаруживать ни свою силу, ни свой интеллект; по этой причине все звездные русичи до сих пор работают в Галактике без адекватной защиты от новых провокаций. Мы не имеем права замечать ведущуюся против нас войну — это было бы слишком умно для тупых зверусов, которыми мы являемся. Максимум, на что мы можем рассчитывать — это на действия отдельных лиц, никак не связанных с официальной Звездной Россией. Конечно, подозрения возникнут и в этом случае, однако если принцип двойного дна будет соблюден, подозрения так и останутся подозрениями.
— Но почему именно мы? — спросил Калашников. — Неужели в Звездной России нет своих джеймсов бондов?
— Их более чем достаточно, — ответил Майер, — но все они — звездные русичи. Выпустить в Галактику несколько суперменов явно российского происхождения значит показать всем разведкам мира наши подлинные технические возможности. Последствия при этом могут быть самыми непредсказуемыми; прежде чем переходить к открытой конфронтации с могущественными сверхдержавами, мы обязаны испробовать все остальные возможности. Вот почему вариант с генетическим экспериментом, вышедшим из-под контроля, показался нам наиболее интересным и перспективным. Вы, коллеги, русичи только здесь, в Звездной России; для Галактики вы — таинственные мутанты, приобщившиеся к древним знаниям земной цивилизации.
— Каким еще древним знаниям? — удивился Калашников.
— Убивать убийц, — усмехнулся Макаров, — и предавать предателей. Древнее, проверенное знание!
— Древнее знание хранилось в закрытых архивах технотронной церкви, — улыбнулся Майер. — Когда в мир явился Звездный Пророк, оно снова может быть использовано — во благо или во зло, это уж как повезет. А безумный пират Мак-Ар, захвативший в плен Звездного Пророка, вполне может потребовать в обмен на свободу часть этого древнего знания. Потребовать — и получить.
— Я вижу, у вас все хорошо продумано, — пробормотал Калашников. — Значит, никакой спокойной жизни у медленной речки больше не будет? Придется по Галактике мотаться, Звездного Пророка из себя корчить и таинственного врага Звездной России разыскивать?
— Совершенно верно, — кивнул Сид Майер. — Именно об этом я и хотел вас попросить.
— Попросить? — переспросил Макаров и покачал головой. — Скорее, приказать!
— А если мы откажемся? — спросил Калашников. — Обратно отправите, в двадцать первый век?
— Обратно, — ответил Сид Майер. — В уютный домик на берегу медленной речки, где вы до конца вашей бессмертной жизни будете жалеть об упущенной однажды возможности. На самом деле, я не думаю, что вы откажетесь. Вы, Артем Калашников, и вы, Павел Макаров.
Эпилог.
Артем Калашников помассировал лицо и отбросил волосы со лба.
— Ужас какой-то, — пробормотал он, еще раз протирая глаза. — Еще и двух недель не прошло, а мы уже Галактику спасаем!
— Ничего, — бодро отозвался Павел Макаров, раскрывая потертую матерчатую сумку. — На этот случай у нас с собой есть!
Он выставил на замшелый кирпич древней стены бутылку армянского коньяка и снова залез в сумку, вытаскивая стаканы. Калашников улыбнулся, окинул взглядом широкую излучину Москвы-реки, огибавшую развалины древнего Кремля. За рекой до самого горизонта раскинулся бескрайний лиственный лес, и лишь на закате поблескивали купола Университета, возвышавшегося над Воробьевой горой немыслимым хитросплетением ажурных конструкций. Наверное, подумал Калашников, развалины Кремля у нас под ногами — тоже чье-то произведение искусства; уж больно красивы эти рухнувшие стены, эти обвалившиеся башни, эти наполовину вросшие в землю рубиновые звезды.
Макаров зазвенел стеклом:
— Прозит!
— За нашу победу? — улыбнулся Калашников, поспешно хватая стакан.
— За нашу победу, — ответил Макаров, как обычно выделив слово «нашу».
Друзья чокнулись и лихо, по-гусарски влили в себя коньяк. Калашников недоуменно посмотрел на стакан:
— Выдохся, что ли? На вкус — градусов двадцать!
— Конечно, выдохся, — ухмыльнулся Макаров. — Двести пятьдесят лет, все-таки!
— Ну, тогда еще по одной, — заключил Калашников, наконец-то почувствовав себя совершенно счастливым.
Пермь, 04 января 2002 года — 12 октября 2002 года.
Окончательная редакция — 17 октября 2002 года
Авторская версия 13 октября 2008.
