— Хорошо, — согласился Олег. — Но когда я закончу…
— Завтра, — прервал его Церен. — Завтра все могущество церкви будет в твоем распоряжении. — Он вернулся на свое место и дернул за один из трех свисавших со стены шнуров. — Этой ночью меня требуют к себе другие заботы.
Дверь за спиной Олега отворилась, и в кабинет вошел щуплый человек в монашеском одеянии.
— Позаботься о брате Альберте, — приказал Церен. — Он прибыл сюда, чтобы узнать как можно больше об ордене Молчаливых.
Щуплый монах бросил на Олега короткий взгляд:
— Будет исполнено, — сказал он. — И еще, мессир. Прибыл человек из Геца. Прикажете позвать?
— Пусть войдет! — оживился Церен.
Слуга кивнул и приоткрыл дверь. В нее протиснулся высокий и страшно худой простолюдин.
— Мессир! — выпалил он. — Брат Эрнест передает из Геца: сегодня вечером на площадь перед дворцом опустилась небесная карета. Из нее вышел человек и вошел во дворец; через короткое время он вернулся, и за ним следовал принц Леон. Они сели в небесную карету и поднялись в небо. Люди видели, как это порождение магии полетело на восток. В тот же час в Гец вошла кавалерия короля; гвардия принца сложила оружие.
Церен многозначительно посмотрел на Олега.
— Я благодарен брату Эрнесту, — сказал он. — Это все, что он счел нужным сообщить?
— Да, мессир, — подтвердил гонец.
— Ступай, — Церен указал на дверь. — Тебя ждет ужин и теплый ночлег. — Гонец, благодарно кланяясь, вышел из кабинета. — Ты видишь, брат Альберт, что нынче творится в Дэчелоре! — Церен снова вышел из-за своего стола и прошелся по кабинету. — Мятежи, интриги и самое настоящее колдовство! Они не остановятся ни перед чем…
— Кто — они? — не удержался Олег. Сообщение гонца подтвердило его собственное предположение о причастности Молчаливых к постоянным мятежам принца Леона, и он хотел знать, разделяет ли Церен его подозрения.
— Ах, если бы знать! — в непритворном раздражении воскликнул Церен. — Этот невидимый враг… — Он внезапно умолк и в упор посмотрел на Олега. — Ты послан, чтобы узнать все о Молчаливых? — спросил он.
— Да, брат Церен.
— Так не мешкай! — повысил голос Церен. — Ступай, прочти донесение и явись ко мне утром с готовым планом действий. Быть может, именно это сейчас важнее всего.
— Служу Высокой Церкви, — произнес Олег традиционную формулу завершения разговора.
— Во имя торжества дела господня, — ответил Церен, складывая руки.
Олег поклонился и вышел из кабинета.
Слуга уже ждал его в просторной приемной. Он тронул Олега за рукав и жестом пригласил следовать за собой. Они миновали широкую лестницу, затем — несколько коридоров, просторный зал, еще одну лестницу и наконец остановились перед длинной чередой дверей, теряющейся в полумраке коридора. Слуга толкнул третью дверь от начала, зашел внутрь, запалил несколько свечей, после чего пригласил Олега войти.
— Это — твое жилище, брат, — сказал он. — Вот шнур на случай, если тебе что-то понадобится, — он дернул за желтую веревку, свисавшую со стены у самой двери. — Сейчас я принесу ужин, а потом пришлю к тебе брата Арнольда, нашего лучшего знатока Молчаливых.
— Пришли его прямо сейчас, — усмехнулся Олег. — Ученые беседы отлично сочетаются с поглощением пищи.
— Как прикажешь, брат, — безропотно согласился слуга.
В ожидании обещанного ужина Олег присел на табурет и положил перед собой выданный ему документ. Три свечи над маленьким столиком давали достаточно света, чтобы разобрать каллиграфический почерк Церена.
Документ представлял собой так называемую «Записку» — послание, обращающее внимание старшего по чину на обстоятельства, упускаемые им в своих распоряжениях. Обрисовав в нескольких строках политическую ситуацию в Дэчелоре, Церен задавался несколько неожиданным — по мнению Олега, совсем иначе представлявшего себе средневековое мышление, — вопросом. Каким образом, спрашивал он, партия принца, неся одно поражение за другим, тем не менее сохраняла боеспособность? Почему ни один из четырех потерпевших крах мятежей не стал последним?
Далее Церен подробно излагал и анализировал обстоятельства этих самых четырех мятежей. Каждый раз — Олег отметил неоднократное упоминание имени Демилье — принц спасался буквально чудом. Чего стоил, к примеру, побег из Данхельма шесть лет назад, когда запряженная четверкой лошадей карета пронесла принца по буквально набитому солдатами Дагсбургу! И ни одному посту, ни одному патрулю почему-то не пришло в голову остановить экипаж. Церен не поленился проверить, насколько это возможно, и сам трижды отправлялся в путь — и все три раза был задержан уже у наружной стены. Остальные приключения принца были под стать этому побегу.
Но не сами по себе чудесные спасения принца встревожили Церена. Каждый раз после исчезновения принца у короля внезапно появлялись новые, ничуть не менее важные заботы. Болезни, заговоры, войны шли следом за каждым выступлением принца с неотвратимостью судьбы. Или — с удивительно атеистическим подходом добавлял Церен — с неотвратимостью хорошо организованных отвлекающих акций.
Олег кивнул, соглашаясь с соображениями Церена. Все эти события повторялись слишком регулярно, чтобы быть простым совпадением. За принцем стояла некая организация, способная вызволить его из любой передряги, и, более того, за считанные дни организовать такие масштабные события, как восстание северных провинций или войну с Апсором.
Но о существовании такой организации Высокая Церковь не знала ровным счетом ничего.
Теперь, с полностью включившейся психомаской, Олег мог оценить значение этого утверждения. Высокая Церковь по праву гордилась своей осведомленностью. Ни одно из происшествий в Энее не проходило мимо взоров ее вездесущих слуг. Полки архивов ломились под тяжестью тысяч томов, содержащих разнообразные донесения о действиях и высказываниях всех сколько-нибудь известных людей Энеи. Сотни агентов Церкви служили в шпионских сетях потенциальных конкурентов, таких как братство вольных лесорубов, финансируемое Апсором, или тайное общество меча и розы, мечтавшее о восстановлении Древней Империи, поставляя информацию второго порядка — кому, как и что стало известно о тех или иных происшествиях.
И во всей этой бездне сведений не содержалось и намека на какую бы то ни было организацию, помогавшую принцу.
По донесениям, поступавшим к Церену, все выглядело так, как если бы принцу периодически являлась на подмогу нечистая сила, начисто исчезавшая, как только надобность в ней отпадала.
— Мистика какая-то, — пробормотал Олег, качая головой.
Мистика? Если даже мне пришла в голову нечистая сила, то где, черт возьми, обвинения в сношениях с дьяволом?! Церен, как-никак, по совместительству еще и верховный инквизитор!
А сам стиль «Записки»?! Разве так пишут средневековые грамоты? Где бесхитростное перечисление событий, в котором откровенное вранье не отделено от правды даже запятыми? Где ссылки на авторитеты и священное писание? Откуда у здешних жителей стиль мышления, куда более подходящий эпохе промышленной революции?!
