– Я бы уже давно их разорвал, если бы ты не жаловалась всякий раз, как я натягиваю веревки. Не знал, что убийцы такие слабаки.
– Прекратите, – сказала Грейс.
Она встала и некоторое время постояла, приспосабливаясь к покачиванию корабля, а потом подошла к мачте. Затем одарила Бельтана и Вани ледяным взглядом, предназначавшимся для упрямых пациентов.
– Ума не приложу, что произошло между вами на белом корабле, но в любом случае, сейчас не время для выяснения отношений. Мне нужна ваша помощь.
Бельтан и Вани молча посмотрели на нее, потом опустили головы.
– Даже если мы освободимся, ничего не изменится, – хрипло проговорил Бельтан. – На корабле сто рыцарей.
– И не стоит забывать о магии волшебника, он один легко справился с нами, – добавила Вани.
Она покраснела, и Грейс поняла, что ей стыдно; да и Бельтан явно чувствовал себя не лучшим образом. Грейс не собиралась корить их за поражение, наоборот, ей хотелось сказать, что сейчас они должны помогать друг другу – Однако она так и не сумела найти подходящие слова.
Какое это имеет значение, Грейс? Они правы. Келефон отвезет нас в укромное место, где спокойно создаст руну крови, после чего убьет остальных. Мы не в силах ничего сделать.
Вот только Грейс не верила в то, что они попали в безвыходную ситуацию. Она не знала, на что рассчитывала; возможно, гордость мешала ей смириться с поражением, когда она продолжала бороться за своего больного даже после того, как остальные врачи называли время его смерти. Она не станет сидеть и ждать, пока Келефон получит от нее то, что ему нужно.
Ноги Грейс привыкли к качке, и прежде чем Бельтан успел ее остановить, она подошла к одному из трех рыцарей, охранявших пленников.
– Я хочу поговорить с Келефоном, – спокойно заявила она, хотя огромный рыцарь производил устрашающее впечатление.
– На нашем корабле нет человека с таким именем, пленница, – прогрохотал голос из под закрытого забрала.
– Горандон, – исправила свою оплошность Грейс. – Вы называете его этим именем. Я хочу поговорить с ним. Немедленно.
– Сядьте. У вас нет права требовать что-либо.
Гнев пронизал все ее существо, как электрический разряд дефибриллятора.
– Почему я не имею права требовать? Я королева Малакора, а ты жестянка, набитая конским навозом. Ты должен мне служить.
Она услышала, как рыцарь тихонько ахнул.
– Я бы прикончил тебя за такие слова, узурпатор. Однако наш генерал милосерднее меня. Он сказал, что перед твоей казнью тебе будет позволено молить о прощении за страшные преступления, совершенные тобой и твоими предками. А потом, когда священный меч лорда Ультера будет освобожден от проклятия, которое наложили на него твои прародители, Горандон возьмет в свои руки клинок по праву своего священного рождения и Свет Малакора воссияет вновь.
В голосе рыцаря Грейс услышала слепую страсть. Теперь она поняла, что Горандон внушил своим солдатам. Стоит ли удивляться, что они с таким пылом старались уничтожить ее семью. Даже то, что она держала в руках меч, не убедило их в том, что она говорит правду. Келефон опутал ее тенетами своей лжи.
Рыцарь резко повернулся и прижал сжатый кулак к груди, отдавая честь. К ним направлялся Келефон, который так и не надел шлем, ветер трепал его длинные седые волосы и черный плащ за спиной.
– Оставьте нас, – сказал Келефон рыцарям.
Рыцарь и двое его товарищей молча повиновались. Келефон не хотел, чтобы они услышали слова, которые могли поставить под сомнение его власть. Впрочем, рыцарь говорил с таким фанатизмом, с такой безграничной преданностью своему повелителю, что даже если бы Келефон вдруг начал расхаживать в одеждах, расшитых рунами, он и тогда не засомневался бы в правомерности его действий.
Возможно, ты ошибаешься, Грейс. Ты слышала, что произошло в Эридане – Рыцари Оникса перебили всех Толкователей рун и колдуний. Келефон научил рыцарей ненавидеть всякого, кто владеет магией. И не без причины – лишь волшебники и колдуньи могут противостоять рыцарям. Однако Келефон перестарался. Если рыцари узнают о его истинной природе, они его уничтожат. Вне всякого сомнения, они решат, что только таким способом удастся спасти его от ереси.
Страх сжал горло Грейс, но она постаралась его перебороть. Она пленница, и ей нечего терять.
– Ты пришел, чтобы при помощи магии отнять мою кровь? – спросила она, стараясь говорить как можно громче.
Келефон рассмеялся.
– Вы можете кричать все, что вам угодно, Ваше величество. Они вас не услышат.
– Руна тишины, – сказал Фолкен, вставая на ноги и подходя к Грейс. – Он связал ее рядом с нами.
– Верно, – кивнул Повелитель рун барду и вновь обратился к Грейс. – Впрочем, в этом не было необходимости. Даже если бы мои люди вас услышали, они бы не поверили ни единому вашему слову. Ведь всем известно, что вы еретичка и узурпатор – кто же станет вам верить. Более того, вы вступили в сговор с теми, кто творит магию.
Грейс скрестила руки, чтобы скрыть дрожь.
– Похоже, вы многое обо мне знаете.
– О да, Ваше величество. Я наблюдал за вами с самого младенчества.
– Чтобы меня убить?
– Напротив, чтобы воспитать как собственную дочь.
Грейс никак не ожидала услышать такие слова.
– Что?
Келефон наклонился к ней; его дыхание пахло камнем.
– Да, Ралена. Твои родители были безнадежны – мне в любом случае пришлось бы их убить. Но тебя бы я взял. И вырастил как собственное дитя.
– То есть отравил бы ее сознание, – вмешался Фолкен. – Ты хотел украсть Ралену и потчевать ее ложью до тех пор, пока она не превратилась бы в твою рабыню. Потом она бы выросла, и ты отправил бы ее собрать осколки Фелльринга. А затем приказал бы отдать тебе свою кровь, и она бы добровольно выполнила твою волю.
Келефон пожал плечами.
– Правда, изящный замысел? Но тут вмешался ты, Фолкен, и все испортил. Ты и твоя ядовитая Мелиндора. Дакаррет в очередной раз продемонстрировал глупость, даровав тебе бессмертие. Ты спрятал Ралену, и я не мог ее найти. Но она вернулась. И хотя осуществить прежний план невозможно, теперь это не имеет никакого значения. – Он обратил свои холодные глаза к Грейс. – Твоя кровь и твой меч станут моими, Ралена.
Он пришел, чтобы насладиться победой, сообразила Грейс. Ему нечего мне сказать – Келефон хочет продемонстрировать свою власть над нами. Вот почему нас оставили на палубе, на виду у всех, а не посадили в запертые каюты.
Грейс почувствовала, как ею овладевает презрение.
– Как ты нас нашел, Келефон? – спросил Фолкен. – Ты ведь знал, что Грейс нет на Зее.
Голос барда звучал хрипло, он словно весь поник, но Грейс заметила, как сверкнули его глаза, и она не сомневалась, что бард пришел к какому-то выводу относительно Келефона. У них появился шанс получить дополнительную информацию у Повелителя рун.
