— Случайно?
— Не веришь? Я сам не поверил, когда увидел.
— Почему же вы постучали именно к нам?
— Венок увидели. Надо было спрятаться. До Турга добраться не могли.
— Дружинники не подоспели, — утвердительно промолвила Гильда, стругая морковь.
— Дружинники?
— Менестрель должен был их привести.
Драйм, утратив дар речи, смотрел на нее.
— Менестрель? Но откуда он знал… Нет, не то. Я хотел спросить, Стрелок тоже с вами?
— Конечно.
Драйм оглянулся, словно ожидая увидеть Стрелка на пороге кухни.
— Сейчас его нет дома, — объяснила Гильда. После паузы коротко спросила: — Королева?..
— Она вырвалась… Должна была вырваться. Король отдал ей свою охрану. Не возьмись он спасать королеву, сам был бы уже в Турге.
Драйм говорил почти с гордостью. Если Артур умрет, пусть все эти люди, и в особенности Плясунья, знают: он умер как герой.
— Мы пытались помочь, — сказала Гильда. — Понимали: этой ночью случится беда. Потому Менестрель и поспешил в Тург. Слухи о том, как король расправился со сторонниками Магистра в Баттии и Арче, дошли и до нас. Ясно было, что Магистр не смирится. А тут еще Плясунья узнала Шорка. Магистр раньше…
— Мне это известно, — перебил Драйм. — Правда, только сегодня выяснилось, что Шорк и Магистр — один и тот же человек.
— Мы решили, что Шорк ни перед чем не остановится.
— Да. — Драйм энергично кивнул. — И я пытался убедить в этом побратима. Чем тварь ничтожнее, тем отчаяннее будет… — Драйм махнул рукой.
— Вы спасли короля. — Гильда улыбнулась ему. — Не покинули.
— Но я… — У Драйма не нашлось слов.
То, что он остался защищать Артура, Драйму не казалось подвигом. Ему не пришлось себя пересиливать — просто не мог поступить иначе.
И тут Драйма прорвало. Ему хотелось хоть с кем-то поделиться своей болью, рассказать, какая дружба связывала его с побратимом.
— Моя мать была кормилицей Артура. Мы молочные братья. А потом побратались и на крови.
В улыбке Гильды сквозило недоумение.
— Зачем?
Драйм подыскивал слова. Само по себе родство значит очень мало. Никто не волен выбирать родичей. Потому многие братья и сестры так плохо ладят друг с другом.
— Понимаешь, это ведь лорд Гирэй и леди Арна позвали мою мать в кормилицы к Артуру. И мы с ним вроде как были обязаны относиться друг к другу по-братски. А мы хотели хранить верность не потому, что нас к этому судьба принудила, а потому, что сами, добровольно, заключили союз.
— Понимаю, — задумчиво откликнулась Гильда.
Драйм закатал рукав и показал шрам, белевший выше локтя:
— Когда братаются, капли крови собирают в чашу, разбавляют вином и выпивают — пополам.
Гильда улыбнулась:
— Сколько лет вам было?
— Десять. — Драйм отвернулся. Рука дернулась загородить лицо, но он остановил движение привычным усилием воли. Выговорил спокойно: — Это было после пожара. Четырнадцать лет назад.
Взглянул на нее: «Теперь отведет глаза».
— Четырнадцать лет назад сгорело полгорода. — Гильда шагнула к нему. — У меня тогда мама умерла.
Драйм медленно опустился на скамью. Несколько раз пытался заговорить, наконец спросил сдавленным голосом:
— Сгорела?
— Нет. — Гильда машинально гоняла ножом по столу кусочки моркови. — Была зима. Отец задержался у друзей. Пожар начался как раз в том квартале. Когда закричали: «Горит! Горит!» — мама кинулась на улицу — как была, в одном платье. Искала его. Отец помогал тушить, вернулся только утром. На следующий день она слегла и уже не встала.
Драйм смотрел прямо перед собой и видел — россыпь угольев на снегу… И то, что осталось от его матери… Перевел взгляд на Гильду. Показалось — обрел сестру. Несчастье породнило их. Стремясь отвлечь ее от тяжелых мыслей, заговорил:
— Лорд Гирэй взял меня к себе. Леди Арны уже два года не было в живых. Я совсем не помню ее лица — только голос. Леди Арна была родом из Лильтере. У лильтерцев удивительные голоса — певучие, высокие, чистые, холодные, как льдинки. Вот и жена лорда Гаральда очень красиво поет…
…Слово за слово тянулся разговор. Булькала вода в котле, громоздились горкой начищенные овощи, поднималась из-под крышки струйка ароматного пара.
Драйм с Гильдой сходили к колодцу во дворе, принесли полные ведра воды. До блеска были начищены большие блюда и перемыты оставшиеся с вечера тарелки. Гильда попыталась приставить к этой работе Драйма, но тот взял обыкновение ронять посуду на пол всякий раз, как ему чудился шум в передней. Гильда испугалась, что утром всем придется есть из общего котла, и взялась за мытье сама.
Когда сквозь щели в ставнях забрезжил рассвет, Гильда аккуратно составила на стол восемь горшочков с тушеными овощами и котелок с крольчатиной, развела мед в горячей воде и велела Драйму выпить целую кружку.
— Так скорее заснешь.
Затем она погасила огонь в очаге и отворила окно. Только теперь Драйм осознал, что наступило утро и что брат его пережил эту ночь.
— Иди спать, — сказала Гильда. — А я сменю Плясунью.
— Погоди, — спохватился Драйм, — ты же устала, за ночь глаз не сомкнула.
— Ничего, — улыбнулась Гильда, — часа через два Либурне проснется, останется вместо меня.
На цыпочках они проскользнули в комнату Артура. Осунувшаяся Плясунья сидела подле кровати. Драйм остановился рядом. Артур не открывал глаз. Губы запеклись. Он дрожмя дрожал под двумя теплыми одеялами — началась лихорадка. Драйм, почернев лицом, смотрел на него.
— Принеси воды, — прошептала Плясунья Гильде.
Жестом показав, что мигом обернется, Гильда умчалась на кухню. Там, сложив руки на груди, стоял Оружейник и мрачным взглядом обводил сверкающие блюда.
— Ты не спишь, отец? — удивилась Гильда, вставая на цыпочки и доставая с полки кувшин.
— С вами заснешь, — буркнул Оружейник. — Почему он от тебя всю ночь не отходил?
— Это я не отпускала его ни на минуту.
— Да? — рассердился Оружейник. — Зачем он тебе понадобился?
— Помогал. — Гильда указала на котел с крольчатиной. Зачерпнула воды, тряпкой обтерла кувшин, прикрыла ведро крышкой.
— Конечно, ты в одиночку ни за что не справилась бы, — съязвил Оружейник.
— Справилась бы, — отвечала Гильда уже с порога. — Но к утру он с ума сошел бы от беспокойства.
* * *
Догорал костер. В водах лесного озера отражалась луна. Черная стена елей вплотную подступала к воде. Озерцо было мелкое, заболоченное. Узкая полоска земли соединяла берег с маленьким островком, на котором стоял храм.
