— А вот я не стала бы так безоговорочно сбрасывать его со счетов, — каким-то чужим голосом заговорила Грейс; ее бледное лицо напоминало гипсовую маску, взор затуманился. — Вы забыли о железных сердцах, — продолжала она. — Одного мы уже видели, и никто не знает, сколько еще таких ходит среди нас… Их невозможно определить по внешнему виду и очень трудно заподозрить, потому что они стараются ничем не выделяться среди окружающих. Есть только один способ узнать наверняка. Только один… — Грейс внезапно затрясло крупной дрожью, но глаза прояснились; с испугом окинув взглядом встревоженные лица друзей, она прошептала: — Прошу прощения, я…
— Нет, миледи, — покачал головой Бельтан, — это мне следует попросить прощения. Вы совершенно правы: мы никого не можем считать вне подозрений.
Эйрин вздохнула.
— Если всех подозревать, то как выявить раненого заговорщика среди…
— Вы не должны забывать призыв Сумеречного леса, — отчетливо проговорил чей-то высокий, чуточку писклявый голос.
Грейс и Трэвис стремительно обернулись. Перед ними стоял маленький человечек в зеленой курточке и желтых штанишках. На круглом лице сверкали озорством и весельем лукавые глазки-бусинки цвета лесного ореха, но, если приглядеться, в глубине их зрачков можно было прочесть не то затаенную угрозу, не то непонятное предостережение.
— Трифкин-Клюковка! — воскликнул Трэвис.
— Ты с ним знаком? — покосилась на него Грейс. Лилипут с усмешкой погладил начисто лишенный волосяного покрова подбородок.
— Я бы так не сказал, миледи. Но мы встречались и раньше, не правда ли? — добавил он, подмигнув Трэвису.
Тот отчаянно покраснел и только молча кивнул, со стыдом вспоминая ту незабываемую ночь в Кельсиоре, когда он подглядывал в замочную скважину за отдыхающими после представления актерами. Пути их снова пересеклись, на этот раз в Кейлавере. Но что им здесь нужно?
— Выступить на празднике Дня Среднезимья, разумеется, — словно подслушав его мысли, объяснил шут. — И вам заодно помочь.
— Помочь нам? Каким образом? Трифкин загадочно улыбнулся и промолчал. Грейс присела на корточки, чтобы ее глаза оказались на одном уровне с глазами странного человечка.
— Что значит мы «не должны забывать призыв Сумеречного леса»? — спросила она.
— Кто-то может быть совсем не тем, чем кажется, а кто-то, наоборот, может казаться совсем не тем, что он есть на самом деле, — нравоучительно изрек шут.
— Я не понимаю, — призналась Грейс. — Что вы имеете в виду? Снова загадочная улыбка и никакого ответа.
— Кто вы? — тихо спросила Грейс, глядя ему прямо в глаза. Трифкин-Клюковка поднес к губам указательный палец.
— Тс-с-с! — прошептал он. — Тьма уже здесь.
Послышался нежный, отдаленный перезвон колокольчиков, и таинственная фигурка растаяла в воздухе.
Грейс так и застыла с открытым от изумления ртом. Немного опомнившись, она оглянулась на Трэвиса, но тот лишь головой покачал в ответ на ее немой вопрос. Он сам не понимал, что сейчас с ними произошло. А может, и понимал, но боялся признаться в этом даже самому себе.
— … тысяч обитателей замка? — ударил им в уши возмущенный голос баронессы.
Трэвис и Грейс тупо уставились на друзей. Бельтан поймал их взгляд и озабоченно нахмурился.
— Что это с вами? — спросил он. — Никак привидение увидели? На лицах Даржа и Эйрин отразились аналогичные эмоции, и Трэвис вдруг понял, что никто из них не только не видел Трифкина, но и не подозревал о его появлении. Разговор с шутом занял у него и Грейс не меньше минуты, тогда как для всех остальных прошла лишь доля секунды.
Он вопросительно взглянул на Грейс. Та кивнула и взяла его за руку.
— Извините, что прерываю вас, друзья, но мы должны вам кое-что рассказать…
88
На следующий день Трэвис проснулся в предрассветных сумерках, дрожа от холода, натянул одежду, неслышно, чтобы не беспокоить спящих Мелию и Фолкена, выскользнул за дверь и через несколько минут уже поднимался по выщербленным ступеням башни толкователей рун.
Джемис в то утро пребывал в еще более отвратительном настроении, чем обычно, и свиток с рунами для копирования, выданный им Трэвису в качестве дневного задания, был вдвое длиннее предыдущего. К вечеру он успел закончить лишь половику урока и был отпущен домой только благодаря заступничеству Рина.
Вернувшись в замок, он заглянул в пиршественный зал, в будни выполнявший функции общественной столовой, где любой желающий мог подкрепиться в любое время дня и ночи. Знатные вельможи, разумеется, обслуживались в своих апартаментах, а здесь собиралась публика попроще, да и меню особым разнообразием не отличалось, но Трэвис давно привык обходиться без тостов с джемом и прочих выкрутасов, так что кормежка его вполне устраивала. На обед ему в этот раз досталась краюха довольно свежего темного хлеба, кусок сыра в жесткой восковой оболочке и несколько ломтиков холодной оленины — жестковатой, но съедобной. Десерт же ограничился горстью изюма с косточками. Не бог весть что, но ему хватило, хотя Трэвис неоднократно замечал, что здорово худеет. Зеленая туника висела на нем мешком, наметившийся еще на Земле животик бесследно исчез, и во всем его поджаром теле осталось не больше жира, чем в том олене, мясом которого его сегодня накормили.
К тому времени, когда он дожевал последний кусочек оленины и выплюнул последнюю косточку изюма, за окном начало смеркаться. Приближался период зимнего солнцестояния, поэтому с каждым днем темнело все раньше, а рассветало все позже. Трэвис не торопился. До назначенного сбора Круга Черного Ножа оставалось еще несколько часов. Возможно, кто-то из его членов явится с хорошими новостями, а вот ему пока было нечем похвастаться. Из обедающих в зале рыцарей, пажей, оруженосцев и прочей придворной мелюзги никто не щеголял свежими повязками, никто не морщился от боли, поднимаясь из-за стола… Одним словом, ничего подозрительного. Можно было, конечно, наудачу прошвырнуться по замку, но за оставшееся время он не успел бы обследовать и десятой части разветвленного лабиринта коридоров, лестниц и переходов. Поэтому Трэвис решил вернуться к себе и подремать часок-другой у камина — если только Мелия не озадачит каким-нибудь хозяйственным поручением.
До дверей оставалось пройти всего пару дюжин шагов, когда он поймал краем глаза какое-то движение. Резко повернувшись, Трэвис успел заметить сгорбленную фигуру в грязных лохмотьях, свернувшую в боковой проход.
— Эй, постойте! — закричал он, но в ответ услышал лишь прокатившееся по пустынному коридору эхо собственного голоса.
Потоптавшись на месте, раздираемый противоречивыми чувствами Трэвис все же решился попытаться еще раз отловить таинственную старуху. Пройдя через темный арочный проем, он в затруднении остановился. Проход заканчивался небольшим холлом, в который выходили три двери. Все три были закрыты. Трэвис направился к ближайшей, но кое-что заметил и изменил направление. Есть! Перед дальней дверью на полу валялся клочок серой материи. Он нагнулся, поднял тряпочку и уверенно потянул на себя ручку.
