— Сочувствую, — сказал Олег. — За химика, значит, ты ничего не получил.
— Только палач, — фыркнул Герт. — Так я говорю, место свободно. Ты, вроде, не глуп; да и пятьсот монет — для химика пустяк!
— Тем более что свои десять ты всегда успеешь получить. Ты, должно быть, очень богат, Герт?
— Ты читаешь мысли, — пробормотал Герт, — ты колдун. Еще одна прибавка… Тебе придется работать день и ночь, чтобы достойно отблагодарить меня!
— Но мы еще не договорились… — пробормотал Олег удивленно.
— Так отойдем и договоримся.
Быстро здесь дела делаются, подумал Олег. Однако смел! один на один с колдуном и фанатиком — и не боится. Если еще и руки мне развяжет, я ему все прощу.
Они отстали шагов на пятьдесят. Черные были хорошо вымуштрованы — и глазом не повели, знай шагали вперед. Старик, он же Баген, все еще был в трансе, и шел, как парил над землей.
— Я ведь не душегуб какой, — заметил Герт, останавливаясь. — На иного фанатика посмотришь — тьфу, как его земля носит! Сам бы на месте прикончил, из жалости. Но деньги… Ну, так как порешим?
Олег подергал связанными руками и ничего не ответил.
— Ну да, конечно, — усмехнулся Герт, — согласиться не соглашаешься, а руки тебе развяжи… Изволь.
Он выхватил свой меч и одним ударом рассек все веревки, в изобилии намотанные на Олега. Олег понял причину смелости Герта — мечом он владел как бог.
— Вот это другое дело… — пробормотал Олег, потирая руки. — Та-ак…
Он настроился, потом создал картинку.
— Сколько у вас стоит такой кусок золота?
Герт должен был увидеть, как у Олега в руках появился золотой самородок с кулак величиной. И увидел:
— Вечные предки! Тысячи! И ты еще говоришь, что у тебя ничего нет? — Тут Герт, очевидно, вспомнил, что Олега обыскивали, и пришел в совершеннейший восторг. — Так значит, ты в самом деле из-за гор?! Ты волшебник!
— Я бог, — скромно заметил Олег. Его разбирал смех.
Он был очень доволен, что Герт, завидев самородок, не бросился рубить его, Олега, в лапшу.
Герт стал в его глазах намного симпатичнее.
— Это хорошо, — пробормотал Герт, как будто не расслышав. — Так что мы будем делать?
И приподнял было опущенный меч.
Это Олегу тоже понравилось.
— Ты расскажешь мне о всех еретиках, которых поймал у Расщепленного Дрота. Мне очень нужно встретиться с тем, кого я ждал там найти. В замок я должен прибыть как почетный гость, титулы придумаешь сам. Когда мы встретимся с тем, к кому я шел, получишь два таких куска. Или… — Олег протянул руку с самородком к лицу Герта и убрал картинку.
Герт все понял, улыбнулся и вложил меч в ножны.
— Пойдем, — сказал он. — И приготовься слушать; рассказ мой будет долог…
Олег шагал и почти не думал. Разговор вел кто-то другой, уже вошедший в роль «волшебника», и Олег знал, что это «кто-то» обоснуется в замке на славу; судьба его была устроена, по крайней мере на ближайшее время, а ведь главное — начать, потом слава побежит впереди тебя, и от приглашений и похищений не будет отбою, и шесть месяцев не шесть лет, пролетят в этих играх с судьбой как стрела…
Герт со смаком рассказывал о первых своих засадах у Дрота. В те старые добрые времена он ловил еретиков дюжинами.
Олег прервал его:
— Долго еще идти до замка?
— Завтра к вечеру будем на месте… Слушай, а ты правда из-за гор? Говорят, вам не нужен бог?
Олег поморщился. О том, что делалось за горами, он предостаточно наслушался, пока добирался сюда. Рассказывали, что там люди молятся звездам, творят чудеса, летают по воздуху и пьют что-то гораздо крепче самого крепкого вина; что вернуться оттуда невозможно, что люди тамошние все, как один, волшебники и потому их боятся даже демоны, одного взгляда которых достаточно, чтобы умертвить человека. И поэтому, или по другой какой причине, там никогда не бывает войн.
Последнему не верили даже рассказчики. Олег тогда еще пожалел, что ограничился двумя ориентировочными витками. Нужно было изучить планету поподробнее.
Так что выдавать себя за волшебника из-за гор было ни в коем случае нельзя. Замучают расспросами и будут грозить жуткими казнями, если не расскажешь сию минуту, как пробраться туда, набрать сокровищ и вернуться невредимым.
— У нас бога нет; а как за горами — не знаю, не был, — уклончиво ответил Олег.
— А где это «у вас»? — тут же поинтересовался Герт.
— Где б ни было, тебе там не разбогатеть. Продолжай свой рассказ и не пытайся узнать то, что выше твоего понимания.
Герт вздохнул, посетовал на дороговизну вина и продолжил.
Вскоре Олег потерял всякий интерес к его рассказу. Ему до смерти надоело слушать, все истории были тоскливо похожи, как капли осеннего дождя, исключая разве что тот случай, когда «взяли семерых — помилуй бог, такие мерзкие рожи, такие язвы… я не выдержал и приказал убить всех на месте; пятьдесят монет потерял по-тогдашнему!» Несчастные еретики просто путались в религиях; Герт появлялся перед ними с обнаженным мечом и приказывал: «Молись!» — молились, естественно, своему богу. А поскольку богов хватало, каждый второй пополнял Герту карман. Бр-р, как на Земле в былое время, подумал Олег.
Попутно выяснилось, что Герт занимает должность блюстителя веры (инквизитора? палача? шерифа? аналогии в земной истории не было), что на должности этой он недавно, потому что раньше монсеньер был простым герцогом и не мог позволить себе содержать отряд хранителей веры, о котором давно мечтал, ибо то была одна из местных форм сбора церковного налога; но тут умер епископ, преемник не был подготовлен, выбирать нового собрался кантум, три месяца шли дебаты, множились ереси, церковный налог не собирался, и монсеньер — тогда еще герцог — воспользовался случаем, приказал выбрать епископом себя, «дабы спасти страну от гибели», две трети делегатов под прицелами арбалетов его наемников проголосовали «за», треть прокляла монсеньера. Их бросили в подземную тюрьму, после чего послали гонца в Нарвуф, к мессиру, чтобы тот подтвердил, имеет ли выбор силу божеского; но тут монсеньер объявил войну соседнему герцогу, Гирону орт Айсар, и не успели начаться битвы, как загорелся Могучий лес, и замок Айсар сгорел вместе со всеми обитателями, а пепелище отрезало Трит от остального мира. Так что теперь никто не мешает монсеньеру бороться за чистоту веры в стране, вверженной в разгул разбоя и поджогов, заключил Герт свой долгий рассказ.
После чего отдал команду остановиться на ночлег.
Он так и не охрип, чего втайне начал желать Олег. Обычное смутное время, подумал он, непонятно только, откуда эдакое религиозное самоуправство.
— Кстати, — опять заговорил Герт, когда его люди раскинули шатры, расстелили покрывала, и можно было сесть. — Забыл сказать, что я — командор Отряда хранителей веры, а вершителем у нас отец Туринг, познакомишься еще, вот он-то тебе о еретиках порасскажет! Непростой человек, недавно из Нарвуфа, при самом мессире состоял в советниках, да теперь в опале, упомянул, говорят, не вовремя про чудеса за горами. Монсеньер ему верит, как себе.
