Донован сделал паузу, чтобы проверить, какое впечатление на собравшихся он произвел своим теоретическим отступлением. Принц Акино сидел, скрестив руки на груди и сжав тонкие губы; Валентин хмурился, догадываясь, к чему клонит Донован.
— Поэтому, — продолжил англичанин, — наша обязанность, как сотрудников службы безопасности, заключается прежде всего в том, чтобы со всей серьезностью подходить к каждому непонятному событию. Очень часто новая сила, рвущаяся к всепланетной власти, впервые проявляет себя в мелочах; вспомните первых зомби нашего друга Хеора или же появление на Побережье заморской диковины — рапиры с огненным клинком, оказавшимся впоследствии знаменитой Эльсанской Иглой. Сегодня, столкнувшись с непонятными изменениями в личностной аутентичности семи человек, мы не только вправе, но и обязаны предположить, что за этим незначительным на первый взгляд событием стоит некто, поставивший своей целью мировое господство и уже начавший осуществлять свои зловещие планы. Некто, владеющий неизвестным нам способом изменять человеческую личность.
— Ничего себе — незначительное событие, — пробормотал Валентин. — Треть Побережья уничтожена, три тальмена убиты — и все это благодаря одному только измененному! Мне кажется, Донован, что вы несколько запоздали с вашей патетической речью.
— Отчего же? — возразил англичанин. — Я произношу ее каждый раз, принимая в Службу нового сотрудника. Невелико достижение свалить на неведомого врага разрушение трети Побережья; но вы, Валентин, должны к каждой мелочи относиться так же серьезно, как серьезно отнеслись вы к попытке стравить в смертном поединке трех действующих тальменов.
— Ну хорошо, — согласился Валентин. — Я серьезен, как на собственных похоронах. Не-Джо мы уже разоблачили; предлагаю начать с того, чтобы назвать нашего неведомого врага Не-Билл.
— Принято, — кивнул Донован.
Принц Акино едва заметно улыбнулся.
А Валентин неожиданно для самого себя понял, что больше не имеет вопросов. Пачка бумаги лежала перед ним на столе, и где-то между строк этих документов прятался пока еще не пойманный, но уже названный и хорошо известный собравшимся Не-Билл.
Глава 3.
След постороннего
Этот шмель не летит,
он исполняет «Полет шмеля»
— Собственно, у меня все, — сказал Валентин, виновато разводя руками. — Надо все это прочитать, — он постучал пальцем по стопке Т-бумаги, — поразмыслить как следует…
— Вы уверены, — мягко спросил Акино, — что у вас больше нет вопросов?
Валентин усмехнулся.
— Скорее, их слишком много, — ответил он. — Но те, что относятся к Не-Биллу, я решу с коллегой Донованом в рабочем порядке. А те, которые касаются меня самого…
Валентин замолчал и многозначительно посмотрел на принца. Акино сдержал свое обещание, данное три недели тому назад. Сейчас загадки, волновавшие Валентина в то время, и впрямь казались до смешного простыми. Ему даже не пришлось возвращаться на Побережье; трех часов работы с рэр-визомоном оказалось вполне достаточно. От всех вопросов, волновавших Валентина в ту пору, сейчас остался только один.
— Принц, — сказал Валентин, глядя Акино прямо в глаза. — Вы так и не сказали мне, что я должен делать со Шкатулкой Пандоры.
— Пока — ничего, — ответил Акино. — У нас просто нет проблем, требующих ее применения. Когда они появятся, вы узнаете об этом первым.
— Значит, — уточнил Валентин, — пусть Шкатулка остается в спецхране?
Принц Акино печально улыбнулся.
— Талисманы такой мощи, — сказал он, — могут храниться где угодно. В нужный момент они все равно исполнят волю своего повелителя. Вы прошли инициализацию, коллега Шеллер, и теперь вы — повелитель Шкатулки, где бы она ни находилась. И можете мне поверить, Валентин: когда вы решитесь выпустить на свет еще один шарик, мои советы уже ничего не будут для вас значить.
Валентин вздохнул и мысленно в очередной раз посетовал на судьбу. Насколько все-таки правильнее, подумал он, захватывать талисманы в тяжелой борьбе, привлекая и предавая союзников, сотнями истребляя врагов и тысячами — друзей, как принято это у нормальных тальменов. По крайней мере ты потом точно знаешь, что делать с талисманом. А тут свалилась Шкатулка с неба — а зачем, никак не поймешь.
— Закончим? — вопросительно произнес Акино, ни к кому конкретно не обращаясь.
Шеллер и Донован одновременно кивнули. Валентин поспешно спрятал полученные бумаги в задний карман брюк.
— Звоните, если что! — бросил Донован, исчезая в желтом облаке Т-портала.
— До встречи, принц, — попрощался Валентин, следуя его примеру.
Вот и посовещались, подумал он, возникая перед парадным входом Управления Внешней Разведки. Я-то, дурак, надеялся, что хоть какая-то ясность появится. А вместо этого появилась пачка документов.
Валентин запрокинул голову, разглядывая величественный, подпирающий небо прямоугольник Управления, и потер переговорное кольцо.
— Здесь я, — ответил ему Леонид Баратынский.
— Привет, — сказал Валентин. — А вот и я. К тебе можно?
— Ты?! - вскричал Баратынский. — На самом деле? Быть не может! Ты же сгинул с лица земли! Три недели на вызовы не отвечаешь, дома только ночуешь, я уж собрался самому принцу рапорт писать! И вот на тебе, появился!
— Ну, появился, — пожал плечами Валентин. — Мне вчера Диана передала, что у тебя по работе какой-то вопрос…
— Ага, — обрадованно воскликнул Баратынский. — Вот, значит, как тебя теперь на пиво заманивать? Работой? Ясно, ясно, теперь не отвертишься!
— Так у тебя пиво, — уточнил Валентин, — или что-то по работе?
— Не повезло тебе, — усмехнулся Баратынский. — Думал, в субботу заявишься, значит, на пиво? А я вот как раз работаю. Давай ко мне! Портал!
На удивление Валентина, портал и впрямь появился. Полыхнуло розовым, по всему телу пробежала волна холода, и Валентин очутился в просторной прямоугольной комнате без единого окна. С одной ее стороны располагалась дверь, с противоположной — заваленный бумагами письменный стол, а в центре находилось странное сооружение, от одного вида которого у Валентина закружилась голова. Больше всего оно напоминало рамку для тренировки космонавтов — лежачее кресло, окруженное несколькими кольцами; но колец было не два и не три, а буквально сотни, разных цветов и размеров, переливающихся огнями и меняющих форму. Все они постоянно двигались, как правило, медленно, подобно минутной стрелке, но время от времени одно из колец начинало мелко вибрировать, издавая довольно противный визг, и в то же мгновение все сооружение исчезало из виду, сливаясь в одну сплошную серую поверхность.
Валентин поморщился и, стараясь не смотреть на эту вызывающую головокружение штуковину, поискал глазами Баратынского. К счастью, тот оказался совсем рядом, стоя у стены со скрещенными на груди руками.
