— Понятно, — перебил Олег Герта. Знаем мы, что в результате получается. Своими глазами видели. — Так значит, Вихрь — это распространение психоиндукции? И все это началось с телепатии?
— Совершенно верно, Олег, — подтвердил Герт. — С того самого момента, когда ты вернулся с Пингара и набрал слушателей на свой первый в истории Содружества учебный курс.
— Так все это — из-за меня?! - воскликнул Олег, хватаясь за голову.
Вот тебе и телепатия, подумал он. Вот тебе и выдающиеся успехи отечественной дипломатии. Ведь отличником был в свое время — по галактической-то безопасности — а все-таки прокололся. Не просчитал последствия.
— Нет никакой разницы, кто из галактов становится первым телепатом, — ответил Герт. — Рано или поздно телепатия привлекает к себе внимание всех галактов — и с ней приходит в мир стрессовая психоиндукция. Я наблюдал этот процесс больше тысячи раз — каждый раз все происходит одинаково. На твоем месте мог быть любой другой человек; срок жизни вашего Содружества не изменился бы от этого и на год.
Какое мне дело до других, подумал Олег. Впору о себе подумать! То телепатия, то энергоморфинг, то харсунг с демонизмом — и везде я, везде я. Словно весь свет на мне клином сошелся. Теперь вот Творцы привязались — и опять же — нет бы помочь, так обрадовали — оказывается, я еще и Вихрь на галактику напустил. Да что ж это со мной такое? Что я, с детства ушибленный?
Погоди-ка, прервал он свои причитания. А ведь точно, ушибленный! Иначе с чего бы это Федорчуку проводить против меня целую операцию с загадочным названием «Ключ»?!
— Ладно, — сказал Олег. — Нет разницы, кто выпустил Вихрь из бутылки; в любом случае его нужно остановить. Вы знаете, как это сделать?
Герт с любопытством посмотрел на Хампа. Хамп коротко выругался.
— Хороший вопрос, — сказал он. — Отвечу честно: ни разу не пробовали.
— То есть как это — не пробовали?!
— Никак не пробовали, — ответил Хамп. — Мы учим моделировать цивилизации, а не спасать их. Разве вам приходит в голову спасать осенние листья?!
Хамп говорил резко, с плохо скрываемым раздражением. Олег пристально посмотрел на него, покосился на Герта. Тот молча кивнул — да, Хамп говорил совершенно серьезно.
— Мы для вас — листва на деревьях? — пробормотал Олег.
— Не обижайся, Олег, — вмешался Герт. — Представь, что ты живешь уже миллион лет. Что перед твоими глазами прошла история тысяч цивилизаций. И что в каждой из них из века в век повторялось одно и то же — войны, революции, создание материальной культуры, освоение Галактики. Тогда ты поймешь, что цивилизации отличаются друг от друга не больше, чем листья одного дерева.
— Не верю, — пробормотал Олег.
— Загляни в мою память, — тихо сказал Хамп.
Олег опустил глаза. Он знал, что найдет в этой памяти.
— Хорошо. Я все время забываю, что вы — не люди, — Олег стукнул ладонью по сенсорной панели. — Но в таком случае — какого черта вы здесь сидите?! Ведь я — всего лишь еще один лист на ветру! Чего ж вы не моделируете ваш техносоциум?
— Он не понял, — Хамп укоризненно посмотрел на Герта.
Герт выбросил перед собой правую руку и резко сжал в кулак, словно хватая невидимую муху.
— Разгрызи меня Горг! — выругался он. — Олег, ты ничего не понял! Листья на ветру — это цивилизации; галакты — совсем другое дело!
— В каком смысле? — осторожно уточнил Олег. Он был готов услышать что-то вроде «очень уж они хороши в жареном виде».
— Галакты — не все, конечно, но довольно значительная их часть, — будущие Творцы, — пояснил Герт.
— Довольно значительная — это сколько процентов? — незамедлительно уточнил Олег.
— Несколько на миллион, — ответил Герт. — Но какая разница? Пестуны следят за каждым галактом.
Олег разинул рот.
— За каждым?! - Великий космос, да в Галактике нас, наверное, сотни триллионов! Ну и работенка! — Но… как же тогда вы допускаете гибель цивилизаций? Ведь вместе с ними гибнут и галакты?
Уже задавая этот вопрос, Олег понял, что из первого еще не следует второе. И поэтому ответ Герта прозвучал для него совершенно нормально.
Герт схватился правой рукой за волосы и резким движением оторвал себе голову. Затем он швырнул ее к противоположной стене и уже оттуда прокричал:
— Гибнет тело! Гибнет Действительность, и только Действительность. Реальность остается, будущие Творцы — бессмертны. — Голова Герта всплыла в воздух и медленно вернулась обратно на свое место. — Каждый, кто способен создать хоть маленькую частицу Действительности, обретет свое место среди Творцов, пусть даже планета у него под ногами превратится в раскаленный газ.
Надо будет рассказать об этом Дю Марте, ни с того ни с сего подумал Олег. Отличный догмат для новой религии.
— Значит, — сказал он вслух, — за мной эти ваши Пестуны не уследили?
Герт рассмеялся.
— Еще бы, — фыркнул он. — Ты же стал Творцом еще при жизни. Они так не умеют.
Надо же, как хорошо все складывается, подумал Олег. В загробном мире всем воздастся по заслугам; а цивилизация — всего лишь колыбель разума. Освободите колыбель для следующих поколений! Просто праздник какой-то.
Вот только мне почему-то не хочется пить шампанское.
— Ну хорошо, — улыбнулся Олег. — Приятно знать, что у вас все так хорошо организовано. А теперь скажите, как же мне все-таки остановить Вихрь!
На этот раз ни Герт, ни Хамп не торопились с ответом. Они переглянулись, потом Герт пожал плечами и поднял глаза к потолку. Хамп тяжело вздохнул.
— Ты Творец, — сказал он Олегу. — Ты можешь создать любую Действительность. Так что создай себе еще одно Содружество — без Вихря. Содружество без телепатии, каким оно было в дни твоей молодости. С твоими теперешними способностями это не займет много времени.
Олег шмыгнул носом. Кажется, приехали, подумал он. На кой черт мне еще одно Содружество?! С этим бы разобраться!
— А может, мне просто пожелать Вихрю исчезнуть? — спросил он.
— Поздно. — На этот раз Олегу ответил Герт. — Эта Действительность уже стала общей. Ты можешь распоряжаться тем, что создал сам; но психоиндукция тебе уже не принадлежит. Если ты пожелаешь Вихрю исчезнуть, твое желание попросту не исполнится. Уничтожить Вихрь можно лишь вместе с его создателями. Вместе с галактами Содружества.
— Так что же мне делать? — взмолился Олег, окончательно сбитый с толку. Непрерывное напряжение последних часов сказывалось даже на нем; хотя тело оставалось бодрым и легким, мысли в голове ворочались все тяжелее и тяжелее.
— Я бы посоветовал оставить все как есть, — заявил Хамп, складывая руки на груди. — Но я знаю, что ты не послушаешься такого совета. В тебе еще слишком много человеческого. Ты все еще хочешь вернуться, чтобы изменить историю. Мы не станем тебе в этом препятствовать. Я хочу лишь, чтобы ты знал, чем могут закончиться твои попытки остановить Вихрь.
