… и застыл на месте. Из дальнего бокового прохода выбивалось зловещее мертвенно-белое сияние, хорошо знакомое рыцарю по памятным событиям в подвале Белой башни. — Бледные Призраки! — прошептал он.
Фолкен говорил, что они охотятся за Великими Камнями, один из которых, по странной случайности, оказался у Трэвиса…
Забыв обо всем, поглощенный одной только мыслью успеть, Бельтан ринулся вперед по коридору. Усталость, боль, ломота в суставах — все отошло на второй план. Интенсивность свечения увеличилась. До поворота оставалось всего несколько шагов. Бельтан притормозил, перехватил поудобнее рукоять позаимствованного у кого-то из предков меча и решительно свернул за угол.
Сияние исчезло. Рыцарь в растерянности остановился. Темный коридорчик, заканчивающийся глухой стеной, был пуст. Лишь в приоткрытую боковую дверцу просачивался тусклый желтоватый свет, похожий на лунный. Из нее веяло жутким холодом и сильно дуло. Порыв ветра хлестнул по щекам Бельтана мелкой ледяной крошкой. Осторожно приблизившись, он вдруг заметил чью-то сгорбленную фигуру, притаившуюся в тени за дверью. Не дожидаясь приглашения, она выступила вперед на освещенную полосу. По невообразимым лохмотьям и единственному глазу рыцарь сразу узнал горбатую ведьму из Кельсиора. Но как она очутилась здесь? И для чего?
— Сейчас это не имеет значения, рыцарь-хранитель, — сухим бесцветным голосом сказала старуха.
Бельтан вздрогнул и поежился: как она могла угадать, о чем он думает?
Грисла кивком указала на открытую дверь. Рыцарь подошел поближе и замер в восторге и восхищении. Перед ним открылся изумительный пейзаж: залитое лунным светом заснеженное ущелье, окруженное величественными остроконечными пиками, чернеющими на фоне усыпанного звездами ночного неба. Прямо от двери начиналась цепочка человеческих следов, но ветер бросался по сторонам снежной крупой с таким остервенением, что ближайшие из них уже наполовину занесло.
— Он немного опередил тебя, — пояснила колдунья.
— Трэвис? — на всякий случай уточнил Бельтан, хотя и так знал ответ.
— Следуй за ним, рыцарь-хранитель, — костлявой рукой указала на следы Грисла. — Если в сердце твоем сохранилась верность, а в руках силы, ступай и помоги своему другу, потому что путь его труден и опасен.
Предложение показалось Бельтану настолько диким и невероятным, что в первый миг он чуть было не рассмеялся. Здравый смысл подсказывал, что ничего подобного не может быть, а дверь и лунный пейзаж за ней — не более чем кошмарное видение, навеянное колдовской отравой Кайрен. Но в лицо ему дул ветер и хлестал снег, прямо от порога начинались оставленные сапогами Трэвиса следы, и рыцарь внезапно осознал, что на самом деле не так уж важно, верит он или не верит в реальность происходящего. Если Трэвис Уайлдер ушел туда, долг и клятва обязывали Бельтана сопровождать его.
— Поторопись, хранитель! — предостерегающе каркнула старуха.
Рыцарь опустил меч, шагнул в дверь и начал спускаться по заснеженному склону, стараясь ступать в частично заметенные снегом лунки следов опередившего его друга.
104
Большой пиршественный зал Кейлавера содрогался от криков, стонов, мольбы о помощи.
Грейс не могла оторвать глаз от орды кошмарных монстров, десятками проникающих в зал через высокие окна. Одни с подоконников перебирались на потолочные балки и уже оттуда спрыгивали на столы; другие спускались по стенам, в клочья раздирая своими стальными когтями бесценные гобелены. Появление в гуще гостей каждой новой твари только увеличивало панику. Толпы обезумевших от страха людей метались, опрокидывая столы, круша посуду и топча упавших или сбитых с ног. В первые секунды вторжения основная масса пирующих ринулась к парадным дверям, но те оказались запертыми, а их окованные железом массивные створки, способные противостоять осадному тарану, с легкостью отразили натиск. Очевидно, кто-то из заговорщиков заранее позаботился о том, чтобы никто не смог покинуть празднество, пока все не закончится. В результате оказавшиеся в первых рядах гости и слуги были попросту раздавлены и расплющены напиравшими сзади. Чисто механически Грейс отметила еще один любопытный факт: Трифкин-Клюковка и все артисты возглавляемой им труппы с появлением фейдримов бесследно исчезли, как будто растворились в воздухе.
Леденящий душу смех за ее спиной заставил Грейс вздрогнуть и обернуться. Логрен с наслаждением обозревал воцарившийся в зале хаос. Глаза его светились мрачным торжеством.
— Вот так-то, — удовлетворенно изрек он и снова помахал лезущим в окна тварям. — Ко мне, мои голодные зверушки! Сегодня вы славно поужинаете, обещаю!
Ответом на его слова стал разъяренный рык, на миг перекрывший даже невообразимый шум в зале. Грейс оглянулась. Рычал Бореас. Он стоял на коленях над распростертым телом Эминды. Рядом с ним озабоченно склонились королева Иволейна и леди Тресса. За их спинами теснились Кайлар и Кейлин Голтские. Практически все, кто находился за королевским столом, покинули свои места и тревожно озирались по сторонам.
— Чтоб ты сгорел, Логрен! — вскричал Бореас, поднимаясь на ноги; кровь обагряла его руки, в глазах сверкала сталь. — Ты убил се, негодяй!
Советник смерил пылающего гневом монарха равнодушным взглядом и снова расхохотался.
— Конечно, убил, — высокомерно подтвердил он. — Эта визгливая сука мне ужасно надоела, вот я и решил, что с ножом в горле у нее уже не получится так громко брехать.
Страшно оскалившись и по-бычьи взревев, Бореас вытянул вперед свои огромные ручищи с растопыренными пальцами и ринулся на Логрена с очевидным намерением оторвать тому голову.
Эриданец не сдвинулся с места. Хладнокровно выждав, пока взбешенный монарх не приблизился к нему вплотную, он неуловимо быстрым движением взмахнул рукой, словно отгоняя надоедливую муху. Послышался глухой удар, и что-то хрустнуло — как будто развалилась пополам каменная глыба. Голова Бореаса откинулась назад, он нелепо замахал руками и врезался спиной в заставленный блюдами и кувшинами стол. Толстые доски столешницы не выдержали и разлетелись в щепки. Вскрикнув от боли, король повалился на пол и больше не встал. Кайлар и несколько слуг подняли Бореаса и поставили на ноги, но тот бессильно повис у них на руках, не проявляя других признаков жизни, кроме редких болезненных стонов. Глаза его были закрыты, лицо окровавлено.
На губах Логрена зазмеилась презрительная усмешка.
— Охладись немного, бычок, — бросил он снисходительно и отвернулся.
Грейс в ужасе уставилась на него Нужно было что-то делать, как-то остановить это чудовище в человеческом облике, но животный страх парализовал ее волю и тело. Она не могла сдвинуться с места. Страх у нее в душе мешался с отчаянием. В лице Логрена ей и всем остальным угрожало само Зло в наивысшем своем проявлении. Когда-то Грейс думала, что сможет ему противостоять, но сейчас понимала, как глубоко заблуждалась. С первого дня пребывания в Кейлавере она привыкла считать Бореаса олицетворением необоримой силы и мощи, и вот теперь этот богатырь сокрушен и повержен одним небрежным ударом, как жалкая козявка. Уж если самому Бореасу не по плечу справиться с Логреном, на что тогда рассчитывать слабой женщине?
