Первое впечатление не обмануло Грейс: присоединившись к толпе гуляющих по залу гостей, она быстро убедилась в том, что тот же Морти Андервуд, наряди его в средневековый костюм, ботфорты и шляпу с пером, отлично вписался бы в общую атмосферу. Однако Грейс в своих рассуждениях совершенно упустила из виду, что в больнице она занимала лишь одну из низших ступеней в иерархии, будучи скромным врачом отделения экстренной помощи, тогда как здесь, в Кейлавере, выступала в роли владетельной герцогини Беккеттской. Не прошло и минуты, как она почувствовала разницу на собственной шкуре.
— Доброго вечера вашей светлости, — приветствовала ее строгая дама средних лет в красном платье — не ниже графини рангом, судя по богатству наряда. Толстый слой пудры и румян не смог до конца скрыть следы оспин у нее на щеках. — Я вижу, вы предпочитаете являться последней, дабы обратить на себя внимание всех тех, кто пришел вовремя. Что ж, трюк не новый, но всегда действенный.
— Вовсе не трюк, миледи, — покачала головой Грейс. — Вероятно, посланный за мной паж где-то задержался, поэтому я и опоздала.
— В самом деле? — недоверчиво сверкнула глазами дама.
— Прошу прощения, ваша светлость, — прервал диалог молодой человек — эрл или простой рыцарь, исходя из его сравнительно скромного облачения, — не желаете ли чего-нибудь выпить? — Он щелкнул пальцами, подзывая разносящего напитки лакея, и продолжал, лукаво прищурившись: — Вам, наверное, пришлось очень долго добираться до Кейлавера? Или не очень? Если не ошибаюсь, дорога от Беккетта…
— Боюсь, я попала сюда не той дорогой, какую вы имеете в виду, милорд, — сухо сказала Грейс.
Юнец вздрогнул, как от пощечины, втянул голову в плечи и поспешно ретировался, забыв о предложении угостить ее выпивкой. А жаль: стаканчик прохладительного или даже горячительного ей бы сейчас не помешал.
Вместо любопытствующего молодого повесы подступы к Грейс оккупировали сразу несколько других знатных господ. Бореас был прав: одно ее присутствие привлекало людей и развязывало им языки. Задаваемые ими вопросы выглядели внешне невинными, но за каждым крылось жгучее желание узнать, кто она такая, откуда взялась и на что претендует.
К кучке окружающих Грейс лордов и леди приблизился тучный коротышка в несколько легкомысленном костюме золотисто-алых тонов. Должно быть, он был какой-то важной персоной, потому что остальные почтительно расступились, пропуская его. Остановившись перед ней, толстяк отвесил небрежный полупоклон, хотя подобное проявление невежливости объяснялось, вполне возможно, скорее чрезмерной объемистостью чрева, нежели недостатком галантности, и представился:
— Лорд Ольстин.
Он произнес это таким тоном, как будто не сомневался в том, что Грейс отлично известно, кто такой лорд Ольстин. Впрочем, порывшись в памяти, Грейс с удивлением обнаружила, что его имя ей и в самом деле знакомо. Пару дней назад Эйрин ознакомила ее со списком представителей приглашенных на Совет Королей владык Семи доминионов, в котором содержались краткие сведения о них, включая титулы и придворные должности. Лорд Ольстин значился там сенешалем Лизандира, монарха Брелегонда.
— Счастлива познакомиться с вами, милорд.
Унизанные перстнями пухлые пальцы Ольстина сомкнулись вокруг пустого кубка с такой силой, словно он намеревался его раздавить.
— Король Бореас ничего не говорил нам о том, что в Кейлавере во время заседаний Совета будут присутствовать и другие знатные особы, помимо приглашенных. — Ольстин намеренно повысил голос, очевидно, желая донести свое недовольство до всех присутствующих. — Хотел бы я знать, о чем еще «забыл» поставить нас в известность его величество!
На них начали оглядываться.
— К несчастью, ничем не могу вам помочь, милорд, — спокойно сказала Грейс.
Заплывшие жиром глаза-бусинки гневно блеснули. Ольстин задумчиво погладил коротко подстриженную бородку, прикрывающую тройной подбородок.
— Да, удобную вы изволили избрать себе позицию, миледи, ничего не скажешь, — недовольно проворчал он.
— Это отнюдь не позиция, а чистая правда, милорд!
Неодобрительный ропот, поднявшийся вокруг, свидетельствовал о том, что ответ ее — по неизвестной пока причине — пришелся не по вкусу многим из присутствующих. Грейс с трудом удержалась от стона. Да что ж это такое: слова нельзя вымолвить без того, чтобы кто-нибудь не посчитал себя оскорбленным!
Ольстин открыл было рот, порываясь сказать что-то еще, но Грейс опередила его.
— Прошу прощения, милорд, но я вынуждена вас покинуть. Не смею долее препятствовать вашему свиданию с очередным кубком вина.
У Ольстина отвисла челюсть, а все остальные разинули рты и выпучили глаза. Грейс не стала дожидаться, чем закончится эта немая сцена, и просто убежала, изобразив крайнюю озабоченность и спешку. Лишь очутившись в противоположном конце зала, она заметила, что вся дрожит.
— Не хотите ли глоток вина, миледи?
Грейс оглянулась. К ней обращался высокий элегантный мужчина лет сорока в жемчужно-сером камзоле. Ранняя седина посеребрила ему виски, от уголков рта пролегли две глубокие складки. Длинный тонкий шрам, пересекающий правую скулу, ничуть не портил лицо незнакомца, а, напротив, придавал ему отпечаток мужественности. Поддержав Грейс одной рукой под локоток, другой он подал ей наполненный кубок, в котором оказалось терпкое красное вино, щедро сдобренное специями. Первый контакт с собравшимися при дворе короля Бореаса иностранными вельможами вымотал ее сильнее, чем она ожидала, поэтому Грейс с жадностью осушила его в несколько глотков.
— Благодарю вас, милорд, — сказала она, возвращая опустевший кубок.
— Мне ужасно понравилось, как вы отбрили этого надутого индюка Ольстина, миледи, — с улыбкой произнес незнакомец. — Как вы догадались, что он неисправимый пьяница? Об этом знают очень немногие, а сам лорд-сенешаль не останавливается ни перед какими затратами, чтобы скрыть пагубное пристрастие к вину от всех, в первую очередь от своего сюзерена.
— Его выдают глаза, — объяснила Грейс. — Белки с желтизной свидетельствуют о больной печени. А полопавшиеся кровеносные сосуды на носу — верный признак хронического алкоголизма. Мне хватило бы и этих двух симптомов, но у него, ко всему прочему, еще и плохие зубы. Вино, как известно, содержит уксусную кислоту, разрушающую зубную эмаль.
— У вас исключительно глубокие познания, миледи, — с уважением отметил собеседник.
— Ну что вы, просто я постоянно сталкиваюсь с такими случаями в… — Она вовремя спохватилась и прикусила язык. — Я хотела сказать, что и раньше встречала похожих на него людей.
Вино оказалось крепче, чем она думала. Оно ударило в голову Грейс и окрасило легким румянцем ее бледные щеки, так что, когда незнакомец с поклоном предложил ей руку, она оперлась на нее с благодарностью. Они вместе неторопливо прошлись по залу, продолжая разговор.
— Лорд Ольстин — самодовольный болван, — заметил кавалер Грейс. — Правда, он брелегондец, а для брелегондцев глупость является неотъемлемым качеством, но, с другой стороны, кое-какие из его высказываний вызваны серьезной озабоченностью, которую многие, и ваш покорный слуга в том числе, разделяют.
