В груде отбросов он нашел желтоватый слиток. Пощупал — свинец с алхимической примесью. Сойдет. Вытащил из рюкзака линг, выколупнул «вечную» батарейку, подсоединил к слитку. Потом сделал глубокий вдох и сконцентрировался. Атомарная настройка — дело очень тонкое; запустить лавину как надо удалось только через несколько минут.
Теперь можно было убрать батарейку. Слиток потихоньку превращался в золото, в нем неслышно кипели ядерные реакции; вырвись энергия хоть на миг наружу, этот кусок металла стал бы атомной бомбой; но наложенная структура работала нормально. Слиток пофыркивал, выпуская лишние элементарные частицы в виде атомарного водорода. Олег отошел в дальний угол лаборатории — среди отходов были и электроны, то бишь бета-излучение, — и ждал там, переводя дух после концентрации.
Потом снова взялся за трактат. Золото надо будет переплавить, рыхлое получится, подумал он, и тут же удивился — почему такая хорошая бумага? Белая? Странно для этого технического уровня… Потом, продираясь через лес символов, стал вчитываться в суть.
Это был дневник лабораторных опытов. Велся он по всем правилам, аккуратно, систематически, и опыты были совсем неплохие — Олег даже присвистнул. Органический синтез, щелочные металлы, спирты. Гм, сказал Олег себе, понятно, отчего химик был заподозрен в ереси.
Он перевернул страницу. В глаза бросился написанный нетвердой рукой отрывок, несколько строчек на незнакомом языке… На незнакомом?!
Олег выпрямился. Ведь это же…
«Ты, читающий, если ты помнишь, кто ты… нашей встрече не суждено состояться… истина скрывается, разбивая ряды ее искателей… у нас ничего не вышло, пусть повезет другим… не держи зла на обитателей замка и не убивай никого!»
Латынь, констатировал Олег, прочитав последнюю строчку. Немного искаженная латынь. Вот так так.
Со скрежетом отвалилась входная плита. Герт вошел, улыбаясь, и тут же перестал улыбаться. Олег сидел на табурете как в кресле, откинувшись на воздух, глаза его были закрыты, одна рука приложена ко лбу, другая свисала вниз, сжимая лист бумаги.
— Олег! — настороженно позвал Герт. — Я пришел!
Олег медленно открыл глаза и посмотрел сквозь Герта. Тот отступил, рука потянулась к мечу:
— Ты… что?!
Что-то страшное увидел он в глазах Олега.
Но Олег уже взял себя в руки.
— Что случилось, — спросил он, медленно поднимаясь, — что стало с человеком, написавшим эти бумаги?
— Бумаги или строчки на тайном языке? — уточнил Герт, успокаиваясь.
— Строчки!
— О, это целая история! — Герт позволил себе улыбнуться. — Да, я чуть не забыл — где мое золото?
— Я не тянул за рычаг, — сказал Олег. — Садись и рассказывай!
Ногой он пододвинул Герту свободный табурет.
— Не готово еще? Ладно, подожду, — Герт не спеша уселся. — Так вот… Его звали Книлт, родом, если верить ему, из Этуара. Когда монсеньер заподозрил в ереси тогдашнего нашего химика, Брокса, и тот уже начал каяться в своих прегрешениях, у нас появился этот Книлт. Вошел в большой зал, стуча посохом по каменному полу, и заявил, что знает тайну изготовления золота. В обмен на нее он потребовал отпустить Брокса. Монсеньер усмехнулся недобро, но условия принял, не торгуясь. Мы посадили Книлта в эту лабораторию и дали ему три дня срока; химика казнили в тот же день. Он все равно бы не протянул долго после допроса. Книлт просидел здесь три дня, и конечно ничего не сделал.
— Почему?
Герт с удивлением посмотрел на Олега.
— Кто его знает… По-моему, он занимался здесь совсем другими делами. Мы сожгли его на быстром огне.
— Он сопротивлялся?
— Какое там! Даже не кричал. Странный был человек; одержимый. Но когда монсеньер узнал о строчках на тайном языке, он повелел снять с них копию и объявить награду тому, кто разгадает их смысл.
— Зачем?
— И дураку ясно! — фыркнул Герт. — Это же секрет изготовления золота! Разве ты не прочел его?!
— Мне не нужны чужие рецепты.
Олег тряхнул головой. Потом, словно спохватившись, указал Герту на дверь.
— Подожди там! Тебе опасно здесь находиться.
Герт не заставил себя упрашивать. Скрежетнула плита, и из-за нее глухо донеслось обещание вернуться к утру.
А Олег, вновь развалившись на табурете, как в кресле, дал волю своим чувствам. Постучал себя по голове, покрутил пальцем у виска, плюнул в горн. Если это местный «химик», откуда он знает латынь? Если посланник, то какого лешего дал себя сжечь? Если ушел таким способом, зачем это слезное послание? А может быть, у него такие правила игры — раз сожгли, так и сожгли, контакт не состоялся? Отложим до следующего раза? Проклятый чуждый разум! Ладно, сжечь себя еще можно позволить, но из-за этого откладывать встречу!..
Торчать в грязном замке шесть месяцев только из-за того, что этот идиот… Или все-таки не посланник? А только намек ему, Олегу, что он на верном пути? И заодно проверка — не сдастся ли после пропажи посланника? Хотя какая это пропажа…
— Тьфу, — вслух произнес Олег, вставая. — Ладно, золото пора плавить.
Ну и контакт, ну и контакт, ну и кон-такт, думал Олег, разогревая горн и выплавляя слиток. Посланник словно в прятки играет!
Спать совсем расхотелось. Олег вытянул ноги и от нечего делать стал лениво перебирать оставшиеся листы. Может быть, попадется что-нибудь еще…
Вскоре Олег убедился, что прочитанные им строчки на латыни не были единственными изменением, внесенным Книлтом в рукопись. В двух-трех местах она была густо зачеркнута, кое-где стояли чисто химические пометки, попадались и вставки на латыни. Олег посмотрел в конец — там, на предпоследнем листе, опять же на латыни, было приписано размашистым почерком: «Думал записать происшедшее с нами, дабы сохранить в памяти потомков; но вижу, что того, что уже сказано, достаточно — и чтобы узнать тайну, и чтобы постичь историю эту… Думающему достаточно».
Вот-вот, подумал Олег. Опять ошибся…
«В памяти потомков». Это мог написать только житель Офелии. Факт. И когда же я поумнею…
Сразу можно было сообразить — латынь на Земле язык мертвый, вот уже тысячу лет; это явно местное изобретение, вот и Герт о «тайном» языке говорил, не о «неизвестном». Отсюда и искажения. Ложная тревога! Или же посланник изволит загадки загадывать, интеллект проверяет…
Олег помрачнел, прикинув, какой результат могла дать эта проверка.
Хороши шутки. Ему это игра, а мне работа.
Снова захотелось спать. Растянувшись прямо на полу, Олег подумал, что утро вечера мудренее, и выключился.
Проснулся он от скрежета открывающейся двери. Поднялся, моргая заспанно.
Вместе с Гертом в лабораторию вошел монсеньер.
Олег, внутренне паникуя, провел взрывную тонизацию. С герцогом орт Трит нужно было быть предельно внимательным.
