– А мне что делать, Грейс? – спросил Бельтан, когда остальные вышли из комнаты.
Грейс взяла руку рыцаря и положила ее на запястье Эмпирея.
– Чувствуешь пульс? Хорошо. Если ритм ускорится или замедлится, сразу же скажи мне.
Когда принесли все, что она просила, Грейс принялась за работу. Она разрезала куски плотной рясы над ранами; оказалось, что широкие плечи и руки Эмпирея покрыты сетью мышц. Бельтан удивленно присвистнул, а Грейс обменялась с ним взглядами. Оба подумали об одном и том же: такую мускулатуру не заработаешь, готовя еду для Толкователей рун.
Она намочила чистую тряпицу теплой водой, и воздух наполнился свежим ароматом алосая. Мелия или Эйрин положили в воду сушеные листья скипетра. Они правильно поступили: алосай обладает антисептическими свойствами. Грейс: осторожно смыла запекшуюся кровь и грязь со спины Эмпирея. На правом плече оказались три рваные царапины, еще три она нашла под левой лопаткой.
Они похожи на удары когтей – здесь поработала пума или другой хищник.
Вот только у какого хищника всего три когтя? Грейс про таких никогда не слышала.
А как насчет фейдримов, Грейс? Сколько когтей у них на передних лапах?
Однако она никак не могла вспомнить; лишь однажды ей довелось рассмотреть вблизи одно из чудовищ, когда они с Тревисом отбивались от него у нее в покоях, в Кейлавере. Фейдримы – создания Бледного Короля, а Бераш замурован за Рунными Вратами в день Среднезимья.
Она продолжала осторожно смывать кровь – и с удивлением уставилась на плечи Эмпирея.
– Клянусь Сайей, что это? – спросила Эйрин.
– Не знаю, – ответила Грейс.
Верхнюю часть спины Эмпирея украшала синяя татуировка, величиной в две сложенные ладони Грейс. Она состояла из трех пересекающихся окружностей, вдоль каждой из которых шли руны. А внутри кругов находилось по одной более крупной руне.
– Я уже видел такие рисунки у дикарей севера, при дворе короля Кэла, – проворчал Бельтан. – Воины-северяне часто делают себе такие татуировки, чтобы все знали, на стороне какого вождя они сражаются.
В голубых глазах Эйрин появилось удивление.
– Воины? Но Эмпирей слуга.
– Я начинаю в этом сомневаться, – заявила Грейс.
– А ты знаешь, что означают руны? – спросила Мелия у Фолкена.
Бард наклонился над раненым.
– Я не уверен относительно малых рун, начертанных по границе круга. Нужно время, чтобы разобраться с ними. Однако я узнал большие. Наверху руна неба. Тут все понятно – его имя. Справа начертана руна Орлига, а слева – руна Сайи.
– Это руна Сайи? – уточнила Эйрин.
– Конечно, – кивнул Фолкен. – У каждого из Старых Богов есть своя руна. У всякого создания есть руна. За исключением Новых Богов, конечно, и драконов.
Баронесса задумчиво посмотрела на Фолкена. Грейс понимала ее сомнения; если верить колдуньям, Сайя является Матерью Зеи, и не имеет ничего общего со Старыми Богами или рунной магией. В свою очередь Толкователи рун считали, что Мировой Кузнец произнес руны и создал Зею и все остальные живые существа. А один из Старых Богов – Орлиг – украл тайну рун у драконов, которые обитали среди серого тумана, существовавшего еще до создания мира, и слышали, как произносились эти руны. Как мог Эмпирей служить одновременно Сайе и Орлигу?
– Я давно не видел этих рун, – продолжал Фолкен. – Они очень древние.
Янтарные глаза Мелии загорелись.
– Поразительно, – пробормотала она, но ничего не стала объяснять.
Грейс отбросила многочисленные вопросы, которые ей хотелось задать, и занялась пациентом. С автоматическим профессионализмом она промыла раны и наложила швы.
– Бельтан, помоги мне его посадить. Нужно сделать повязку через всю грудь, чтобы она держалась на месте.
С помощью Бельтана она усадила Эмпирея и спустила остатки рясы до пояса. Грудь юноши оказалась такой же мощной, как и спина.
– Клянусь Ватрисом, он мог бы славно управляться с мечом, – заявил Бельтан.
Грейс кивнула. Однако она сомневалась, что Эмпирей был воином. На гладкой коже груди и бицепсов обнаружились новые татуировки. Большинство – рунические символы, которые Грейс не могла расшифровать, но над сердцем она обнаружила более понятный рисунок. Грейс узнала изображение черной башни с тремя парящими над ней кругами.
Нет, это не круги, Грейс. Три луны.
Одна прибывала, вторая была полной, третья убывала. Внутри каждой луны Грейс увидела искусное изображение женского лица: девушки, красивой женщины и сморщенной старухи.
Грейс услышала удивленное восклицание. Эйрин смотрела на татуировку на груди Эмпирея. Грейс не любила говорить тайно, но в голубых глазах Эйрин появилось такое необычное выражение, что она не удержалась.
– Эйрин? – сказала она голосом, идущим по нитям Паутины жизни. – Эйрин, в чем дело?
– Этого не может быть, – послышался удивленный голос Эйрин. – Клянусь тремя лицами Сайи, такое просто невозможно. Черная башня – разве они не воздвигли черную башню?
Кто, Эйрин?
Разбиватели рун…
О чем Эйрин говорит? Что она имела в виду, когда упомянула три лица Сайи? Грейс собралась задать следующий вопрос, но тут к ней обратился Бельтан.
– Грейс, – негромко позвал он.
Она выпустила плетение Паутины жизни и увидела, что Эмпирей смотрит на нее своими кроткими карими глазами.
Грейс приложила руку к его сердцу, и на лице юноши появилась усталая улыбка. Он сделал быстрое изящное движение рукой, словно что-то зашивал.
Благодарю вас, миледи, за то, что вы меня заштопали.
Грейс не смогла сдержать ответной улыбки.
– Всегда рада помочь, Эмпирей. Не думаю, что твои раны серьезны, во всяком случае, если мы будем держать их в чистоте. Кто на тебя напал?
Улыбка исчезла, и он покачал головой. Казалось, Эмпирей подхватил ее слова из воздуха и мягко, но твердо отодвинул в сторону.
Сейчас это не имеет значения, миледи.
Он сделал еще несколько выразительных движений, написав что-то указательным пальцем на своей ладони, а потом протянул руку Грейс.
– Я не понимаю, – нахмурив брови, признался Бельтан. – Что он пытается сказать?
– Послание, – негромко ответила Грейс. – Он говорит, что принес для нас послание.
Мелия подошла поближе, не спуская взгляда с Эмпирея.
– Сообщение? От кого?
И вновь Эмпирей сделал несколько выразительных движений.
