— Разве ты не тот немец, который должен лишить меня могущества?
— Красный Амулет?! — воскликнул потрясенный Хоукмун. — Откуда он у вас?
— Что значит — откуда? — зловеще ухмыляясь, переспросил Стальников и поднялся на ноги. — С трупа воина, тридцать лет назад проезжавшего по этим землям. Его подстерегли и убили мои слуги, — он гладил амулет, и тот разгорался ярким, слепящим светом. — Это и есть Безумный Бог. Это и есть источник моей болезни и моего могущества. Я у него в плену.
— Ты — Безумный Бог! Где моя Иссельда?
— Иссельда? Девушка? Новенькая девушка со светлыми волосами и нежной белой кожей? А почему ты о ней спрашиваешь?
— Она — моя!
— Тебе не нужен амулет?
— Мне нужна Иссельда.
Смех Безумного Бога прогремел в зале, многократно отразившись от стен.
— Так ты ее получишь, германец!
Он захлопал в ладоши, похожие на клешни, и заметался по клетке, словно марионетка, которую дергают за одну-единственную нить.
— Иссельда, девочка моя! Иссельда! Иди-ка сюда, сделай одолжение своему господину!
Из ниши в стене, где потолок почти соприкасался с полом, вышла девушка. Ее силуэт был Хоукмуну знаком, но герцог не был уверен, что это его невеста. И все же… «Да, это она. Ее походка, ее тело».
Его губы растянулись в счастливой улыбке. Он шагнул к ней, протягивая руки.
С диким звериным визгом девушка бросилась к нему. На ее пальцах были наперстки с металлическими когтями, из одежды торчали шипы, лицо исказила гримаса.
— Убей-ка его, красотка Иссельда! — хихикал Безумный Бог. — Убей его, цветочек мой, и получишь в награду его потроха!
Хоукмун едва успел закрыть глаза руками. Металлические когти рассекли кожу на тыльной стороне его ладони. Он отпрянул от девушки.
— Иссельда, опомнись! Я — Дориан, твой жених…
Но безумные глаза не узнавали его, а из оскаленного рта текла слюна. Острые когти снова метнулись к лицу герцога, и он едва увернулся.
— Иссельда…
Безумный Бог хохотал, вцепившись в прутья решетки:
— Убей его, мой цыпленочек! Разорви ему горло!
— Что за сила лишила ее воли? Что заставило ее забыть о любви?
— Сила Безумного Бога, подчинившая и меня, — ответил Стальников. — Красный Амулет всех обращает в рабство.
— Да — если он в недобрых руках… — Хоукмун снова увернулся от когтей Иссельды и бросился к клетке.
— Руки, в которые он попадет, обязательно станут недобрыми, — со смехом произнес Стальников, когда когти разорвали Хоукмуну рукав. — Любые руки!
— Только не руки слуги Рунного Посоха! — произнес гулкий голос. В дверном проеме стоял Рыцарь-в-Черном-и-Золотом.
— Помоги! — крикнул ему Хоукмун.
— Я не вправе, — ответил Рыцарь.
Убегая от разъяренной Иссельды, Хоукмун споткнулся, и тотчас когти впились ему в плечи. Он схватил ее за запястья и вскрикнул от боли — в ладони вонзились острые шипы. Но все же он сумел высвободиться и отшвырнуть девушку, а потом бросился к клетке, где верещал от восторга Безумный Бог.
Подпрыгнув, он ухватился за прутья решетки и подтянулся. Потом ударил Стальникова, и тот упал. Клетка дергалась и кружилась; Иссельда приплясывала внизу, пытаясь дотянуться до Хоукмуна.
С круглыми от ужаса глазами Стальников жался к прутьям. Подобравшись к двери, Хоукмун распахнул ее и протиснулся в клетку. Внизу в бессильной злобе выла Иссельда; красный свет амулета отражался в ее глазах.
Глядя на чудовище, в которое превратилась его любимая, Хоукмун заплакал. Потом с ненавистью посмотрел на Безумного Бога.
По залу разнесся глухой, скорбный голос Стальникова, направляющего в глаза Хоукмуну луч амулета:
— Назад, смертный! Повинуйся мне! Повинуйся могуществу амулета…
Хоукмун застыл, не сводя глаз с сияющего амулета и чувствуя, как слабеет тело, как тает воля…
— Спускайся! — властно сказал Стальников. — Иди навстречу своей гибели!
Но Хоукмун напряг всю свою волю и шагнул вперед. Безумный Бог от изумления открыл рот.
— Прочь! — взвизгнул он. — Я повелеваю… именем Красного Амулета…
— Над ним амулет не властен, — твердо произнес Рыцарь-в-Черном-и-Золотом. — Не властен только над ним. Герцог Кельнский имеет право его носить.
Стальников вскрикнул и заметался по клетке. У Хоукмуна подкашивались ноги, но он решительно приближался к Безумному Богу.
— Назад! — закричал Стальников. — Прочь из клетки! Иссельда ухватилась за прутья и полезла вверх, не сводя с горла Хоукмуна остекленевших глаз.
— Назад! — Стальникову удалось проскочить мимо Хоукмуна к двери и распахнуть ее.
Иссельда вскарабкалась наверх и висела снаружи, скаля зубы и корча страшные гримасы. Безумный Бог стоял к ней спиной, направляя свет амулета Хоукмуну в лицо.
Просунув руку между прутьями, Иссельда ударила Стальникова по затылку. Завизжав, он спрыгнул на пол. Иссельда увидела Хоукмуна и стала пробираться к двери в клетку.
Хоукмун понимал, что сейчас не время убеждать свою обезумевшую невесту. Он проскочил мимо когтистой пятерни, спрыгнул на неровные плиты пола и несколько мгновений лежал, отдыхая.
Видя, что Иссельда тоже вот-вот спрыгнет, он с трудом поднялся. Безумный Бог вскарабкался на высокое кресло и уселся на спинке, как петух на насесте. С его шеи свисал Красный Амулет, а по плечам текла кровь из ран, оставленных когтями Иссельды.
Вереща от страха, он смотрел, как Хоукмун приближается к креслу и забирается на подлокотник.
— Умоляю, оставь меня… — забормотал Стальников. — Я не причиню тебе зла…
— Ты уже причинил мне много зла, — мрачно произнес Хоукмун. — Очень много. Достаточно, чтобы месть стала бальзамом для моей души…
— Иссельда, стой! — закричал Стальников. — Стань такой, как прежде! Повелеваю — именем Красного Амулета!
Обернувшись, Хоукмун увидел, что Иссельда застыла на месте. Потом обвела изумленным взглядом зал. С ужасом посмотрела на когтистые наперстки, на шипы, покрывающие все ее тело.
— Что случилось? Что со мной сделали?
— Тебя загипнотизировало это чудовище, — хрипло произнес Хоукмун, показывая на Стальникова мечом. — Но я отомщу ему за все!
— Нет! — закричал Стальников. — Это нечестно! Иссельда зарыдала. Стальников в страхе озирался:
— Слуги! Где мои воины?!
— Перебили друг друга в угоду своему гнусному хозяину, — ответил Хоукмун. — А тех, кто остался жив, мы взяли в плен.
— Где моя армия женщин? Я хотел, чтобы красота покорила всю Укранию! Я хотел вернуть наследство Стальниковых…
