Тебе следовало бы умереть в ту ночь, Дарж. Возможно, ты даже и умер перед тем, как они вонзили осколок металла тебе в грудь.
Тем не менее злое волшебство вернуло ему жизнь. Оставалось лишь надеяться на то, что это произошло мгновенно. Однако потом осколок начал все ближе и ближе подбираться к его сердцу. Когда он наконец воткнется в этот хрупкий и беззащитный орган человеческого тела, Даржа постигнет судьба более горькая, чем смерть. Он превратится в послушное орудие зла, станет слугой Бледного Короля.
Странно, но рыцарь никак не мог заставить себя поверить в это. Именно это и удерживало его от желания сброситься с крепостной стены.
Дело было не в том, что он сомневался в отношении леди Грейс. Он никогда не стал бы служить ей, если бы знал, что она поступает неправильно. И в то же самое время Дарж никак не мог избавиться от сомнений.
Дарж искренне любил леди Грейс как августейшую повелительницу. Он даже представить себе не мог, что способен предать ее. Скорее он сам отрубит себе мечом голову. Кроме того, была другая женщина, которую он любил. Любил не так, как свою королеву, любил по-другому, с нежностью, на которую, как он сам полагал, был вряд ли способен. Во всяком случае, Дарж любил женщин так, когда был значительно моложе. После того как погибли его жена и сын, Дарж уверовал в то, что чувства навсегда уснули в его груди. Однако он ошибся и понял это, когда впервые увидел красивое смелое лицо юной колдуньи.
Ты никогда больше не увидишь леди Эйрин. Она тебя любит, это верно, но любит как доброго пожилого родственника, не более того. И даже если бы она и смогла полюбить такого старика, то как она отнесется к тому, что у тебя в груди поселился осколок металла?
Тени по-прежнему нависали над ним. Вдали белело жуткое лицо. Дарж почти слышал голос, нашептывающий ему прямо на ухо…
Рыцарь отбросил в сторону покрывало и встал с постели. Нет смысла лежать. Спать он больше не может. Остается лишь один вид покоя, к которому он пока не готов. Он может поклясться всеми богами, что еще не готов.
Дарж протянул руку и взял со столика рядом с кроватью шестиугольную серебряную звездочку. Этот был жетон помощника шерифа, который он носил на одежде, когда находился в Касл-Сити. Он символизировал его клятву защищать окружающих от несправедливости и беззакония. Дарж засунул жетон в карман и закрепил на спине при помощи перевязи свой боевой меч. Затем вышел за порог.
В лицо рыцарю ударил порыв ветра, и он вспомнил, что оставил плащ на кровати, однако возвращаться за ним не стал. В последние годы, особенно когда он встретил свою сороковую зиму, холод беспокоил его все сильнее и сильнее, пробирая до костей. Однако сейчас холода Дарж не испытывал. В воздухе кружились снежинки, опускаясь на лицо, но рыцарь не чувствовал их.
Мимо торопливо прошла группа пехотинцев, направлявшихся к крепостной стене. Они отсалютовали ему, ударяя себя кулаками в грудь.
– Вы видели королеву Грейс? – спросил у них Дарж.
– Она покинула казармы около часа назад, сэр, – ответили ему. – Скорее всего вернулась в цитадель.
Рыцарь отправился в указанном направлении. Ветер по-прежнему свистел в ушах. Казалось, его завывания напоминают человеческий голос.
Стражники у ворот, ведущих в главную башню, приветливо кивнули ему и эмбарец прошел через коридор в зал, где обнаружил не Грейс, а юного Гредина.
– Приветствую тебя, сэр Дарж! – жизнерадостно произнес Толкователь Рун, чье лицо было перепачкано грязью и несло на себе печать сильной усталости.
Дарж прошел на середину зала и остановился. Под ногами хрустнули охапки сухого тростника, лежавшие на полу. Рыцарь прижал руку к голове.
Гредин обеспокоено посмотрел на него.
– Что-то случилось, сэр Дарж? Ты не был ранен во время последнего штурма?
Дарж отрицательно покачал головой.
– Где сейчас королева?
– Думаю, она ненадолго вернулась в свою комнату. Стражники сказали, что она скоро вернется. Я надеюсь, что ее не придется долго ждать – мне нужно кое-что срочно показать ей.
Голос Гредина прозвучал как-то буднично и устало. Дарж почувствовал, что у него пересохло во рту, и облизнул губы.
– Что же ты желаешь показать ей?
– Одну многообещающую вещицу, – оживившись, ответил юноша. – Я наблюдал за вражескими огненными шарами, которыми они нас забрасывают, и попытался понять, как их создают. Мне кажется, я приблизился к разгадке их природы. Сначала я подумал, что они связаны рунами, но потом усомнился в этом. Похоже, они созданы сразу нескольким рунами, рунами огня, воздуха, быстроты и прочими, сплетенными в одно заклинание. Позволь, я покажу тебе, как это делается.
Прежде чем Дарж успел возразить, юный Толкователь Рун вскинул руки и очень быстро произнес несколько магических слов. Между ладонями у него повис искрящийся огненный шар, очень похожий на тот, которыми бомбардировали защитников крепости слуги Бледного Короля. Гредин улыбнулся…
… и отчаянно вскрикнул, когда шар рассыпался на тысячи искр, полетевших во все стороны. Часть из них упала на пол, и охапки сухого тростника мгновенно вспыхнули. Гредин застыл на месте, открыв от удивления рот.
– Воды! – рявкнул эмбарец, озираясь по сторонам в поисках ведра. – Немедленно воды сюда!
– Шарн! – прозвучал чей-то властный голос. Воздух в зале сгустился и на пол, будто из летнего облака, полилась вода. Огонь стал гаснуть, к потолку с шипением поднимался пар. Пожар был потушен.
– Чем ты здесь занимался, мастер Гредин? – строго спросил вошедший в зал гроссмейстер. – Неужели ты решил выполнить за врага его черное дело и сжечь цитадель изнутри? Гредин виновато посмотрел на старшего Толкователя Рун, затем на свою прожженную в нескольких местах одежду.
– Конечно же, нет, гроссмейстер, – запинаясь, произнес он. – Я просто попытался создать такой же огненный шар, чтобы сразиться с врагом его же оружием. Видимо, я что-то напутал в очередности рун.
– Пожалуй, ты прав, – сказал Орагиен, чье выражение лица немного смягчилось. – Я рад, что ты пытаешься придумать что-то такое, что помогло бы нашей королеве вести сражение. Вот только тебе, наверное, стоит заниматься такими испытаниями не в помещении, а на открытом воздухе.
– Хорошо, гроссмейстер, – ответил Гредин, печально понурив голову. – Обещаю, что буду делать так, как вы говорите, клянусь Олригом!
Гнев в глазах Орагиена сменился озабоченностью.
– Что это такое?
– Смотрите! – воскликнул юноша, указывая на пол.
В самом центре зала, где сгорела большая охапка тростника и превратилась в пепел, который был смыт водой, обнажился участок пола. Камень здесь был светлым и гладким. Когда-то в прошлом на его поверхности явно было что-то начертано. При более внимательном рассмотрении оказалось, что это пять неглубоких, параллельно расположенных выемок.
