— Это была не только его кровь, — сказала Лирит, указывая на одну из пиктограмм.
В руке мага была точка, от которой отходили восемь тонких линий.
Быстро они дочитали историю до конца. При помощи скарабея маг заманил демона в пещеру в скале и затем наложил очень сильное заклятие. Последняя пиктограмма показывала, как из тела мага посыпался дождь искр, а круг демона сжался.
— Все? — сказал Дарж, хмурясь. — Но у меня такое ощущение, что история не закончена.
— Похоже, мы не можем видеть всего, — сказал Тревис. — Посмотрите, вот краешек еще одной пиктограммы; ее основная часть стерта.
Потом он понял. С одной стороны камень алтаря был разбитым и неровным, как и все стены здесь. Какая-то сила, что пробила эти тоннели, расколола камень алтаря и уничтожила часть рисунка. Однако Тревису казалось, что он может различить последние символы: маг со всей своей оставшейся силой рисует здесь свое повествование. Они поднялись, обступив алтарь.
— Итак, это был Скарабей Ору, — задумчиво произнес Сарет. — Так маг запер здесь демона. Он использовал драгоценность как скрепляющий центр и пожертвовал свою кровь, чтобы сковать заклятие. Полагаю, мы никогда не узнаем его имени, но он, должно быть, был одним из сильнейших — возможно, один из магов, которые создали демонов прежде, чем осознали свою ошибку.
Тревис почувствовал боль в груди. Маг принес себя в жертву, чтобы обратить свое же волшебство вспять и спасти мир. Он сжал правую руку в кулак.
— Сарет, — проговорил Дарж, — ты говоришь, скарабей не был поглощен волшебством мага, но скорее стал его центром.
— Правильно.
— Тогда, я думаю, тебе стоит взглянуть на это.
Рыцарь смахнул пыль с вершины алтаря. С одной стороны камень был оплавлен и деформирован, но с другой оказался совершенно неповрежденным. На этой стороне, прямо на поверхности камня имелось небольшое круглое углубление.
— Выглядит так, будто что-то должно подходить сюда по размеру, — сказала Грейс.
Тревис шумно сглотнул. Он тщательнее отер пыль и открыл восемь желобков, отходящих от круглого углубления.
— Нечто с восемью ногами…
Они смотрели друг на друга широко раскрытыми глазами, мерцавшими в серебряно-зеленоватом свете. Чуть слышный звук пронесся в воздухе, как будто маленький камушек зашелестел, прежде чем упасть в бездну.
Ужас леденил душу Тревиса.
— Лирит, Грейс, вы не чувствуете приближение скирати? У Лирит были закрыты глаза, она уже работала.
— Нет, кроме нас, тут никого нет. Я… — У нее вдруг перехватило дыхание.
— Что-то приближается к нам, — сказала Грейс, распахнув глаза. — Что-то…
Часть тьмы исказилась, разделилась и поплыла к ним: фигура, окутанная в широкий черный балахон. Серебряный рунный свет и зеленые волшебные огни отразили неподвижное, зловеще улыбающееся лицо из золота.
— Скирати! — закричал Сарет, выхватывая меч. Дарж выступил вперед с поднятым огромным мечом.
— Маска, — говорила Грейс. — В ней источник его силы! Лирит прижалась к ней, уже наколдовывая что-то. Тревис сглотнул, ожидая атаки горлетов. Определенно маг пришел со своими слугами.
Скирати остановился в нескольких метрах от них.
— Иди, ва-кет! — прошипел Сарет. — Иди сюда, чтобы мы убили тебя.
Сначала тихо, но, постепенно становясь громче, из-под маски донесся зловещий звук. Это был смех.
— Право же, Сарет. — Маг говорил, странно шепелявя. — Неужели это единственное приветствие, которое ты приберег для своего самого старого и доброго друга?
Скирати поднял руку в черной перчатке к маске. Послышался негромкий щелчок, и маг опустил маску, открывая лицо.
Или то, что осталось от его лица.
Отвращение поднялось к самому горлу Тревиса. С левой стороны человек выглядел нормальным, смуглая кожа, темный карий глаз. В каком-то смысле он был даже похож на Сарета. Но взгляд Тревиса привлекала правая сторона лица этого человека — или, точнее, то место, где должна была быть правая сторона его лица. Тревис видел кости и зубы, похожую на резину кожу, сильно натянутую в попытке скрыть провалы. Однако без маски скрыть их было невозможно: правая сторона лица этого человека была съедена.
— Клянусь кровью Ору! — произнес Сарет. — Это не можешь быть ты. Ты мертв!
Слова скирати прозвучали неразборчиво, но резко:
— И мне тоже приятно видеть тебя, дорогой друг.
— Я только хотел сказать… — залепетал Сарет. — Демон, я видел, как он схватил тебя!
— Правда? — спросил незнакомец, придвигаясь ближе. — Возможно, это было только то, что тебе хотелось увидеть. Потому что вот он я, стою перед тобой, живой, если и не совсем здоровый. — Левая сторона его рта искривилась в усмешке, и он кивнул на ногу Сарета. — Но то же и с тобой. Однако я бы сказал, что тебе повезло.
Он провел рукой около левой стороны лица и вздрогнул от боли.
Сарет облизнул губы.
— Ксемет.
— Да, это я. Друг, которого ты привел в лежбище демона и которого бросил умирать, спасаясь бегством.
— Но ты не умер.
— Естественно. Ты всегда был глуп, Сарет. Очевидно, у твоих родителей была только одна извилина, чтобы передать детям, и ее получила Вани. Но не бойся. Я больше не злюсь. По правде, я даже благодарен тебе за то, что ты сделал со мной. Если бы не ты, дорогой Сарет, я бы никогда не получил того, что имею теперь — ключ ко всему, чего я когда-либо желал.
Сарет колебался, потом сделал шаг вперед.
— О чем ты говоришь, Ксемет? Что ты получил?
— Вот это.
Ксемет опустил руку в складки одежды и достал что-то Мягкий золотой свет хлынул у него между пальцами. Он вытянул руку вперед.
Он лежал на ладони мага, ножки двигались, прикасаясь к его плоти; паук, сделанный из золота.
Тревис сразу же понял, что это не один из тех пауков, которых скирати делали, чтобы переносить яд. Этот был больше и гораздо красивее. Его глаза были как многогранные опалы, а на спинке крепился сверкающий красный драгоценный камень. Свет и энергия исходили от паука. Он казался живой драгоценностью.
— Скарабей Ору, — прошептал Сарет.
78
Демон, возможно, и ушел, но Грейс и без Даржа знала, что они все еще в большой опасности. Сарет подошел к своему старому другу так близко, как только мог, но Ксемет не позволял морнишу подойти слишком близко, и каждый раз, когда Сарет приближался менее чем на пять шагов, отходил от него.
Он не настоящий скирати — он не может им быть. Если бы он был магом, мы все были бы уже мертвы. Он просто одет, как они. Только зачем?
