В этот миг Вальон обернулся, и над судном раздался его замогильный голос:
— Вот как? Двое рабов пытаются бежать?
Хоукмун вздрогнул. У этого человека просто дьявольский инстинкт! Он же не видел их, разве что мог уловить еле слышный шорох! Голос Вальона, глубокий и спокойный, разнесся по всему кораблю. Вахтенный матрос повернулся и закричал. Лорд Вальон холодно смотрел на них; в предрассветных сумерках его лицо казалось мертвенно-бледным.
С нижних палуб появилось несколько матросов, отрезая беглецам путь к борту. Пираты окружали их, и Хоукмун побежал на корму — к Вальону. Один из матросов выхватил саблю и кинулся на него, но Хоукмун был настороже. Он нырнул под руку нападающего, схватил его за талию и повалил. Сабля тут же перешла к Хоукмуну, и он, уставший от длительного бездействия, одним махом отрубил голову матросу. Затем выпрямился и посмотрел прямо в глаза Вальону.
Предводитель пиратов, казалось, был ничуть не обеспокоен тем, что опасность так близко, и продолжал бесстрастно разглядывать Хоукмуна.
— Глупец, — медленно проговорил он. — Ведь я — лорд Вальон.
— А я — Дориан Хоукмун, герцог фон Кельн! Я сражался и победил властелинов Империи Мрака Гранбретании, устоял против самого сильного их волшебства, о чем говорит этот камень у меня во лбу. Я не боюсь тебя, лорд пиратов!
— Тогда бойся вон тех, — прошептал Вальон, костлявым пальцем указывая за спину Хоукмуна.
Хоукмун тут же обернулся и увидел надвигающуюся на него и на д'Аверка толпу матросов. А д'Аверк был вооружен только длинным ножом…
Хоукмун отдал другу саблю:
— Задержи их, д'Аверк, а я разберусь с вожаком! Перевалившись через леера, он оказался на мостике. Вальон испуганно отступил шага на два.
Хоукмун бросился к нему, вытянув руки. Из складок своей свободной одежды Вальон извлек тонкий меч, но не делал никаких попыток атаковать.
— Раб… — пробормотал лорд Вальон, и его лицо исказилось. — Раб!
— Я не раб, и ты уже знаешь это, — Хоукмун нырнул под вытянутый меч и попытался схватить странного капитана пиратской шхуны. Вальон медленно отступал, по-прежнему держа меч перед собой.
По-видимому, еще никогда он не попадал в такое положение и теперь не знал, что делать. Хоукмун казался ему лишь дурным сном.
Вновь Хоукмун нырнул под длинный меч, и вновь Вальон отступил. Д'Аверк, повернувшись спиной к корме и едва сдерживая своей саблей натиск матросов, запрудивших узкую верхнюю палубу, крикнул:
— Поспеши, дружище Хоукмун, иначе у меня будет целая дюжина сабель!
Хоукмун ударил Вальона кулаком в лицо и почувствовал, какая у того сухая, холодная кожа. Кожа мумии. Голова предводителя пиратов дернулась, меч выпал из его рук, и Вальон без чувств рухнул на палубу. Хоукмун подобрал оружие, с удовлетворением отметив прекрасную балансировку, поставил Вальона на ноги и коснулся острием меча его солнечного сплетения.
— Назад, негодяи, или ваш хозяин умрет! — прокричал он. — Назад!
Матросы в смятении отступили, оставив три трупа у ног д'Аверка.
Невесть откуда взявшийся Ганак, увидев Хоукмуна, замер на месте и разинул рот. На нем была надета только юбка; в руке он держал саблю.
— Ну, д'Аверк, пожалуй, теперь ты можешь присоединиться ко мне, — весело крикнул Хоукмун.
Д'Аверк взобрался на мостик и усмехнулся:
— Неплохо, мой друг!
— Мы будем ждать до восхода солнца! — холодно сказал Хоукмун Ганаку. — Затем ваши матросы направят корабль к берегу. Когда это будет исполнено, и мы окажемся на свободе, я отпущу вашего хозяина.
Ганак бросил на них свирепый взгляд:
— Дурак, как смеешь ты так обращаться с владыкой Вальоном?! Разве тебе не известно, что это самый могущественный речной принц в Старвеле?
— Я ничего не знаю про ваш Старвель, дружище, но я смотрел в лицо опасностям Гранбретании; я проник в самое сердце Империи Мрака и сомневаюсь, что ты сможешь запугать меня. Страх — это чувство, которое я испытываю крайне редко, Ганак… Но заруби себе на носу: дни твои сочтены. Я отомщу.
Ганак рассмеялся:
— Раб, хмель первой победы ударил тебе в голову. Мстить будет лорд Вальон!
Хоукмун пропустил насмешку мимо ушей.
Рассвет уже позолотил горизонт. Но, казалось, прошло столетье, прежде чем взошло солнце и окрасило розовым верхушки деревьев вдоль реки. Они находились у левого берега, в полумиле от небольшой заводи.
— Приказывай грести, Ганак! — крикнул Хоукмун. — Правь к левому берегу!
Ганак бросил на него свирепый взгляд, но даже не пошевелился. Хоукмун схватил Вальона за горло (тот закатил глаза) и провел мечом по его животу.
— Ганак! Я ведь не сразу убью Вальона! Он будет умирать медленно!
Тут из горла предводителя пиратов вырвался смешок.
— Умирать медленно… — пробормотал Вальон. — Умирать медленно…
Хоукмун недоуменно воззрился на него.
— Да, я знаю, куда надо ударить, чтобы ты умирал как можно дольше и мучительнее.
Больше Вальон не издал ни звука и стоял совершенно спокойно, хотя рука Хоукмуна по-прежнему сжимала его горло.
— Ну, Ганак! Приказывай! — прокричал д'Аверк. Ганак глубоко вздохнул.
— Гребцы!.. — заорал он и начал отдавать распоряжения. Заскрипели весла, спины напряглись, и судно медленно направилось к левому берегу широкой реки Сайо.
Хоукмун пристально следил за Ганаком, опасаясь, что тот попытается что-нибудь предпринять, но Ганак не двигался, изредка бросая на них испепеляющие взоры.
Берег становился все ближе и ближе, и Хоукмун позволил себе расслабиться. Они были почти свободны. На суше они отразят любую атаку пиратов, но вряд ли матросы осмелятся покинуть судно.
Тут он услышал вопль д'Аверка и быстро поднял голову. Какой-то человек спускался вниз по веревке.
Это был мальчик Ориндо с неизменной дубинкой.
Хоукмун отпустил Вальона и, защищаясь, поднял руку, начисто забыв о том, что у него есть меч. Дубинка так двинула его в плечо, что Хоукмун попятился. Д'Аверк рванулся вперед и схватил Ориндо за талию, прижав его руки к бокам.
Внезапно Вальон, о котором все забыли, вырвался и стремглав кинулся к трапу, оглашая воздух нечеловеческим криком.
Д'Аверк с проклятьями толкнул Ориндо в спину.
— Дважды попасться на эту удочку, Хоукмун! Убить нас мало! Рычащие матросы во главе с Ганаком уже взбирались по трапу.
Хоукмун бросился на бородача, но тот парировал удар и, взмахнув саблей, едва не подрубил герцогу ноги. Хоукмун вынужден был отскочить; тогда Ганак залез на мостик и, глумливо усмехаясь, встал перед ним.
