Тело его изменилось, свободно паря над бассейном. Ускользающее сознание Хоукмуна еще какое-то время видело его, прежде чем влиться в это единое существо.
На каждой стороне головы у него было по лицу, и лица эти принадлежали каждому из четырех его аватар. Немигающие глаза смотрели прямо перед собой. У него было восемь рук, и все они были неподвижны. Одетый в латы и шлем, цвет которых постоянно менялся, он горой возвышался над бассейном, опираясь на аркаду своих восьми ног.
Все восемь рук существа сжимали единственный огромный меч, и само существо, и его клинок были окружены призрачным золотистым сиянием.
— О! — подумал он. — Наконец-то я стал един!
И Четверо-в-Одном повернули свой чудовищный меч, направив его острие на ту жидкость, что бешено дергалась и извивалась под ними в бассейне. Субстанция страшилась меча, она завизжала: «Агак! Агак!»
Существо, которому принадлежал Хоукмун, собралось с силами. Меч начал опускаться.
Поверхность бассейна покрылась беспорядочными волнами. Цвет субстанции изменился, из горчично-желтого сделавшись ядовито-зеленым.
— Агак! Я умираю!
Клинок неудержимо опускался. Вот он уже коснулся поверхности. Субстанция, находившаяся в бассейне, металась от стены к стене, пытаясь хлынуть через борт и соскользнуть на пол. Меч погрузился глубже, и четвероединое существо ощутило новый поток энергии, хлынувший в него по клинку оружия. Затем раздался полустон-полувсхлип, и поверхность бассейна медленно опала. Он стал безмолвным, недвижимым, сероватым.
И тогда Четверо, что были Одним, устремились внутрь, чтобы раствориться в нем.
Хоукмун скакал в Лондру, а рядом с ним скакали Гьюлам д'Аверк, Иссельда Брасс, Оладан с Булгарских гор, Ноблио-философ, и граф Брасс. На каждом был круглый зеркальный шлем, в котором отражалось солнце. В руке Хоукмун держал Рог Судьбы. Он поднес его к губам, и раздался чистый ясный звук, возвестивший приход ночи на обновленную Землю, ночи, которая предшествовала новой заре. И как ни радостен был его ликующий звук, Хоукмун оставался равнодушен. Это тиски бесконечного одиночества, бесконечного страдания заставляли его раз за разом откидывать голову назад и посылать к небесам серебряный зов своего рога.
Он вновь оказался в лесу, и Гландит снова отрубал ему руку. Он закричал, когда боль пронзила запястье, а потом огонь охватил его лицо, и он понял, что это Квилл, вернувший себе былое могущество, вырвал у него из головые Глаз-Драгоценность, принадлежавший его брату. Пылающая тьма захлестнула мозг.
Теперь голос Хоукмуна был преисполнен страдания.
— Какое из этих имен я буду носить в следующий раз, когда ты призовешь меня?
— На земле воцарился мир. В воздухе разносятся теперь лишь звуки счастливого смеха и шепота влюбленных, да шорохи лесных озер. Мы и Земля живем в мире.
— Но надолго ли?
— Да, надолго ли?
Сущность, которая была Вечным Воителем, теперь видела все ясно и отчетливо. Она опробовала свое новое тело, взяла под контроль каждый член, каждую функцию. Ей это удалось, в бассейн вновь вернулась жизнь. Ее единственный восьмиугольный глаз осмотрел окружающее пространство и остановился на своем близнеце.
Агак спал слишком долго, но наконец пробудился, вырванный из забытья криками своей сестры Гагак, чье тело наводнили какие-то смертные, подчинили себе ее разум, а теперь воспользовались ее глазом и намеревались пустить в ход всю ее силу.
Агаку не было нужды поворачивать голову, чтобы взглянуть на сестру. Подобно Гагак, разум его располагался в этом огромном восьмигранном глазе.
— Ты звала меня, сестра?
— Я просто произнесла твое имя, брат.
Четверо, что были Одним, оказались достаточно сильны и поглотили жизненную энергию Гагак, так что сумели имитировать ее манеру говорить.
— Ты кричала.
— Это был просто сон. — Учетверенный помолчал, а потом продолжил: — Небольшое недомогание. Мне снилось, будто что-то на этой Земле причиняет мне страдания.
— Возможно ли такое? Конечно, мы недостаточно знаем эти измерения и те существа, что населяют их, но ни один не сравнится мощью с Агаком и Гагак. Не бойся, сестра, скоро пора будет приниматься за дело.
— Все хорошо. Теперь я пробудилась.
Агак был изумлен.
— Ты странно говоришь.
— Это просто сон… — отозвалась учетверенная сущность, которая вошла в тело Гагак и убила ее.
— Пора начинать, — заявил Агак. — Плоскости вращаются, и момент настал. О, я чувствую его. Этот мир, богатый жизненной силой, только и ждет, чтобы мы завладели им. Наша сила не будет знать себе равных, когда мы вернемся к себе.
— Я чувствую это, — ответил Учетверенный, и это было правдой.
Он ощущал вокруг себя всю Вселенную, во всех ее измерениях, она вращалась вокруг него, бесчисленное множество звезд, планет, лун, бегущих по орбитам, до предела насыщенных той энергией, которую так жаждали эти колдуны — Агак и Гагак.
Учетверенный знал, что принимая участие в пиршестве, он обескровит свой собственный мир, высосет его до последней капли энергии, погасит все звезды и уничтожит миры. Все, вплоть до владык Порядка и Хаоса, которые тоже погибнут, поскольку принадлежат к этой Вселенной. Могло ли приобретение несравнимой мощи оправдать свершение такого страшного преступления?
Он подавил в себе искушение и собрал все силы, чтобы нанести удар прежде, чем Агак заподозрит неладное.
— Ну что, начнем пировать, сестра?
Учетверенный подумал, что Темный Корабль вовремя успел доставить его на остров. Еще немного — и было бы слишком поздно.
— Сестра моя! — в голосе Агака звучало недоумение. — Что с тобой?
Учетверенный понял, что ему пора отделиться от Агака. Трубы и провода принялись отрываться от тела колдуна и втягиваться в бывшее тело колдуньи.
— Что происходит?
Тело Агака начала сотрясать сильная дрожь.
— Сестра моя!
Учетверенный напрягся. Воспоминания и инстинкты Гагак, поглощенные им, не давали полной уверенности в том, что он сможет успешно атаковать колдуна, находясь в обличии его сестры, но помня, что она обладала способностью к метаморфозам, Учетверенный решил воспользоваться этим. Не обращая внимания на дикую боль, возникшую, как только начался процесс перевоплощения, он собрал воедино всю материю заимствованного тела, дабы изменить свою внешность, являвшую собой до сих пор скопление вялой плоти. Изумленный Агак возопил:
— Сестра моя! Ты обезумела…
Здание — то существо, что пришло на место Гагак, сотрясали конвульсии. Оно сливалось, плавилось и взрывалось.
