Хоукмун изумленно вздохнул, исполненный опасения. Затем страх прошел, уступил место усталости, сильному утомлению, граничившему с пресыщенностью.
— У меня опять есть тело, тело из плоти, — произнес чей-то жалобный голос.
Это был Ашнар, варвар, который стоял, озираясь по сторонам безумным взглядом. Он выронил меч и даже не заметил этого. Словно не веря самому себе, воин торопливо ощупывал свое тело, вонзал ногти в лицо и радостно вскрикивал, когда чувствовал боль.
Джон ап-Райс оторвал голову от пола, и с ненавистью взглянул на Хоукмуна, а затем отвернулся. Эмшон д'Аризо также позабыл про свое оружие. Пошатываясь, он добрался до Джона ап-Райса и помог ему подняться. Оба замкнулись в ледяном молчании. Другие были безумны или мертвы. Элрик помог подняться Бруту Лашмарскому.
— Что ты видел? — спросил его альбинос.
— Куда больше, чем заслужил за все свои грехи. Мы оказались в ловушке, запертые в этом черепе…
И рыцарь из Лашмара разрыдался как маленький ребенок. Элрик обнял его и прижал к себе отважного воина, поглаживая белокурые волосы и не зная, что сказать ему, дабы избавить от бремени пережитого.
— Пора уходить, — негромко пробормотал Эрекозе. Неверным шагом он подошел к двери.
— Это несправедливо! — заметил Хоукмун Джону ап-Райсу. — Несправедливо, что вам пришлось страдать вместе с нами.
Вместо ответа ап-Райс сплюнул ему под ноги.
Глава 7
ГЕРОИ РАССТАЮТСЯ
Снаружи, среди теней отсутствующих зданий, под лучами кровавого солнца, которое не сдвинулось ни на пядь с того момента, как они высадились на остров, Хоукмун стоял неподвижно и смотрел, как пламя пожирает трупы колдунов.
Огонь занялся сразу, и с воем охватил Агака и Гагак. Дым поднимался к небу, белее даже, чем лицо Элрика, и более красный, чем светило, висящее в зените.
Хоукмун сохранил лишь смутные воспоминания о том, что он пережил, находясь внутри черепа Гагак, но и этой ничтожной частицы хватило ему, чтобы исполниться горечью.
— Любопытно, — заметил Корум. — Знал ли Капитан, зачем он послал нас сюда?
— И мог ли он представить, что произойдет, — добавил Хоукмун, вытирая губы. — Никто, кроме нас, точнее, того существа, которым мы стали, не смог бы сразиться с теми двумя колдунами.
В глазах Эрекозе была печаль тайного знания.
— Все прочие способы были бесполезны. Никто другой не справился бы с этой невероятной задачей.
— Похоже на то, — согласился Элрик. Альбинос вновь сделался молчалив и замкнут.
— Будем надеяться, — попытался ободрить его Корум, — что вы позабудете все, что случилось, точно так, как забыли ту, другую битву…
— Да, будем надеяться… — ответил Элрик, ничуть не утешенный.
Неожиданно Эрекозе засмеялся, пытаясь приободрить друзей.
— Да и кто вообще сможет вспомнить об этом?
Хоукмун испытывал те же чувства. То, что ему довелось пережить только что, оставило лишь впечатление обычного сновидения, правда очень яркого. Поочередно он оглядел лица воинов, которые сражались с ним бок о бок, но те отводили взгляд. Ясно было, что они продолжают упрекать его, точно так же, как и остальные его воплощения, за этот ужас, с которым по их вине ему довелось столкнуться. Болезненнее всех переживал это Ашнар Рысь. Хотя он и был крепкоголовым варваром, но внезапно с диким криком пустился бежать в сторону зарева. Хоукмуну показалось, что он хочет броситься в огонь, но в последний момент воин свернул в сторону от развалин и исчез где-то там, в самом сердце теней.
— Ни к чему идти за ним, — промолвил Элрик. — Чем мы можем ему помочь?
Красные глаза наполнились страданием, когда взгляд их задержался на теле Хоума Укротителя Змей, который всем им спас жизнь, и Элрик пожал плечами, но не пренебрежительно, а скорее как человек, на плечи которого взвалили тяжкий груз.
Затем вместе с Джоном ап-Райсом и Эмшоном д'Аризо, которые с обеих сторон поддерживали Брута Лашмарского, они двинулись прочь от догорающего пожарища и вернулись на берег моря.
— Этот ваш меч, — по дороге обратился Хоукмун к Элрику. — У меня такое чувство, будто я его уже когда-то видел. Но ведь это отнюдь не обычный клинок.
— Верно, — кивнул альбинос. — Этот меч необычный, герцог Дориан. Происхождение его теряется во тьме веков, а иные утверждают даже, что он существовал вечно. А некоторые говорят, что его выковали для моих предков, которые в свое время сражались с богами. У меча этого был брат-близнец, но он навсегда утрачен.
— Я страшусь его, — заметил Хоукмун, — хотя и сам не знаю, почему.
— И правильно делаете, что боитесь, — ответил альбинос. — Это не простой меч.
— Демон?
— Можно сказать и так, — Элрик явно не горел желанием продолжать разговор.
— Такова судьба Воителя — владеть этим мечом в роковые моменты истории Земли, — уточнил Эрекозе. — Со мной было такое, и я предпочел бы никогда больше не брать его в руки, если только у меня будет выбор.
— Увы, но выбор Воителю предоставляется редко, — со вздохом добавил Корум.
Наконец, они вышли на песчаный пляж и, остановившись у самого берега, молча уставились в туман, клубящийся над морем, над которым отчетливо виднелся мрачный силуэт их корабля.
Корум, Элрик и еще несколько человек двинулись к нему по воде, а Эрекозе, Хоукмун и Брут Лашмарский, не сговариваясь, замедлили шаг. Хоукмун неожиданно принял решение и теперь объявил его вслух.
— Я не вернусь на борт корабля. Думаю, я сполна оплатил это плавание. Если у меня есть хоть какой-нибудь шанс отыскать Танелорн, то, полагаю, начинать следует отсюда.
— У меня такое же чувство, — поддержал его Эрекозе, устремляя взгляд на развалины города.
Элрик вопросительно покосился на Корума, и тот с улыбкой ответил:
— Я уже отыскал Танелорн. Поэтому сейчас я вернусь на корабль, в надежде, что он доставит меня к более знакомым берегам.
— Я тоже лелею эту надежду, — согласился Элрик и задержал взгляд на Бруте Лашмарском, который тяжело опирался на его руку.
— Что это было? — едва слышно прошептал светловолосый воин. — Что случилось с нами?
— Ничего, — ответил ему альбинос, сжал плечо Брута, а затем отпустил его.
Тот резко отстранился.
— Я остаюсь, извините.
— Но почему, Брут? — Элрик наморщил лоб.
— Извините, — повторил Брут. — Я боюсь вас, я боюсь этого корабля.
И, пошатываясь, он попятился обратно к берегу.
— Брут?
Элрик вновь протянул руку к воину, но Корум удержал его за плечо.
— Пойдем прочь отсюда, друг, я опасаюсь не столько этого корабля, сколько того, что осталось у нас за спиной.
