Элзефар вздохнул.
– Ступай в деревню Зеленый Лист. Это в двух сотнях миль к востоку отсюда…
– Я знаю, где это, – перебил Баллас.
– Найди человека по имени Сеппемус Скаллен. Он – тот, кто тебе нужен.
– И чем он занимается?
– В последнее время – фермерством. – Элзефар пожал плечами. – Но так было не всегда. Скажи ему, что я послал тебя, и, может быть, он поможет. Если дашь ему денег, твои шансы несказанно возрастут.
– Сеппемус Скаллен из Зеленого Листа, – пробормотал Баллас.
– Да. – Элзефар кивнул. Баллас поднялся на ноги.
– Присмотри за ним, – сказал он Эреш. – Я должен кое-что сделать.
– Стой! – взвизгнул Элзефар. – Ты обещал освободить меня!
– Так я и поступлю в скором времени, – кивнул Баллас. Вернувшись в пещеру, Баллас взял мешочки, в которые прошлым вечером собирал коренья и ягоды. Потом вышел наружу, перебрался через мостик и принялся собирать ингредиенты, необходимые для похлебки, только в гораздо большем количестве. Когда мешочки наполнились, Баллас вернулся в пещеру и высыпал все добро на пол. Затем повторил процедуру. Эреш и Элзефар наблюдали за ним. Эреш – безучастно, Элзефар – раздраженно.
– Что это ты творишь? – зло спросил он. – Что ты задумал?
Баллас не отвечал. В скором времени на полу пещеры образовалась приличная куча грибов, кореньев и ягод, Баллас собрал сухой мох с деревьев и принес несколько охапок веток. Все это он сложил возле очага, потом отвязал калеку от ствола и отволок в пещеру.
– Путь до Зеленого Листа займет две недели, – сказал он Элзефару. – Здесь еды примерно на месяц и на столько же хватит дров. Когда я найду Сеппемуса Скаллена и он подтвердит то, что сказал ты, – я отправлю сюда Эреш. Она принесет продукты и другие вещи, которые тебе понадобятся: ножи, новые костыли и так далее. Ты не сможешь позаботиться о себе, Элзефар. Ты зависишь от еды, которую я собрал. Да, ежевечернего банкета не предвидится, но этого хватит, чтобы выжить. Если, конечно, ты мне не солгал…
Эреш покосилась на Балласа и подняла брови.
– Я не собираюсь возвращаться…
– Тихо! – рявкнул Баллас. – Ты сделаешь как я скажу. – Он перевел взгляд на Элзефара. – Если Сеппемус Скаллен – не проводник или его вообще не существует на свете, Эреш не вернется. И ты умрешь.
Взяв девушку за руку, Баллас потащил ее к выходу.
– Нам пора идти. Бывай, переписчик.
Баллас вывел Эреш из пещеры. Они прошли несколько шагов – и остановились.
– Что такое? – спросила Эреш.
Баллас прижал палец к губам.
– Подожди.
Из пещеры донеслись приглушенные рыдания. Внезапно Элзефар закричал:
– Вернитесь! Пожалуйста, вернитесь! Я сказал вам не то! Я ошибся!
Эреш посмотрела в сторону пещеры. Но Баллас не двигался с места.
Элзефар позвал снова.
– Пожалуйста! Во имя милосердия. Вернитесь!
Баллас вошел в пещеру. Глаза Элзефара покраснели, по щекам его текли слезы.
– Простите, – сказал он, издав нервный смешок. – Простите меня, я перепутал имена. Я только теперь сообразил… внезапно до меня дошло… – Он выдавил кривую улыбку. – Вам надо искать Атреоса Лэйка. Он – тот самый проводник.
– Где он живет? – спросил Баллас, присаживаясь на корточки.
– Город Дайшад у подножия Гарсбраков.
– Атреос Лэйк, – повторил про себя Баллас. – Город Дайшад. А кто такой Сеппемус Скаллен? – спросил он.
– О, просто один переписчик, которого я когда-то знал, – ответил Элзефар. – Я стар. Все имена перепутались в памяти. Простите меня. Разве не сказано, что человеку свойственно ошибаться?
Баллас пожал плечами. Потом собрал с пола кучу еды, вышел наружу и швырнул все это в реку. Элзефар молча наблюдал за ним. Баллас взял дрова и растопку и отправил вслед за едой.
– Ч-что… – промямлил Элзефар. – Я же сказал тебе, кого искать.
– На этот раз – да, – ответил Баллас. – Но сперва ты предпочел солгать… – Он покачал головой. – Некоторые люди честны, только когда от этого зависит их жизнь. Ты именно таков. Временами – и я тоже.
Взяв Эреш за руку, Баллас вывел ее из пещеры.
– Вернитесь! – завопил Элзефар. – Вы не можете так поступить! Я же умру! Великие Пилигримы, я же умру!
– В кои-то веки, – пробормотал Баллас, – он наконец-то сказал правду.
– Ты собираешься бросить Элзефара? Баллас кивнул.
– Холод убьет его. Или волки.
Они зашагали прочь. Крики Элзефара все еще были смутно слышны. Он молил о помощи, о пощаде… однако вопли, разносящиеся по лесу, привлекали только хищников.
Баллас приметил серые тени, мелькающие среди деревьев. Отвернувшись от пещеры, он направился к опушке леса.
Баллас и Эреш шли на север. Моросил дождь, временами превращавшийся в мокрый снег. Баллас понимал, что времена года отнюдь не зависят от календаря. Они приходят и уходят, когда им заблагорассудится. Много лет Баллас был бродягой и давно уже изучил их капризы. Он знал, как отличить бодрящую прохладу осени от злого холода зимы, и понимал, что белая королева уже вступает в свои владения. Упавшие листья были едва видны: они утратили яркие цвета, слившись с бурой замлей. Изморозь лежала на траве, и это был уже не просто налет застывшей на утреннем морозце влаги, а белые пушистые хлопья, больше похожие на снег…
Все это тревожило Балласа. Впереди Гарсбраки, где снег на высоких пиках не тает даже летом. Так что же говорить о зиме. Если снег покроет нижние склоны, ему не удастся перевалить через горы.
Задача может оказаться невыполнимой даже и при самых благоприятных условиях. Но он хотя бы узнает. Разумеется, проводник, названный Элзефаром, будет располагать картой. Тогда подъем станет не бесконечным поиском пути, а всего лишь испытанием выносливости и воли. И это вполне устраивало Балласа: он знал, что такое боль и лишения.
Покинув дом Элзефара, Баллас и Эреш разбили лагерь в овраге в сотне ярдов от ручья. На следующий день Баллас прокрался в ближайшую деревню, украл пару лошадей и вернулся к своей спутнице.
Два дня они ехали вперед. Перед закатом Баллас совершил еще одну кражу в очередной деревне. На сей раз он взял в лавке виноторговца несколько бутылок виски. Вечером, когда они разбили лагерь и поужинали овечьим мясом, Баллас протянул Эреш бутылку.
Девушка отрицательно покачала головой.
– Это тебе поможет, – сказал он.
– Поможет?
Баллас заглянул ей в лицо. Со дня смерти отца Эреш постоянно плакала – в пути, вечером, когда разбивали лагерь, даже во сне. Этот шум раздражал Балласа. Он понимал чувства девушки, однако ее плач скреб по нервам и не позволял расслабиться.
