Он согнулся в три погибели от кашля и привалился к стене, сделав вид, что совершенно обессилел.
— Мой дорогой герцог Дориан, я вынужден просить прощения… Проклятая хворь, всегда напоминает о себе в неподходящую минуту. — Он с усилием поднял руку и ткнул пальцем в невысокого, крепко сбитого воина, что поддерживал его на крыше.
— Экардо, окажи мне услугу…
Крепыш Экардо пружинисто шагнул вперед и вытащил из-за пояса боевой топор с короткой рукояткой. Другой рукой он обнажил меч.
— Спасибо, хозяин, — сказал он с довольным смешком. — Ну-ка, поглядим, как запляшет этот красавчик.
Он двинулся на Хоукмуна мягкой кошачьей поступью. Герцог Кельнский не шевелился, давая противнику возможность первым нанести удар.
Гранбретанец с диким воплем ринулся вперед. Лезвие топора со свистом рассекло воздух и зазвенело, встретив меч Хоукмуна. Ослабевший от голода и усталости, Хоукмун с трудом увернулся от короткого меча, ощутив прикосновение к бедру холодной стали, пропоровшей штанину.
Выскользнув из-под топора, его меч рубанул по маске, сломав бивень и оставив глубокую борозду. Экардо выругался и снова сделал выпад мечом, но Хоукмуну удалось схватить его за руку.
Прижав гранбретанца к стене, Хоукмун выкручивал ему руку, сжимавшую топор. Его собственный меч болтался на темляке. Едва не закричав от боли, когдав пах вонзился стальной наколенник, Хоукмун рванулся назад, увлекая противника за собой по ступенькам, развернулся, толкнул что было сил… Не устояв на ногах, Экардо растянулся на каменных плитах. Удар был столь силен, что содрогнулись стены башни.
Хоукмун перевел взгляд с бесчувственного тела на д'Аверка:
— Ну как, сэр, вам еще не полегчало?
Тот поднял изящную маску, и Хоукмун увидел бледное лицо и бесцветные глаза тяжело больного человека. Бескровные губы д'Аверка тронула улыбка.
— Я сделаю все, что смогу, сэр, — ответил француз.
Он стал спускаться по ступенькам. Вялости в движениях как не бывало — напротив, в них угадывались ловкость и собранность.
На сей раз поединок начал Хоукмун. Противник явно не ожидал выпада его меча, но все же успел парировать. За болезненной внешностью француза скрывалась превосходная подготовка.
Пожалуй, он не менее опасен, чем силач Экардо, подумал Хоукмун. А вдруг Экардо не убит, а только оглушен? Что, если он очнется до конца поединка?
Со стороны могло показаться, что между ним и д'Аверком нависло тускло-серое марево — так быстро мелькала в воздухе сталь.
Д'Аверк улыбался из-под маски, сдвинутой на темя; глаза светились радостью. Как будто он не сражался, а слушал волшебную музыку.
Слабея с каждой минутой, Хоукмун понимал — долго в таком темпе он не выдержит. Как ни искал он брешь в защите противника, тот казался неуязвим. Даже оступившись на выщербленной ступеньке, француз сумел отразить молниеносный удар и оцарапать Хоукмуну предплечье.
За спиной д'Аверка на узкой лестнице нетерпеливо топтались Вепри с обнаженными мечами.
Хоукмун быстро уставал. Вскоре он вынужден был перейти к защите, едва успевая отбивать смертоносную сталь, нацеленную то в его глаз, то в горло, то в грудь, то в живот. Он сделал один шаг назад, другой… и услышал позади себя стон. Экардо приходил в себя. Еще несколько минут — и Вепри расправятся со своим врагом.
Но неужели Хоукмун даст себя убить, не отомстив за верного Оладана? Он усилил натиск, и д'Аверк расплылся в улыбке, уверенный в своей скорой победе.
Забыв об Экардо, Хоукмун отпрыгнул и наткнулся спиной на чье-то плечо. Он резко повернулся, замахиваясь мечом… и едва не выронил его от неожиданности.
— Оладан!
Маленький человек занес меч Вепря над изуродованной маской.
— Да, я остался жив. Но почему — не спрашивай. Самому не верится.
Он с лязгом опустил меч на маску Экардо. Вепрь, успевший сесть, замертво растянулся на полу.
Больше друзьям не удалось и словом перекинуться. Хоукмун с трудом отразил очередной удар д'Аверка. Герцогу Кельнскому удалось-таки рубануть по наплечнику француза. Д'Аверк отскочил и поспешно опустил маску.
Внезапно Хоукмун понял, что лишился выгодной позиции после того, как спустился с лестницы, но было уже слишком поздно. Несколько воинов успели проскочить мимо д'Аверка.
Хоукмун с Оладаном бросились к дверям, но это мало что могло им дать. Минут десять они яростно сражались, прикончили двоих и ранили троих гранбретанцев, но силы их были не безграничны…
Глаза Хоукмуна застилала кровавая пелена, и, с трудом удерживая в руке меч, он пытался увернуться от разъяренных Вепрей. Где-то неподалеку раздался торжествующий крик француза: «Взять живыми!», и горячая сила металла сбила его с ног.
Глава 3
НАРОД-ПРИЗРАК
Закованных в цепи пленников поволокли вниз по бесконечной лестнице, которая вела куда-то в темное подземелье на глубину не меньшую, чем высота самой башни.
Грубые руки стражников втолкнули их в помещение, которое когда-то служило погребом, но теперь превратилось в темницу. Оба ничком повалились на холодные влажные каменные плиты и лежали так, пока кто-то не принялся пинать их в бок, заставляя перевернуться на спину. Разлепив веки, Хоукмун увидел над собой Экардо в помятой маске, который застыл над ними с факелом в руке.
Казалось, изувеченное кабанье рыло скалится в злобном восторге. Между Экардо и волосатым великаном, которого Хоукмун видел на башне, сгорбился д'Аверк; его шея была обмотана широким парчовым шарфом. Он опирался на руку гиганта.
Д'Аверк притворно закашлялся, затем улыбнулся, глядя на двух пленников:
— Боюсь, господа, вскоре мне придется вас покинуть. Воздух подземелья мне вреден, хотя таким здоровым молодым людям, как вы, он не страшен. Впрочем, надолго вы здесь не задержитесь, самое большее на сутки. Я вызвал большой орнитоптер, чтобы отвезти вас обоих на Сицилию — там стоят лагерем мои основные силы.
— Вы захватили Сицилию? — спросил Хоукмун бесстрастным тоном.
— Совершенно верно. Империя Мрака времени зря не теряет. Не сочтите за бахвальство, но я… — д'Аверк откашлялся в шарф… — я герой Сицилии. В том, что остров покорен так быстро, — моя заслуга. Но особо гордиться нечем, у Гранбретании способных полководцев предостаточно. В последние месяцы мы одержали немало славных побед в Европе… Да и на Востоке…
— Но Камарг все еще стоит, — перебил Хоукмун. — Наверное, это раздражает короля-императора?
— Долго Камарг не продержится, смею вас уверить, — бодро возразил д'Аверк. — Мы уделяем этой маленькой провинции особое внимание. Кто знает, может быть, городишко уже пал…
— Пока жив граф Брасс, этому не бывать, — улыбнулся Хоукмун.
