– Я не угрожаю Церкви, – сказал он, нахмурившись. – Мне это не нужно. Хотя… хотя, возможно…
– Да?
Баллас в упор посмотрел на Рендейжа.
– Я напал на Благого Магистра. Вполне возможно, что он не выжил.
В отличие от многих прочих Рендейж, казалось, не изумился. Его лицо не выразило ничего, кроме заинтересованности. Кивнув, священник проговорил:
– Ходили такие слухи. Магистра по имени Годвин Мюртан уже давно никто не видел. Обычно он посещает основные церемонии. Из всех Магистров он лучший оратор. Но на Благословении Земли в соборе Соритерата его не было. Не присутствовал он и на молебне Начала Зимы…
– Меня хотели повесить на Дуб Кары, – продолжал Баллас. – Чтобы спастись, мне пришлось убивать – и я убивал. Я наблюдал, как человека казнили на Дубе. Жуткая смерть. Ничего ужаснее я в жизни не видывал… Может быть, Магистры решили, что это озлобило меня? Превратило в бунтовщика? Может, они боятся, что я подниму восстание, как Каль’Брайден.
– Все возможно, – сказал Рендейж. – Впрочем, Магистры, полагаю, не столь пугливы. Навряд ли в Друине возможен мятеж, который Церковь не сумела бы подавить. Магистры не верят в угрозу своей власти. И они, смею заметить, не заблуждаются…
– Но я знаю еще кое-что.
– Продолжай.
Баллас коротко пересказал события той ночи, когда едва не погиб на Дубе Кары. Не умолчал он и о лективине с его странной магией, и о страданиях Герака… Рендейж медленно опустил веки. Казалось, он ощущает неподдельную боль. Когда же священник открыл глаза, Баллас увидел в них слезы. Он вопросительно приподнял брови.
– Ничего, ничего. – Рендейж махнул рукой. Несколько секунд он молчал, а когда заговорил снова, голос его был ровен и невозмутим. – Что ж, ты и впрямь знаешь то, что может угрожать Церкви. Шесть веков мы поносили лективинов, называли демонами. А Церковь наняла одного из них на службу… Да еще магия! Как яростно ее запрещают! Запрещают всем, кроме, видимо, самих себя. – Он задумчиво потер подбородок. – Такие веши могут настроить многих людей против Церкви. Можно понять, почему Магистры желают заткнуть тебе рот. Однако…
Баллас вопросительно посмотрел на Рендейжа.
– Думаю, Магистры понимают, что твоим словам никто не поверит. Если даже ты раскроешь тайну, тебя объявят сумасшедшим – тем все и закончится. – Священник вздохнул – Должно быть что-то еще. Почему тебя вообще арестовали? За что хотели казнить на Дубе?
– Я убил Слугу Церкви, – сказал Баллас, вспоминая, как кинжал медленно входит в грудь Карранда Блэка. – Он напал на меня.
– Почему?
– Он хотел заполучить одну вещицу… металлический диск с драгоценными камнями. – Впервые за долгое время Баллас подумал о диске. И снова как наяву он увидел рубины, синий камень, золотистые искры… И вспышку голубого света… Она мгновенно возникла в памяти. Баллас не представлял, что она означала и откуда взялась, но воспоминание было ярким, отчетливым, живым… Он невольно вздрогнул и потер глаза.
В комнату вошла Эреш. Она была одета в шерстяную блузу и черный плащ с капюшоном. Девушка вопросительно посмотрела на Балласа. Тот кивнул ей и направился к двери.
Вслед ему Рендейж сказал:
– Я подумаю об этом до вашего возвращения.
Баллас и Эреш поднялись по ступеням, ведущим из подземелья в молельный зал, и выглянули из собора. Мимо прошел патруль. Баллас дернул Эреш назад; они спрятались в дверном проеме и стояли едва дыша, покуда стражи не исчезли в конце Улицы. Чуть подальше, на углу, стоял второй патруль. Стражи, смеясь, переговаривались друг с другом, но не забывали время от времени окидывать улицу внимательными взглядами.
– Отец Рендейж говорит, каждый день прибывают новые стражи, – прошептала Эреш. – Несмотря на то что они никого не нашли… или, может, как раз поэтому, в городе их становится все больше.
– Хорошие новости, – пробормотал Баллас.
Эреш озадаченно посмотрела на него. Лунный свет блеснул в ее темных глазах.
– Значит, будет меньше стражей за пределами Грантавена. – Баллас кивнул в сторону городской стены. – Так что, когда мы уедем, на какое-то время окажемся в безопасности.
– Для прагматика ты слишком склонен к самообману, – заметила Эреш. – Эта безопасность не продлится и дня.
Баллас окинул взглядом аллею.
– Идем, – сказал он.
Они крадучись пробирались по темным улицам. Почти полная луна озаряла город холодным бледным светом. Баллас и Эреш держались ближе к стенам зданий, где лежали густые тени, и старались ступать так тихо, как только могли. Потому продвигались они небыстро. Рендейж предупреждал, что город буквально наводнен стражами, и Баллас понимал, что те могут затаиться и в тени улиц. Вооруженные арбалетами стражи могли засесть на крышах домов… Да что там! Обязаны были засесть, если имеют хоть немного мозгов. Вполне возможно, что кто-то из них наблюдает из окон или темных аллей. В узких улочках, над которыми нависали вторые этажи зданий, Баллас чувствовал себя очень неуютно.
Он покосился на Эреш. Ее капюшон был поднят; в лунном свете лицо девушки казалось необычайно бледным, темные глаза настороженно поблескивали. Однако она не проявляла страха. Эреш спокойно шла рядом с Балласом, положив ладонь на рукоять спрятанного под плащом кинжала. Она была готова драться. Возможно, подобная перспектива не доставляла ей удовольствия, но Эреш понимала, что кровь станет ценой жизни. И девушка постигла эту мысль в единый миг – на болоте, когда Джаспар Греттин собирался убить их.
«Ты и впрямь не похожа на отца», – думал Баллас. Когда-то Краск, возможно, обладал должной дерзостью и безрассудством. Такие качества необходимы торговцу запрещенными текстами. Но с тех пор он изменился. Возможно, когда церковники схватили Краска и ему грозила казнь, он сломался. Перед лицом смерти человек понимает, чего он стоит. Краск оказался трусом и смирился с этим. Он выбрал жизнь и заключил сделку с Церковью.
«Что бы ты сделала на месте отца? – размышлял Баллас, искоса поглядывая на Эреш. – Поступила бы так же, как он? Или отправилась в могилу?»
На миг Баллас задумался, что бы сделал он сам. Одно дело сражаться за свою жизнь. И совсем другое – выбирать между жизнью и смертью… Надежда – пусть и призрачная – может оказаться сильнее верности товарищам. Дружба, клятвы – тают как дым…
– Мы пришли. Все, как описывал Элзефар, – сказала Эреш.
Они остановились перед архивом. Это было высокое мрачное здание с темными стрельчатыми окнами. Небольшая лестница вела к дубовой двери. Баллас взялся за ручку.
– Заперто, – пробурчал он.
– Может, взломаем замок?
– Подержи-ка, – сказал Баллас, передавая Эреш фонарь с закрытыми шторками. Затем он вытащил из кармана отмычку – ту самую тонкую щепку, которой воспользовался в доме Эгрена Каллена. Присев на корточки, Баллас поковырялся в замке. Через несколько минут механизм щелкнул; дверь открылась.
