– Тебе повезло, что я не видела, как ты играешь в азартные игры, – проворчала Лирит. – При проигрыше теряешь золото, при выигрыше – можешь получить от проигравшего кинжал в спину.
– Я обязательно буду осторожен, – пообещал Сарет и направился к дверям.
Эйрин и Лирит остались вдвоем, молча устремив взгляд на огонь в очаге. Необходимости в разговорах не было, обе были потрясены смертью королевы Иволейны.
Некоторое время спустя Эйрин вспомнила, что настала пора ужина, на который сейчас все собрались в главном зале. Она знала, что ей нужно тоже пойти туда, потому что это последняя возможность разделить трапезу с королем, который завтра выступает в поход. Однако аппетита у девушки не было, и она никак не могла отделаться от ощущения, что еще до того, как воины завтра покинут замок, случится что-то страшное. Эйрин стала вглядываться в пляшущие языки пламени, надеясь увидеть в них то, что должно свершиться, как это обычно удавалось Лирит. Все ее усилия оказались тщетны.
Услышав звук открывающейся двери, она подняла голову, вошел Сарет и сразу же устремился к огню. На лице его было написано какое-то странное выражение.
– Что случилось? – спросила Лирит, выпрямляясь в кресле. – Ты что-то узнал?
Морниш секунду помедлил, а затем кивнул.
– Я знаю, кому будет дозволено сегодня ночью войти в опочивальню принца. Не знаю точно, но представляю, что это за личность.
Эйрин нахмурилась.
– Что ты хочешь сказать, Сарет? Выражайся точнее!
Сарет стал неловко переминаться с ноги на ногу.
– Знаешь, Лирит, наверное, мне следовало сначала тебе сказать об этом, но…
– Я уверена – то, что ты хотел бы сказать, предназначается и для ушей Эйрин! – строго сказала Лирит.
Морниш проглотил застрявший в горле комок и кивнул.
– Я кое-что выяснил у одного моего знакомого воина, который охраняет вход в главный зал. Он родом из Ал-Амуна, так же, как и сай'эль Аджир, и должен мне пару золотых монет. Я пообещал ему простить долг, если он расскажет мне, кого могут пустить к принцу Теравиану сегодня ночью. Он точно не знает, но кое-что ему все-таки известно, я бы сказал, известно достаточно.
– Ну, так кто это? – нетерпеливо спросила Эйрин.
Сарет замешкался, с трудом подбирая слова:
– Насколько я понял, у последователей культа Ватриса существует одна традиция. В ночь перед тем днем, когда мужчина отправится на свое первое сражение с врагом, он должен стать мужчиной во всех отношениях, если еще не является таковым.
Лирит вскочила с кресла.
– Значит, они хотят сделать из него мужчину! – Она схватила Сарета за руку. – Они пришлют в его спальню женщину, которая сделает из него мужчину.
Эйрин почувствовала, как у нее от смущения покраснели щеки.
– Но ведь Теравиан не является почитателем культа Ватриса!
– Неужели? – спросил Сарет. – Зато его отец является!
Эйрин не знала, что ответить. Дело было не в том, что она испытала укол ревности. Тем не менее не следовало забывать, что им с Теравианом судьбой предначертано стать супругами. И поскольку предполагалось, что она сохранит невинность до дня свадьбы, то подобного следовало ожидать и от принца.
Лирит сжала руки в кулаки.
– Нерадостное известие, действительно нерадостное.
– Я представляю себе, насколько неприятно оно для леди Эйрин, – произнес Сарет, сочувственно глядя на юную баронессу. – Но я должен сказать, бешала, что мужчина редко бывает близок с женщиной до женитьбы.
– Но они хотят, чтобы принц стал мужчиной во всех отношениях, – заметила Лирит.
Он посмотрела на Эйрин и та наконец поняла причину ее странного возбуждения. Колдуньи долго пытались добиться того, чтобы на свет появился мужчина-колдун, обладающий Даром в той же мере, в какой им наделены женщины. Их попытки в конечном итоге увенчались успехом, и на свет появился Теравиан. Однако, по словам сестры Мирды, он обретет колдовскую мощь полностью только после того, как станет настоящим мужчиной. Они торопливо объяснили это Сарету.
– Лиэндра! – с отвращением воскликнул он. – Это будет она?
– Вряд ли, – ответила Лирит. – Но не сомневаюсь в том, что она – душа этого заговора. Должна признаться, все продумано умно. Она хочет в своих интересах воспользоваться давней традицией и повернуть ее против самих воинов Ватриса.
Эйрин почувствовала изжогу – не стоило ей пить столько вина.
– Ты думаешь, он применит свою мощь в интересах колдуний?
– Не знаю, – ответила Лирит, прижимая руку ко лбу. – Может быть… правда, без особого желания.
Эйрин встала. Она чувствовала, что ее нервы напряжены до предела.
– Нужно пойти к нему. Мы обязаны предупредить принца о том, что против него затевается.
– Ты, похоже, уже забыла о нашем старом друге сай'эле Аджире, – скептически произнес Сарет. – Нам ни за что не удастся что-либо передать принцу.
– А что, если попытаться связаться через Паутину Жизни? – предложила Эйрин.
– Нет. Бесполезно, – возразила Лирит. – Здесь слишком много колдуний Лиэндры. Наш разговор кто-нибудь обязательно подслушает. Кроме того, есть еще один способ. – Лирит посмотрела на Сарета. – Ты нас не оставишь на минутку одних?
– Зачем? – нахмурился морниш.
– Прошу тебя, бешала! – прикоснулась к его руке Лирит.
Сарет внимательно посмотрел на нее, и Эйрин подумала, что он начнет возражать. Однако морниш только вздохнул и вышел из комнаты.
– В чем дело? – спросила она, когда дверь за ним закрылась.
– Я найду женщину, которую этой ночью отправят к принцу, и займу ее место, – ответила, не оборачиваясь, Лирит.
– Чтобы сообщить ему обо всем?
– Нет, чтобы сделать то, что приказано совершить ей. Сделать его мужчиной.
Эйрин вздрогнула и почувствовала, как у нее зазвенело в ушах. Она наверняка ослышалась.
– О чем ты говоришь?
Лирит резко обернулась.
– Другого выбора нет, сестра. Так или иначе, но сегодня он станет мужчиной – Лиэндра своего обязательно добьется. Я знаю, что он влюблен в меня, мечтает обо мне. Это всего лишь юношеская влюбленность, но лучше пусть там буду я, чем какая-нибудь прислужница Лиэндры. Может быть, это поможет принцу не запутаться в ловушке, которую приготовили для него.
Эйрин схватилась за спинку кресла.
– Тогда это лучше сделать мне.
– Нет, – решительно возразила Лирит. – Ты еще невинна, сестра. Тебе еще рано лишаться невинности. А я… для меня это уже не имеет никакого значения.
Слова подруги показались Эйрин совершенно безумными. Она даже не желала слышать об этом.
