И все же, как он не старался изгнать его, эхо голоса Дру звучало в его ушах:
Убийца… Тыубил меня.
Сильверан обернулся, взлетел подол его зеленой мантии, он искал глазами жуткое лицо, которое, он знал, висит в воздухе где-то поблизости. Руфус бросился на землю — стрела во взведенном самостреле промелькнула совсем близко. Он крикнул:
— Эй! Смотри, куда направляешь эту штуку!
Единственное, что слышал сын Пророка, — призрачное дыхание давно мертвого эльфа. Он вертелся на месте, пока не заметил зловещее лицо, парившее в воздухе как раз у него над головой. С тех пор как он в последний раз видел его, на лице злого волшебника явственнее проступили признаки распада. Нос провалился, вместо глаз зияли черные провалы. Запах смерти и разложения наполнил ноздри Сильверана. Задыхаясь, он направил самострел на призрак.
— Сильверан, не стреляй, — спокойно произнесла Верханна.
Стрела была направлена прямо ей в лоб, ее отделяло от Сильверана лишь шесть футов. На ее верхней губе показалось несколько капель пота.
— Не застрели капитана! — добавил свои мольбы Руфус, по-прежнему распростертый на земле.
— Убирайся! — дрожащим голосом произнес Сильверан. — Оставь меня в покое!
— Я не Друлетен, — осторожно произнесла Верханна. Вытянув пустые руки, она шагнула вперед, продолжая говорить спокойным, мирным голосом: — Опусти лук, Сильверан. Это я, Верханна. Твоя сестра.
В мозгу Сильверана, разрушаемом страхом, слова звучали по-иному:
Осталось недолго, убийца. Когда сгниетпоследняя частица моей плоти и от меня останутся только кости, я приду, чтобы отомстить за свою смерть. Осталось недолго! Взгляни смерти в лицо!
Из кожи мертвеца полезли личинки. Нижняя челюсть Друлетена отвалилась и исчезла, и на принца зловеще уставился — жуткий беззубый череп. Сильверан закрыл глаза и закричал, моля о пощаде. Рука его сжала спусковой крючок.
Верханна, бросившись вперед, выбила из его рук арбалет. Остроконечная стрела вырвалась из механизма и просвистела в воздухе, скрывшись высоко в ветвях. Сильверан взвизгнул и оттолкнул Верханну, но ей удалось прижать его к земле.
— Нет, нет! — надрывался он. — Я сожалею, что убил тебя! Не трогай меня, Дру! Я не хочу умирать! — По щекам его текли слезы.
Сад наполнили гвардейцы и слуги, прибежал и Таманьер Амбродель, встревоженный криками. Гвардейцы удерживали Сильверана, после того как Верханна помогла ему подняться на ноги. Принц, всхлипывая, бормотал что-то о прощении и своей невиновности.
— Вы что, бросили его одного? — быстро спросил Таманьер. — Он снова видел привидение?
— Мы от него ни на шаг не отходили, — запротестовал Руфус. — Мы с капитаном учили Зеленые Руки стрелять из арбалета.
Таманьер обернулся к Верханне:
— Ты не видела ничего необычного, Высочество?
Она, отряхнув грязь с колен, покачала головой:
— Я ничего не слышала и не видела, кроме Сильверана.
— Он чуть не пристрелил моего капитана, — встрял кендер.
— Заткнись, Малявка.
Таманьер помрачнел:
— Нужно сообщить Пророку. — Он стиснул морщинистые руки и крепко прижал их к губам. — Прости меня, принцесса.
— Что ты имеешь в виду? — ощетинилась Верханна.
— Должно быть, Его Высочество немного повредился в уме.
— Ты слишком далеко заходишь, кастелян Амбродель! — Глаза ее пылали. — Если мой брат говорит, что он видит призрак, значит, клянусь Астрой, призрак есть!
— Я ни в коем случае не хотел оскорбить, Высочайшая…
— И все же ты меня оскорбил!
Гвардейцы, поддерживая Сильверана, повели его обратно домой. Таманьер с белым как мел лицом поклонился и последовал за ними.
Руфус поднял арбалет и смахнул грязь с тетивы.
— А знаешь, капитан, старый чудак, возможно, и прав.
Она затрясла пальцем перед носом кендера:
— Не начинай и ты тоже, болтливая букашка!
Кендер повернулся и затопал к дому. Трясясь от ярости, Верханна мгновение наблюдала за ним, затем схватила забытую стрелу и переломила ее через колено. Отшвырнув в стороны обломки, она широкими шагами направилась в сад и вскоре скрылась из виду, продираясь сквозь кустарник в самые непроходимые заросли.
Из дома Пророка, из окна, выходившего в сад, Ульвиан наблюдал всю сцену. Он улыбнулся. Как удачно, что из его комнаты открывается такой превосходный вид.
В дом Пророка пригласили лекарей; прибывшие жрицы Квен произносили над Сильвераном свои заклинания — все напрасно. Жрецы Мантиса и Астры призвали на помощь несчастному сыну Кит-Канана все свое искусство, но жуткое мертвое лицо по-прежнему преследовало его, и только его.
Пророк встретился с целителями и жрецами.
— Моего сына околдовали? — угрюмо спросил он.
Высшая жрица Квен, бывшая Сильванести, по имени Айтара, ответила:
— Мы наложили на твоего сына излечивающие чары, Великий Пророк, но они не подействовали. Добрые братья Мантиса воздвигли преграды, чтобы отогнать злых духов, и все же страшный призрак является ему.
Ее большие бледно-голубые глаза, не дрогнув, в упор смотрели на Кит-Канана.
— Принц Сильверан не стал жертвой магии смертных, Великий Пророк, — закончила молодая жрица.
— Что же тогда? — требовательно спросил он.
Айтара оглянулась на притихших спутников:
— Есть две возможности, Величайший. Обе они не слишком приятны.
— Говори правду, госпожа. Я хочу знать все.
— Существуют снадобья, яды, от которых затуманивается рассудок. Твоему сыну могли дать подобный яд, — ответила она.
Кит-Канан покачал головой:
— Сильверан ест со мной за одним столом. Никто не может угадать, кто именно, будет есть или пить из данной тарелки или чашки. А у меня не было подобных видений. Это не яд.
— Хорошо. Тогда остается последнее объяснение — твой сын лишился разума.
После этих слов воцарилась жуткая леденящая тишина. Кит-Канан с такой силой сжал подлокотники своего кресла, что костяшки пальцев побелели.
— Ты понимаешь, что говоришь? Ты утверждаешь, что мой сын — мой наследник — сумасшедший?
Жрица промолчала. В мозгу Пророка пронеслась мысль.
— Мой сын раньше выказывал магические способности, — несмело начал он. — Может ли его сила излечить его?
— Он в действительности обладает большим могуществом, но совершенно не умеет им пользоваться. Без долгого обучения и практики он не может применить свою силу, чтобы помочь себе. — Печаль отразилась на лице Айтары.
