Баллас вскочил на ноги, однако тут же огромная черная тень заслонила звезды. Карранд Блэк поднял лошадь на дыбы. Блеснули подковы. Передние копыта обрушились на Балласа, одно ударило его по лбу. Голова взорвалась болью. Баллас привалился к стене. Кровь мгновенно залила глаза. Вытерев ее рукавом, Баллас увидел, что Карранд Блэк спешился.
– Везение кончилось, – сказал он, вынимая длинный кинжал. – Лукас и Рагриаль – болваны. Надо было послать сюда людей получше. А что касается Грэмиша – при всех его достоинствах он не годится на роль убийцы… – Блэк взял Балласа за подбородок и откинул его голову назад, обнажая шею. – Молись своему крысиному богу, друг мой. Надеюсь, он тебя приголубит…
Блэк уже занес кинжал, когда в конце улицы вдруг раздался топот тяжелых сапог. Блэк вздрогнул и оглянулся.
Это был шанс. Баллас схватил купца за шею и – как недавно Грэмиша – ударил головой в переносицу. Блэк ахнул от боли. Баллас схватил руку с кинжалом, отводя ее от своего горла. Несколько секунд они боролись, но бродяга был сильнее купца. Он передавил, и тонкое лезвие повернулось в другую сторону, нацелившись в грудь Блэка. Тот дернулся, однако Баллас держал крепко.
– Отпусти меня, – выдохнул Блэк.
Кровь все еще текла из рваной раны на лбу, заливая Балласу глаза. Он уже не видел купца, хотя по-прежнему сжимал его запястье. Блэк рвался из его хватки… Тщетно. Кончик кинжала медленно и неумолимо приближался к его сердцу.
– Послушай, – сказал Блэк дрогнувшим голосом, – у меня есть деньги. Много денег. Я могу…
Баллас резко надавил ему на руку, вгоняя кинжал в грудь купца. Блэк вскрикнул. Теплая кровь потекла по руке Балласа. Тело обмякло и безвольно сползло на землю. Шаги, встревожившие Блэка, тем временем приблизились. Баллас в очередной раз вытер кровь с глаз и обернулся. К нему подбегали трое священных стражей.
– Он пытался убить меня, – пробормотал Баллас.
Его не слушали. Страж ударил Балласа по лицу. Другой пнул в живот.
– Подождите! Вы не понимаете… – Краем глаза Баллас видел, как Грэмиш медленно встает на ноги. Вот он проворно вскочил и нырнул в темноту. Стражи уловили движение за спиной. Один из них кинулся следом.
– Да! Ловите лучше его!.. – Тяжелый удар по голове. В глазах у Балласа потемнело. Второй раз за этот вечер он потерял сознание.
Когда Баллас пришел в себя, его волокли по земле, ухватив под локти. Он поднял глаза. Впереди возвышалось приземистое длинное здание из темного кирпича. Мучительно ныла голова, но – слава Пилигримам – она хотя бы перестала кровоточить.
Засохшая кровь коркой покрывала лицо. Борода была заляпана рвотой. Перед глазами все плыло. О побеге не приходилось и думать. Баллас понимал, что даже если стражи отпустят его – он вряд ли устоит на ногах.
Процессия остановилась перед невысокой железной дверцей. Страж постучал в нее кулаком.
– Куда вы меня тащите? – невнятно спросил Баллас.
– А ты как думаешь? – Конвоир невесело рассмеялся. – Ты убил человека. Его кровь до сих пор у тебя на руках. И ты не знаешь, куда тебя тащит стража?
– Что?! Я не виноват! Ублюдок пытался убить меня, понимаете? Меня! Я просто защищался!
– В Соритерате много тюрем, – продолжал страж, точно не слыша его. – Есть получше, есть похуже. Эта – одна из самых отвратных.
Дверь открылась. Стражи впихнули Балласа в полутемный коридор.
– Не переживай: долго ты здесь не просидишь. Суды Соритерата самые быстрые в Друине. Здесь преступника наказывают прежде, чем остынет тело жертвы.
– Я не преступник! – прошипел Баллас. – Да, возможно… возможно, я убил его. Но лишь потому, что у меня не было другого выхода. Блэк напал на меня! Что, я должен был стоять столбом и ждать, пока он меня зарежет, как свинью на бойне?
– Прибереги свои жалобы до суда, – буркнул стражник. Балласа запихнули в маленькую камеру с низким потолком и сырыми стенами. В нос ударила острая вонь мочи. Стражники замкнули кандалы вокруг его запястий и лодыжек и вышли из камеры. Дверь захлопнулась, опустился тяжелый засов. Баллас остался в темноте.
– Я невиновен! – крикнул он. – Слышите, вы? Нож, которым я пырнул Блэка, – его собственный. И он напал на меня. Не понимаете? – Баллас забился в кандалах. Загремели цепи, приделанные к стене. – Я спасал свою жизнь, вот и все. Это не преступление! Не преступление!!!
Он привалился спиной к стене и сполз на пол. По лицу снова потекла струйка крови. Внезапно накатила усталость. Хотелось забыться и ни о чем не думать. Баллас лег на пол и прикрыл глаза. Воспоминания прошедшего дня проносились вереницей картин. Металлический диск, сверкающий лунный свет, серебристо-синяя высокая фигура… Потом он подумал о Карранде Блэке. Снова почувствовал, как кинжал вонзается в грудь купца. Это было приятное воспоминание, лучшее за сегодняшний вечер. Легкое движение, поворот клинка – и кинжал протыкает чужую податливую плоть… Баллас чуть улыбнулся. Да, это было хорошо.
Знать бы еще, чем все закончится.
Глава пятая
И четверо Пилигримов бродили по земле, не зная друг друга. Но все они служили одному господину и единой великой цели…
Благой Магистр Годвин Мюртан перерезал ленточку, связывающую стопку пергаментов. В лучах осеннего солнца сверкнула золоченая рукоятка ножа. Пергаменты рассыпались по столу. Мюртан взял верхний из листов и пробежал глазами текст.
Пятидесяти семи лет от роду, он был самым младшим из Благих Магистров, а на вид казался даже еще моложе. Волосы цвета воронова крыла лишь на висках были тронуты сединой, а крепкое сложение и широкие плечи делали его похожим скорее на воина, чем на священника. Только суровый взгляд темных глаз и резкое лицо со скорбными складками у губ выдавали его истинный возраст. В отличие от рядовых священников Мюртан носил не темно-синий балахон, а кроваво-алые одежды Благого Магистра. И треугольный медальон – символ Скаррендестина, – висящий у него на шее, был сделан не из бронзы, а из золота.
Мюртан просмотрел документы – отчеты и донесения из разных уголков Друина. Он мог бы и не читать их: все как один были предсказуемы. Еще давным-давно Мюртан понял, что вопреки святому учению люди не слишком-то отличаются друг от друга. В Книге Пилигримов говорилось, что бог-создатель отделил людей от животных, сделав каждую человеческую душу уникальной. Чушь! Пергаменты, стекающиеся в комнату Магистра Мюртана со всего Друина, опровергали это в полной мере. Повсюду творилось одно и то же. В восточных провинциях, охваченных голодом, население бунтовало, требуя хлеба. На севере, где свирепствовала чума, жители хватали всех женщин подряд, старых и молодых без разбору. Их кидали в темницы либо живьем закапывали в землю, поскольку народ полагал, что моровое поветрие вызвано колдовством. В далекой деревне на западе страны начали рождаться дети-уроды. Скорее всего причиной тому была грязная вода реки, но люди перепугались до дрожи и толпами собирались в церквях, моля Четверых о помощи.
