Глаза ее в последний раз полыхнули изумрудным блеском, и дверь за Кайрен захлопнулась.
Грейс так ослабела, что сомневалась, сможет ли сделать хоть шаг самостоятельно. Но Иволейна, словно почувствовав ее состояние, шагнула к ней и взяла за руку. По сравнению с обжигающими прикосновениями Кайрен пальцы королевы казались холоднее льда. Она отвела Грейс к камину и усадила в кресло, сама же осталась стоять.
— Слушайте меня внимательно и запоминайте, леди Грейс, — начала Иволейна, — потому что я не намерен повторять дважды. Впрочем, не сомневаюсь, что вы прекрасно все усвоите с первого раза. Дар Кайрен невелик, как и подвластные ей чары. Она способна лишь на простейшие магические действия, позволяющие ей удовлетворять свои столь же элементарные потребности. Но ваш Дар, равно как и Дар леди Эйрин, несравнимо сильнее и может позволить, если вы того пожелаете, достичь почти беспредельного могущества. Вы добились поразительных успехов за очень короткий срок и неплохо научились контролировать свой Дар, в чем вам, несомненно, помог приобретенный ранее опыт целительского мастерства. Леди Эйрин придется куда труднее. Ее способности скрыты глубже, и их тяжелее пробудить, но Дар этой юной девушки, на мой взгляд, превосходит и ваш, и мой. Если она научится владеть им без ограничений, то сможет стать величайшей волшебницей нашего времени. Грейс согласно кивнула:
— Да, я знаю, как нелегко ей приходится. Эйрин — очень хорошая девушка, добрая, нежная, чистая, справедливая. Но она действительно совсем не умеет владеть собой. Сегодня я сама стала свидетельницей того, как она не смогла справиться с вызванным ревностью гневом. Это могло плохо кончиться, если бы я не вмешалась. — Она подняла голову и посмотрела на Иволейну. — Как бы я хотела помочь ей избежать страданий на избранном нами пути! Она ведь еще совсем девочка, ваше величество, и может не выдержать.
Взгляд королевы подернулся непроницаемой дымкой.
— На избранном нами пути страдания неизбежны, леди Грейс. За все приходится платить, и чем грандиознее цель, тем выше плата. — Взор ее вновь обрел прежнюю ясность, на губах появилась улыбка. — Между прочим, ты можешь называть меня сестрой, сестра, — разумеется, когда мы наедине.
Грейс никогда бы не поверила, что у нее получится, но она нашла в себе силы улыбнуться в ответ.
— Итак, на… сестра, чему мы посвятим наше сегодняшнее занятие?
— Полагаю, на сегодня достаточно, — ответила Иволейна, направляясь к двери. Не дойдя до порога, она обернулась и смерила Грейс задумчивым взглядом. — Впрочем, тебе следует выслушать еще одну вещь. Я уже говорила, что Дар леди Эйрин скрыт глубоко, и это мешает ей в полной мере воспользоваться им. То же самое относится и к тебе, сестра. Значительная часть твоего истинного «я» скрыта за плотно закрытой дверью, и даже мне не под силу проникнуть сквозь эту преграду. Но я обязана предупредить тебя, что, отгораживая таким образом свое сознание, ты невольно ограничиваешь пределы доступной тебе магии. Знай, не открыв все замки и запоры, не освободившись полностью, ты никогда не сможешь до конца реализовать свой Дар. И только ты одна можешь сделать выбор.
Слова королевы мучительным эхом отдавались в голове, пробуждая, казалось бы, навсегда похороненные под пластами памяти воспоминания. Зажмурившись, Грейс вновь увидела пляшущие языки пламени, обуглившуюся дверь, услышала крики обреченных на страшную гибель людей… Сможет ли она когда-нибудь осмелиться переступить через это?
Она открыла глаза.
— Нет, — прошептала она. — Я… я не смогу!
Лицо Иволейны сделалось похожим на непроницаемую маску.
— Тогда тебе не суждено узнать, кем бы ты могла стать. Доброй ночи, сестра.
Дверь открылась, потом закрылась, и Грейс осталась наедине с собой и с огнем, пылающим в камине и в ее охваченной смятением и неуверенностью душе.
84
Трэвис стряхнул за порогом снег с плаща и только тогда позволил себе войти.
— Мелия, Фолкен? Вы где? Я вернулся. Тишина. И угли в камине потемнели и подернулись серой золой. Трэвис шагнул вперед и снова позвал:
— Бельтан?
Никого. Куда же они подевались? Быть может, заседание Совета затянулось дольше обычного? Нет, не сходится: Фолкен вчера говорил, что официальные доклады закончены и в работе Совета объявлен трехдневный перерыв. Что же тогда стряслось?
Еще утром Рин и Джемис предупредили его, что занятия закончатся рано. К слову сказать, когда Трэвис уходил, ни один из рунных мастеров не вышел принять выполненное задание и проводить его. И верхний двор, несмотря на дневное время, показался ему необычно безлюдным. Да что, черт побери, происходит и почему он об этом ничего не знает?!
Трэвис выглянул в окно. Мокрый снежок, запорошивший плащ, пока он перебегал через двор, прекратился, словно кто-то могущественный выкрикнул в небеса название отворяющей руны «Урат». Облака над замком послушно раздвинулись, обнажив расширяющуюся полоску сапфирового неба. Тучи расползались буквально на глазах у Трэвиса; багровый диск склоняющегося к горизонту светила сначала окрасил их рваные молочные края в цвет медового отвара, а затем и вовсе растопил до прозрачности.
Он зябко поежился. Хочешь не хочешь, а огонь разводить придется. Взяв кочергу, Трэвис принялся ворошить угли, надеясь отыскать еще не до конца угасшие под слоем золы.
— Привет! Как хорошо, что я тебя застала.
Трэвис аж подскочил от неожиданности, выронив кочергу.
— Слушай, тебя никогда не учили стучать, прежде чем войти? — сердито проворчал он, тщетно пытаясь унять сердцебиение. Грейс обиженно закусила губу.
— Между прочим, дверь была открыта!
— Между прочим, это еще не повод, чтобы забывать о вежливости.
Кровь отхлынула от ее лица, пальцы впились в дверной косяк.
— Прошу прощения, Трэвис. Я… я сейчас…
— Ты сейчас войдешь, присядешь и выпьешь со мной вина, — со вздохом сказал он, протягивая руку. — Прости, что сорвался, уж очень ты меня напугала.
Грейс с улыбкой кивнула, прошмыгнула в комнату и затворила дверь. Трэвис украдкой окинул ее восхищенным взглядом. Фиолетового цвета платье выглядело сравнительно простеньким и безыскусным, тем не менее оно каким-то удивительным образом оттеняло и подчеркивало ее царственную красоту. Едва ли кто-нибудь мог усомниться в том, что видит перед собой настоящую герцогиню — величественную, гордую, неприступную. Надо же, держится как королева, а стоит столкнуться с простейшими житейскими проблемами вроде общения с людьми или открытых дверей — сразу тушуется, как студентка-первокурсница.
— Ты не в курсе, что творится, Грейс? Замок как будто вымер. Шурша юбками, она прошла в глубь комнаты и присела в любимое кресло Мелии.
— Ты разве не знаешь, что на сегодня намечена грандиозная вечеринка? Все слуги с раннего утра готовят пиршественный зал, а господа руководят. Потому, наверное, до сих пор и не закончили.
