В двадцати шагах от нее, на другой стороне пристани, отгороженная людской толпой, стояла мужская фигура. Заметив на себе взгляд, человек поспешил отвернуться. Полы его плаща колыхнулись на ветру, и из-под низко надвинутого капюшона блеснула искра золота. Этот человек наблюдал за ними с первой же секунды, как путешественники ступили на берег.
Нет, не совсем так. На протяжении всего их путешествия, где бы они ни останавливались, Лирит ощущала в Паутине жизни легкую щекотку. Стоило ей обернуться, как она успевала заметить, что за угол или в темную дверь юркнула закутанная в черное фигура. Видение это бывало слишком мимолетным и слишком обманчивым, но Лирит не могла избавиться от чувства, что за ними пристально следят чьи-то глаза.
И хотя каждое такое наваждение вселяло в нее беспокойство, она еще ни разу не была напугана так, как сейчас. Казалось, доски пристани ходуном заходили у нее под ногами, словно палуба корабля. Да и золотой блеск под надвинутым капюшоном привиделся ей впервые.
— Лирит?
Толпа стала гуще, затем поредела вновь. Но фигуры в черном там больше не было — она словно растворилась, растаяла в воздухе.
— Лирит, с тобой все в порядке? — испуганно спросил ее
Фолкен.
— Не волнуйся, — ответила девушка, облизнув пересохшие губы. — Просто закружилась голова. Вот и все.
Фолкен кивнул и повернулся в Мелии.
Не притворяйся, Лирит.
Услышав в голове голос, Лирит подняла глаза. Эйрин буквально буравила ее своим пронзительно-голубым взглядом.
Ты что-то увидела. Буквально пару секунд назад. Что это было такое?
Лгать и притворяться не имело смысла — хотя бы потому, что, когда говоришь через Паутину жизни, солгать невозможно, даже при самом большом желании.
Не знаю, Эйрин. Может, мне почудилось. В общем, я не уверена. Но это не…
Не успела она добавить что-то еще, как заговорила Мелия. Было видно, что к ней наконец вернулись здоровье и бодрость духа. Янтарные глаза богини блестели под стать золотым куполам города. Чему удивляться — ведь Мелия вернулась домой.
— Нам нет смысла здесь задерживаться, — сказала она. — Нужно как можно скорее попасть во Второй Круг. Я бы хотела без промедления поговорить с Орситом.
Спрашивать, кто такой Орсит и зачем им надо срочно поговорить с ним, было некогда. Мелия решительным шагом направилась сквозь толпу прочь от пристани. Ее спутникам ничего не оставалось, как поспешить за ней следом.
36
Пока они шли через внешние круги Тарраса, Эйрин восторженно вертела головой во все стороны — ей хотелось разглядеть как можно больше. Всего год назад она решилась выйти за неприступные стены замка, причем решение это далось ей не сразу и с трудом. С тех пор девушка сделала для себя открытие: вокруг простирается удивительный мир, о существовании которого она раньше и не подозревала; он одновременно манил ее и пугал.
Эйрин наслаждалась каждым мгновением путешествия, и не только потому, что взору открывались новые земли. Нет, дело даже не только в этом. Пока ехали через Толорию, Эйрин постоянно упражнялась в плетении нитей Паутины. Она частенько заговаривала с Лирит о Даре, однако побаивалась испробовать его в одиночку. В конце концов Эйрин научилась самостоятельно говорить через Паутину, чем, кажется, даже немного удивила Лирит.
Похоже, ты наконец подобрала ключ к своему таланту, сестра, мысленно ответила ей Лирит, когда однажды вечером они сидели у костра, упражняясь в умении ощущать живые существа с расстояния двадцати шагов.
Правда, ключ уже давно при ней, зажатый в изуродованной правой руке, вот только Эйрин до этого ни разу не решилась разжать пальцы, чтобы взглянуть на него.
— Когда человеку дается великий дар, — сказала ей как-то раз старуха из племени морнишей, — надо чем-то жертвовать взамен.
Белира, да и не только она одна, постоянно насмехалась над ее изуродованной рукой. Но что взять с глупых девчонок? Откуда им знать, что быть колдуньей — нечто большее, чем кажется с первого взгляда. Эйрин больше не страшны их насмешки. И она перестала сердиться. Скорее ей было жаль недалеких умом девчонок, и она надеялась, что в один прекрасный день они тоже откроют для себя великую истину — ключ к могуществу заключается не в желании достичь того, чего у тебя нет, а в умении разглядеть то, чем уже обладаешь.
Однажды Эйрин в волнении пыталась мысленно втолковать это Лирит. Но в сознании ее почему-то возник странный образ — гордая женщина в голубом одеянии, с мечом в руках, выезжает верхом из увенчанного семью башнями замка, а в траве под копытами скакуна лежит чье-то поверженное тело.
Ты забыла о тех, кто принял из-за тебя муки…
Эйрин торопливо оборвала протянувшуюся между ней и Лирит нить. Почувствовав, как та оборвалась, темноволосая колдунья недоуменно посмотрела на свою спутницу, но Эйрин торопливо пробормотала в свое оправдание, что, мол, устала и ужасно хочет спать.
Интересно, о ком тогда говорила ей старуха из племени морнишей? Нет, все так, были люди, кто принял из-за нее муки, и Эйрин их не забывала. Так, например, она никогда не забудет Гарфа, который погиб, защищая ее от разъяренного медведя. Или храброго сэра Меридара, который пожертвовал собой ради спасения Тиры и Дейнена, стремясь доказать, что достоин ее. Нет, она не так бессердечна, как выходило со слов старухи.
Или же все-таки гадалка права? В голове у Эйрин возникли певучие строки:
Надменные красавицы сестры
Ее в одиночестве бросили.
Но однажды они раскаются,
Когда к ним она снова явится.
Пусть трепещут!
С мечом в руке, на гордом коне,
Проедет она по всей их стране.
Эти стихи, что когда-то прочел шут, заставили ее вспомнить слова дракона. Сфитризир некогда сказал, будто у них с Лирит на роду написано предать колдуний. Может, то же самое ей пытался втолковать и Таркис?
Но Эйрин никогда не станет причинять вреда своим сестрам. Даже Белире. Шут и дракон ошиблись. Первый из них помутился рассудком, а второго снедала зависть. И все же, пока они ехали на юг, мысль эта неотвязно преследовала девушку, омрачая во всех отношениях приятное путешествие.
И вот теперь они шагали по шумным и многолюдным улицам древнего Тарраса. Эйрин попыталась стряхнуть с себя темные мысли. Сколько вокруг диковинного! И незачем мучиться сомнениями насчет сказанного когда-то гадалкой, шутом или драконом.
От пристани они прошли через триумфальную арку из белого камня — она не менее чем. в три раза превосходила размерами парадные ворота Кейлавера — и вскоре очутились внутри Пятого Круга. Эта был самый крупный из кругов города, и — если верить Фолкену — именно здесь жили ремесленники и прочий трудовой люд. Главная улица, по которой они шли, была широкой и безупречно чистой, с рядами итайи по обеим ее сторонам. Но от Эйрин не скрылось, что боковые улочки и переулки, отходящие от нее, были пыльными и столь узкими, что туда почти не проникал солнечный свет. Оттуда, из подслеповатых окон и дверных проемов, выглядывали чумазые лица. Эйрин облегченно вздохнула, когда они, миновав еще одну арку, оказались в Четвертом Круге.
