— Пророк занимается этим вопросом, — отвечал выведенный из себя Таманьер, рассеянно проводя рукой по взъерошенным волосам. — Иди домой! Ты только все усложняешь своими истериками.
— Мы сенаторы Талас-Энтии, — вмешался Ксиксис. — Мы имеем право на то, чтобы нас выслушали!
Перекрывая весь этот гвалт, за окном прогудел гром, и вспышки молний при ярком утреннем солнце неестественно и жутко озарили зал. Кит-Канан выглянул в ближайшее окно и увидел три столба дыма, поднимающиеся от деревьев, подожженных молнией. Прошло уже два дня, как началось это бедствие, и разрушения становились все серьезнее.
Кит-Канан медленно поднялся на ноги. Шум и беспокойное движение в толпе тотчас же прекратились.
— Мои добрые подданные, — начал Пророк, — мне понятен ваш страх. Сначала пришла тьма, нанося вред полям и пугая детей. И все же тьма отступила, не причинив настоящего ущерба, как я и обещал вам. Сегодня утро третьего дня с тех пор, как начались молнии…
— Неужели жрецы не могут отвести это огненное бедствие? — раздался выкрик из толпы. — Разве нет у них магии, чтобы нас защитить?
Кит-Канан поднял руки.
— Рано впадать в панику, — громко произнес он. — А мой ответ — нет. Ни один из жрецов великих храмов не смог отогнать и обезвредить молнии.
Среди собравшихся пронесся негромкий беспокойный ропот.
— Но городу ничего не угрожает, я уверяю вас!
— А как насчет разрушенных башен? — спросил Клованос. Его седеющие светлые волосы выбивались из-под повязки, рассерженное лицо обрамляли маленькие завитки.
Из глубины зала раздался голос:
— Ты сам виноват в этом, сенатор!
Толпа людей и эльфов расступилась, давая сенатору Иртении приблизиться к трону. Облаченная, по своему обычаю, в одежду из крашеной кожи, с разрисованным, как принято у Кагонести, лицом, Иртения выделялась среди традиционно одетых сенаторов и горожан.
— Я осмотрела одну из обрушившихся башен, Великий Пророк. Молния ударила в землю рядом со строением, и от сотрясения башня упала, — заявила Иртения.
— Не суй свой нос в чужие дела, Кагонести! — прорычал Клованос.
— Она занимается своим делом — делом сенатора! — резко оборвал его Кит-Канан. — Я отлично понимаю, что ты хочешь возместить стоимость своей собственности, мастер Клованос. Но сначала дай Иртении закончить речь.
На секунду лицо Пророка осветила вспышка молнии и тут же погасла. По приемному залу пронесся ледяной ветер. Знамена, подвешенные под потолком, заколыхались.
Иртения более спокойно продолжила:
— Около Башни Макели песчаная, зыбкая почва, Величайший. Я помню, что, когда Фельдрин Полевой Шпат возводил эту могучую сторожевую башню, он вынужден был вырыть котлован для фундамента глубиной во много футов, прежде чем достиг скального основания.
Она обернулась к пышущему злобой сенатору Клованосу, глядя на него с презрением.
— Дома достойного сенатора находятся в юго-западной части города, рядом с Башней Макели, но у них нет такого прочного фундамента. Удивительно, что они обрушились только сейчас.
— Ты разве архитектор? — отбивался Клованос. — Что ты понимаешь в строительстве?
— Сенатор Иртения права? — разгневанно спросил Кит-Канан.
При виде огня в глазах монарха и отвращения, написанного на лицах окружающих, Клованос нехотя признал правоту слов Иртении.
— Мне все ясно, — заключил Пророк. — Итак, несчастные, жившие в этих ненадежных башнях, получат возмещение убытков из королевской казны. Ты, Клованос, ничего не получишь. И скажи спасибо, что я не предъявляю тебе обвинения в том, что ты рисковал жизнью своих жильцов.
Когда Клованоса опозорили подобным образом, другие жалобщики стушевались, не желая вызвать гнев Пророка. Почувствовав их испуг, Кит-Канан попытался поднять настроение присутствующим:
— Возможно, некоторые из вас слышали, что я общался с богами как раз перед тем, как наступила тьма. Я узнал, что миру явятся чудеса, знамения некоего великого события. Что это за событие, мне неизвестно, но могу заверить вас, что эти чудеса, хотя и пугающие, неопасны сами по себе. Темнота пришла и ушла, и так же будет с молниями. Наш самый страшный враг — страх, заставляющий многих совершать поспешные, необдуманные поступки.
Таким образом, я снова предостерегаю вас: будьте тверже духом! Все мы смотрели в лицо ужасу и смерти во время великой Эльфийской войны. Неужели нам не вынести нескольких дней без солнца и парочку молний? Мы не дети, чтобы съеживаться от страха при звуке грома. Я использую всю мудрость и силу, что есть в моем распоряжении, чтобы защитить вас, но если все вы отправитесь домой и немножко подумаете, то скоро поймете, что настоящей опасности нет.
— Если у вас домовладелец не Клованос, — пробормотала Иртения.
В толпе послышался смех. Негромко сказанные слова Кагонести повторяли до тех пор, пока каждый в зале не начал задыхаться от одобрительного смеха. Лицо Клованоса сделалось багрово-красным, и он, в гневе, крадучись направился к выходу, по пятам за ним следовал Ксиксис. Как только оба сенатора вышли, шум усилился, и теперь Кит-Канан позволил себе присоединиться к смеявшимся. Смех снял часть напряжения и тревоги последних дней.
Кит-Канан откинулся на спинку трона.
— Итак, — начал он, и веселье в зале утихло, — если вы пришли просить о помощи в бедствиях, вызванных темнотой или молниями, прошу вас, ступайте в переднюю, там мой кастелян и писцы запишут ваши имена и жалобы. Доброго вам дня, мои подданные, идите с миром.
Жители Квалинести устремились к выходу из зала. Последними вышли королевские гвардейцы, которых Кит-Канан отпустил. Иртения осталась. Пожилая эльфийская женщина быстрыми шагами подошла к окну. Кит-Канан присоединился к ней.
— Торговцы на городских площадях говорят, что молнии бьют не во всех странах, как это было с темнотой, — сообщила ему Иртения. — На севере вообще ни одной не было. На юге дело обстоит хуже, чем у нас. Я слыхала рассказы о поврежденных и потонувших кораблях, о пожарах в южных лесах, в направлении Сильванести.
— Кажется, худшее нас миновало, — размышлял Кит-Канан, заложив руки за спину.
— Ты не знаешь, что бы это все значило? — спросила сенатор. — Старые лесные эльфы страдают неискоренимым любопытством. Мы хотим знать все.
— Ты же знаешь столько же, сколько и я, старая лиса, — улыбнулся он.
— А может быть, и значительно больше. Кит. В городе ходят слухи относительно Ульвиана. Ты знаешь, он исчез. Его собутыльники подняли шум, и слухи распространяются все сильнее.
Хорошее настроение Пророка улетучилось.
— Что говорят?
— Слухи близки к истине — говорят, что принц совершил какое-то преступление и ты временно изгнал его, — отвечала Иртения.
Молния с шипением ударила в шпиль Башни Солнца, находящейся на противоположной от дома Пророка стороне площади. С тех пор как началось странное явление природы, молнии бесчисленное количество раз ударяли в башню, не причиняя ей вреда.
