Стояло чудесное утро. Хоукмун спустился во двор, под лучи яркого теплого солнца. Там его ждали улыбающийся Оладан и Рыцарь-в-Черном-и-Золотом.
— Ну, теперь ты в полном порядке? — спросил Рыцарь.
— Да.
— Замечательно. Тогда я покидаю вас. Прощай, Дориан Хоукмун.
— Благодарю тебя за помощь, — сказал Хоукмун вслед воину, направившемуся к своему красавцу-скакуну. Но когда Рыцарь уже готов был вскочить в седло, память окончательно вернулась к герцогу, и он крикнул:
— Подожди!
— Что ты хочешь? — обернулся Рыцарь.
— Ты убедил Малагиги помочь мне, сказав, что я служу кому-то, кому служишь и ты. Но я ничего не знаю об этом.
— Когда-нибудь узнаешь.
— Кому ты служишь?
— Рунному Посоху, — сказал Рыцарь-в-Черном-и-Золотом и, зазвенев поводьями, направил коня к воротам. И прежде чем Хоукмун успел спросить еще что-нибудь, он был уже на улице.
— Он сказал — Рунному Посоху? — нахмурившись, пробормотал Оладан. — Я думал, это миф…
— Да, миф. Я думаю, Рыцарь любит тайны. Несомненно, он пошутил, — сказал Хоукмун и, широко улыбаясь, хлопнул Оладана по плечу. — Если мы когда-нибудь еще увидим его, то обязательно спросим об этом. А сейчас я голоден, и хороший обед был бы…
— Королева Фробра устраивает сегодня пир во дворце. — Оладан подмигнул другу. — Такого изобилия я еще не видел. И потом, я думаю, что интерес королевы к тебе объясняется не только чувством благодарности.
— Выдумаешь тоже… Надеюсь, я не сильно разочарую Фробру, сказав, что уже принадлежу другой.
— Как?!
— Да, мой дорогой друг. Идем. Отобедаем за королевским столом и будем готовиться к отъезду.
— Зачем так торопиться? Мы здесь — герои и, кроме того, по-моему, заслужили хотя бы небольшой отдых.
Хоукмун улыбнулся:
— Оставайся, если хочешь. А мне не мешало бы побывать на свадьбе — своей собственной.
— Ладно, — вздохнул в притворной печали Оладан. — Я не могу пропустить такое событие. Придется, по-видимому, сократить свое пребывание в Хамадане.
Следующим утром королева лично проводила их до ворот города.
— Подумай еще раз, Дориан Хоукмун. Я предлагаю тебе трон — тот самый, которого так домогался мой брат.
Однако Хоукмун устремил взор на запад. Где-то там, в двух тысячах миль, в нескольких месяцах путешествия отсюда его ждала Иссельда, ждала, не зная, что с ним, жив ли он… Граф Брасс тоже ждал, и Хоукмуну не терпелось поскорее поведать ему о новом позоре Гранбретании. А Ноблио, без сомнения, и сейчас стоит рядом с Иссельдой на вершине самой высокой башни замка Брасс, возвышающейся над пустынным ландшафтом Камарга и, пуская в ход все свое красноречие, пытается утешить бедную девушку, ждущую и не знающую, вернется ли к ней когда-нибудь ее суженый.
Не слезая с седла, Хоукмун поклонился и поцеловал королеве руку:
— Ваше величество, я благодарен вам и тронут вашим предложением. Однако я дал клятву. И ради этого готов пожертвовать даже дюжиной престолов. Мне нужно двигаться в путь. К тому же мой меч нужен тем, кто сражается против Империи Мрака.
— Ступай же тогда, — печально отозвалась Фробра, не сводя с него глаз. — Но не забудь о городе Хамадане и о его королеве.
— Вы навсегда останетесь в моей памяти.
Подобрав поводья, Хоукмун направил своего голубого коня по каменистой равнине, что простиралась перед ним до самого горизонта. Оладан обернулся и, широко улыбнувшись, послал королеве воздушный поцелуй, а затем поспешил вслед за другом.
Дориан Хоукмун, герцог Кельнский, начал путь на запад.
Амулет безумного бога
Часть I
«Как уже было поведано, Дориан Хоукмун, последний из правителей Кельна, сумел устоять перед Черным Камнем и дать отпор Гранбретании, отстояв город Хамадан. Обратив в бегство армию своего заклятого врага барона Мелиадуса, Хоукмун вновь отправился на запад, к осажденному Камаргу, где его ожидала невеста — дочь графа Брасса Иссельда. Вдвоем с неунывающим Оладаном, зверочеловеком с Булгарских гор, Хоукмун верхом двинулся из Персии к Кипрскому морю, в надежде сесть там на корабль, идущий в Камарг.
Однако они заплутали в Сирийской пустыне и, едва живые от усталости и жажды, свернули к зеленым холмам, на склонах коих мирно паслись овцы, — и наткнулись на развалины древнего Сориандума…
Тем временем, в Европе набирала мощь зловещая Империя Мрака, а где-то в неведомых краях Рунный Посох источал свою силу, менявшую судьбы столь несхожих между собой людей…»
Из «Летописи Рунного Посоха»
Глава 1
СОРИАНДУМ
Вековая пыль лежала на руинах города, на его выветрившихся камнях, осыпающейся кладке стен, на полуразвалившихся башнях. Трава пробивалась в щели меж растрескавшихся плит мостовой, и дикие овцы паслись прямо на улицах, а пестрые южные птицы свили гнезда в капителях колонн с осыпавшейся мозаикой. Город, некогда исполненный мощи и величия, ныне был тих и безмятежен.
Белесый утренний туман струился под ногами, ветер тоскливо завывал на пустынных улочках, и безмолвие нарушал лишь приглушенный стук копыт лошадей, которых всадники вели в поводу мимо покрытых патиной времени башен и развалившихся стен, заросших желтыми, алыми и лиловыми цветами.
Перед ними был Сориандум — город, покинутый жителями.
Путники и их кони, покрытые густым слоем пыли, походили на ожившие статуи, выкрашенные в бурый цвет. Они шли неторопливо, потрясенные красотой мертвого города.
Первый был строен и высок ростом. Он шагал хоть и усталой, но легкой походкой, выдававшей в нем закаленного в боях воина. Длинные волосы выгорели на солнце, а в светлых, словно выцветших, глазах таилось безумие. Однако более всего взгляд любого, кто посмотрел бы на этого человека, привлекал бы тусклый черный кристалл, что красовался у него во лбу прямо над переносицей. Это было дел рук ученых магов Гранбретании.
Имя этого несчастного было Дориан Хоукмун, герцог Кельнский. Властители Империи Мрака, замыслившие подчинить себе весь мир, лишили его унаследованных от отца земель, и Хоукмун поклялся отомстить гранбретанцам — самому могущественному народу на истерзанной войнами планете.
Следом за ним брело существо с длинным луком и колчаном со стрелами за спиной. Из одежды на нем были только бриджи и высокие сапоги из мягкой кожи. Да и зачем ему одежда, если он с ног до головы зарос жесткой рыжей шерстью? Ростом Оладан, сын колдуна и великанши, был по плечо Хоукмуну.
Отряхнувшись от пыли и песка, Оладан сказал:
— В жизни не видел города прекраснее. Но почему он обезлюдел? Как могли жители покинуть столь чудесное место?
