— Я сам взгляну, — возразил Хоукмун. — Я знаю, где…
— Нет, — сказал Рыцарь. — Пойду я.
В душе Хоукмуна проснулись подозрения:
— Почему — ты?
— Только тебе и амулету подчиняются звери Безумного Бога. Если ты выйдешь отсюда, они всех разорвут.
Хоукмун неохотно шагнул назад. Рыцарь-в-Черном-и-Золотом решительно поднялся по скату и исчез наверху.
Из стойл выбрались еще три кошки, похожие на первую. Оладан нервно кашлянул:
— Герцог Дориан, вы бы напомнили им, что они должны вас слушаться, — сказал он.
— Лечь! — рявкнул Хоукмун, и звери лениво выполнили приказ. Подойдя к одной из кошек, герцог Кельнский положил ладонь на толстую шею и почувствовал, как под густой, жесткой шерстью перекатываются твердые как сталь мускулы. Кошки были ростом с коня, но весили намного больше и, судя по всему, обладали чудовищной силой. Очевидно, эту породу вывели не для того, чтобы возить колесницы.
— Разверните повозку, — велел Хоукмун спутникам, — и запрягите в нее этих тварей.
Д'Аверк и Оладан выкатили колесницу на середину хлева. Она была изготовлена из черной меди и зеленого золота; пахнуло древностью. Только упряжь у колесницы была сравнительно новой. Ягуары-мутанты ворчали, когда люди слишком туго затягивали ремни на их мордах и плечах.
Когда все было готово, Хоукмун жестом велел Иссельде садиться в колесницу.
— Дождемся возвращения Рыцаря, — сказал он, — и отправимся в путь.
— А куда он пошел? — поинтересовался д'Аверк.
— Искать мои вещи.
Д'Аверк пожал плечами и опустил на лицо огромную маску:
— Боюсь, ждать придется долго. А я, признаюсь, буду очень рад, когда этот замок останется далеко позади. Здесь пахнет смертью и злом.
Оладан показал вверх, доставая меч:
— Вот откуда идет этот запах, д'Аверк.
Наверху стояли шесть или семь воинов из Ордена Ласки. Казалось, их длинномордые маски дрожат от нетерпения, охватившего кровожадных гранбретанцев при виде новых жертв.
— Живо в колесницу! — приказал Хоукмун, как только Ласки двинулись по скату вниз.
На колеснице был облучок для кучера, а рядом, на козлах для дротиков, лежал кнут с длинным кнутовищем.
Вскочив на облучок, Хоукмун схватил кнут и щелкнул им над головами животных:
— Вставайте, красотки! Ну, живо! Кошки медленно поднялись на лапы.
— А ну, пошли! Вперед, вперед!
Колесница рванулась и, кренясь, понеслась вверх по скату. Ласки завопили от ужаса и бросились врассыпную. Кому-то из них удалось спрыгнуть со ската, но большинство нашло свою смерть под могучими когтистыми лапами и железными ободами колес.
Необыкновенная колесница выехала в серый свет дня и врезалась в толпу Ласок, собравшуюся у люка.
— Где Рыцарь? — закричал Хоукмун, перекрывая вой охваченных ужасом гранбретанцев. — Где мои седельные сумки?
Но Рыцаря и своего коня Хоукмун не увидел.
Воины Империи Мрака опомнились и бросились на колесницу с обнаженными мечами. Хоукмун стал хлестать их кнутом, а Оладан и д'Аверк — рубить мечами.
— К воротам, герцог! — закричал д'Аверк. — Быстрей! Они нас вот-вот одолеют!
— Где Рыцарь? — озираясь, повторил Хоукмун.
— Снаружи, где же еще?! — в отчаянии крикнул д'Аверк. — Герцог Дориан, не теряйте времени, не то мы погибнем!
В этот миг Хоукмун увидел вдали своего коня. Седельных сумок на нем не было, и куда они пропали, оставалось только догадываться.
— Где Рыцарь-в-Черном-и-Золотом? — снова закричал охваченный паникой герцог. — Надо его найти! Мне нужны сумки! То, что в них находится, может спасти Камарг!
Оладан схватил его за плечи и настойчиво произнес:
— Зато нас ничто не спасет, если мы сейчас же не уедем отсюда. Подумайте об Иссельде, герцог Дориан!
Хоукмун чуть с ума не сошел от отчаяния, но постепенно слова Оладана дошли до его сознания. Закричав во весь голос, герцог Кельнский обрушил кнут на спины животных. Колесница вылетела за ворота, прогромыхала по мосту и помчалась вдоль берега. Звери Безумного Бога неслись во всю прыть, словно за ними гнались все орды Гранбретании.
Потом кошки свернули и, словно ураган, понесли колесницу прочь от замка и озера, окутанного туманом, прочь от деревни с ее лачугами и трупами, к подножию холмов, по разбухшей от дождя дороге между мрачными обрывами, и дальше — по широкой равнине. Там дорога обрывалась, но бег ягуаров-мутантов не замедлился.
— Если я и могу на что-нибудь пожаловаться, — заметил д'Аверк, вцепившийся в борт колесницы, — то лишь на слишком быструю езду.
Оладан попытался ухмыльнуться, но ухмылки не вышло — слишком уж сильно лязгали челюсти от тряски. Скорчившись, зверочеловек сидел на дне колесницы и придерживал Иссельду, когда повозка подскакивала на ухабах.
Хоукмун промолчал. Бледный от гнева, он крепко сжимал поводья. Он был уверен, что человек, назвавшийся его главным союзником в борьбе с Темной Империей, человек, казавшийся воплощением честности, обвел его вокруг пальца.
Глава 7
ПОЕДИНОК В ТАВЕРНЕ
— Хоукмун, друг мой, во имя Рунного Посоха, умоляю вас, остановитесь! Вы сошли с ума!
Взволнованный д'Аверк пытался схватить Хоукмуна за руку. Вот уже несколько часов их колесница неслась, не разбирая дороги. Они вброд пересекли два потока, а теперь углубились в лес. В любой миг повозка их могла налететь на дерево и разбиться вдребезги, что означало бы верную гибель путешественников. Даже могучие кошки ослабели, но Хоукмун словно ничего не замечал вокруг себя и продолжал нахлестывать зверей.
— Хоукмун! Да ты сошел с ума!
— Меня предали! — закричал в ответ Хоукмун. — Предали! В тех сумках я вез Камаргу спасение, а Рыцарь-в-Черном-и-Золотом украл их! Он обманул меня! Всучил мне никчемную побрякушку, а забрал машину, которая может творить чудеса! Вперед, звери! Вперед, будьте вы прокляты!
— Дориан, послушайся д'Аверка! — взмолилась Иссельда. — Ты нас погубишь и сам погибнешь — а какая польза графу Брассу и Камаргу от мертвецов?
Колесница взлетела и с грохотом ударилась о землю, едва не развалившись на части.
— Дориан! Опомнись! Рыцарь не предал нас! Он нам помогал! Наверное, его убили враги… Убили и забрали сумки.
— Нет! Я еще в хлеву догадался, что он замыслил измену! Он сбежал и унес подарок Ринала!
Однако слова девушки подействовали на Хоукмуна отрезвляюще. Длинный кнут перестал гулять по бокам животных, и те сразу умерили свой бег. Усталость брала свое.
Молодой герцог уступил вожжи д'Аверку, медленно опустился на дно колесницы и закрыл лицо ладонями.
