Дарж привел ее к двум незанятым креслам с краю стола и усадил в одно из них.
— Сожалею, миледи, что вам придется скучать в моем обществе, — извинился он, занимая второе, — но других мест нам не оставили.
— Напротив, — возразила Грейс, — я не поменялась бы сегодня местами ни с кем за этим столом! Вы даже не представляете, как я рада вас видеть!
Рыцарь скептически приподнял бровь, но от комментариев воздержался. Королевский стол обслуживали не простые лакеи, а юные пажи. От разносимых ими яств исходило такое аппетитное благоухание, что у Грейс потекли слюнки, а в животе угрожающе забурчало. Она вспомнила инструктаж Эйрин и разломила пополам продолговатую булку жесткого серого хлеба, лежащую на салфетке между ее и Даржа тарелками. Затем положила на свою половинку несколько ломтиков копченого мяса с большого блюда с холодными закусками и такой же бутерброд, только побольше, сделала для рыцаря.
— Надеюсь, вы получаете удовольствие от пребывания в Кейлавере, миледи? — кивнув в знак благодарности, осведомился тот.
— Еще какое! — ответила она, не задумываясь, и лишь запоздало отметила про себя, что нисколечко не погрешила против истины. Несмотря на непривычность окружающей ее обстановки, естественный страх перед множеством новых лиц и довольно смутное представление о собственной роли во всем этом, Грейс Беккетт никогда прежде не ощущала такого эмоционального подъема и бурлящей энергии. Отпив глоток вина, она протерла салфеткой край кубка, которого касались ее губы, и передала его Даржу. Когда он утолил жажду, Грейс вернулась к прежней теме.
— Я так хотела встретиться с вами и поблагодарить за то, что вы нашли меня в лесу и привезли сюда, а вы даже ни разу не зашли меня навестить, — сказала она с легким упреком.
— Я каждый день справлялся о вашем здоровье у лорда Олрейна, миледи, — поспешил оправдаться Дарж. — А не заходил, потому что не хотел понапрасну беспокоить. К тому же я уверен, что с леди Эйрин вам несравненно интереснее, чем со мной.
Отлично! Значит, Дарж о ней все-таки не забыл. Хорошая новость заметно подняла настроение Грейс.
— Ваше общество, милорд, никогда не будет обременительным для меня, уверяю вас, — сказала она с улыбкой.
Рыцарь опять воспринял ее слова с изрядной долей скептицизма, но был слишком хорошо воспитан, чтобы возражать.
У стола снова засуетились пажи, подоспевшие с очередной переменой. Мимо Грейс и Даржа проплывали огромные блюда с жареными лебедями в перьях и с клювами, выглядевшие как живые, целиком тушенные в соусе миноги, дымящиеся пудинги с изюмом и многое другое, чего она прежде не только не пробовала, но и назвать бы затруднилась.
Когда все блюда были расставлены, пажи удалились, а на их место явились двое мужчин: один высокий, худой и мрачный, другой — низенький и плотный, с широкой улыбчивой физиономией. Они прошли вдоль стола, останавливаясь перед каждым из сидящих, вздымая над головой руки и произнося при этом единственное слово: «Крит».
— Кто они, — спросила Грейс, как только странные личности покинули зал.
— Придворные толкователи рун, — ответил Дарж. — Я слышал, король Бореас приютил в Кейлавере несколько человек из Серой башни. Отрадно видеть, что его величество с уважением относится к старинным обычаям.
— А что они сделали?
— Насколько я понимаю, они благословили пищу на столе, произнеся руну, предотвращающую ее от порчи. Магия слабенькая, но полезная. От несвежего мяса люди умирают гораздо чаще, чем от мечей разбойников или кинжалов грабителей.
Руны! Адриан Фарр, помнится, тоже говорил о рунах во время их встречи в полицейском участке. При этом он вроде бы сказал и о том, что монстры с куском железа вместо сердца очень интересуются именно рунами. Но ведь они остались в другом мире, не так ли? Или все же не так? Грейс коснулась рукой кошелька с рунным ожерельем и невольно поежилась.
Пир начался, а вместе с ним началась и развлекательная программа. Жонглеры, шуты, акробаты, сменяя друг друга, демонстрировали свое искусство сперва перед королевским столом, а затем расходились по залу и — повторяли номера для других гостей. Вслед за горячими блюдами подали десерт, в том числе сладкую выпечку, оформленную в виде всевозможных фантастических существ, которых Дарж называл эфемеридами. Начинкой эфемерид служили взбитые с сахаром сливки и масло, как у воздушных пирожных или эклеров. Грейс с удовольствием слопала парочку единорогов и половинку замка.
Немного осоловев от съеденного и выпитого, она блаженно откинулась на спинку кресла, рассеянно блуждая взглядом по залу, и вдруг вздрогнула, как от удара током, встретившись глазами с двумя блеснувшими льдистым огнем изумрудами. Кайрен! Графиня сидела за ближним к ней столом. Она лучезарно улыбнулась, подмигнула Грейс и поднесла к губам кубок с вином. Грейс отвернулась, но успела заметить, что король Бореас, хмуро сдвинув брови, тоже смотрит на Кайрен. Но той все было нипочем. Улыбнувшись королю еще шире, она переключила внимание на соседа по столу — красивого молодого лорда в богатом наряде Строгий королевский взор обратился и на Грейс, но она сделала вид, что не замечает недовольства его величества. Очевидно, между королем и Кайрен существовало некое скрытое соперничество, и она, Грейс Беккетт, сама того не ведая, оказалась в центре этого конфликта. Удачный дебют придал ей излишней самонадеянности, и только сейчас она начала сознавать, как ничтожно мало, по сути, известно ей о подводных камнях и течениях в море всех плетущихся в этом зале интриг. Настроение сразу упало, и Грейс тоскливо вздохнула.
— Что-нибудь не так, миледи? — встревожился моментально почувствовавший перемену эмбарец.
Помедлив мгновение, Грейс решила открыться.
— Дело в том, что мне поручено выяснить, какой позиции собираются придерживаться на Совете Королей все заинтересованные стороны. Отказаться я, сами понимаете, не могла, но, боюсь, шпионки из меня тоже не получится.
— Понятно.
— Я познакомилась и побеседовала со многими из представителей доминионов, — торопливо продолжала Грейс, боясь передумать. — Со мной охотно разговаривали и высказывали свое мнение по поводу предстоящего Совета, но у меня такое ощущение, что ничего действительно полезного или ценного разузнать не удалось.
— В самом деле?
— Ну, не совсем… Не думаю, правда, что это такой уж большой секрет, но все, с кем я говорила, подозревают некие тайные мотивы в решении короля Бореаса созвать Совет. Наверное, это тоже важно, однако никак не проясняет ответа на главный вопрос: какой линии поведения решат придерживаться монархи остальных доминионов, когда наконец прибудут в Кейлавер. И как повлияет на их решение тот факт, что их — в известной степени — принудили к этому. Лорд Логрен объяснил мне, что другого выбора нет: отказ от приглашения расценивается как враждебный акт, равносильный…
Грейс вдруг запнулась, пораженная страшной догадкой, и Дарж договорил за нее незаконченную фразу:
— Равносильный объявлению войны. Ну и что?
