— Хор начинается!
Голос Орагиена эхом прокатился по залу. Он говорил не слишком громко — здесь в этом не было необходимости — но слова получились холодными и жесткими. Теперь Гроссмейстер стоял, гордо расправив плечи, а его голубые глаза метали молнии. В Орагиене осталось еще много сил.
Шепот стих, теперь лишь древние голоса продолжали свой тихий неумолчный разговор. Орагиен не смотрел на Тревиса, его взгляд был устремлен выше его головы.
— Я собрал сегодняшний хор, как того требует закон, хотя сейчас еще у нас мало фактов. Однако нам хорошо известно, какое совершено преступление, и мы знаем, кто виновник. — Здесь взгляд Орагиена полоснул Тревиса. — И что наш орден будет делать теперь, когда рунного камня больше нет, должен решить не хор, а сотня хоров. Поэтому сегодня перед нами всего один простой вопрос. — Орагиен направил свой рунный посох прямо в сердце Тревиса. — Необходимо решить судьбу еретика.
Тревис стиснул зубы. Во всяком случае, не будет дурацкого суда.
Орагиен опустил посох.
— Готов ли кто-нибудь сказать слово в защиту разбивателя рун?
Смех сорвался с губ Тревиса — неужели найдется безумец, который решится его защищать? — но, к счастью, руна молчания помешала собравшимся услышать смех Тревиса. Однако он заметил какое-то движение.
Не он один, разинув рот, смотрел на невысокого толстенького толкователя рун, решительно направившегося к помосту. Кустистые брови Орагиена сошлись на переносице.
— Мастер Эрион, ты будешь говорить в защиту этого человека?
— Да, Гроссмейстер. — Близорукие глаза широко открылись, когда по залу пробежал шум удивления. — Точнее, я хотел сказать, нет.
Орагиен нахмурился еще сильнее.
— Я тебя не понимаю, мастер Эрион.
Эрион нервно потер руки.
— Я просто хочу высказаться, Гроссмейстер. Можно?
Орагиен явно колебался.
— Ладно, мастер Эрион. Но постарайся быть кратким.
Эрион откашлялся, а потом его голос воспарил до самого купола.
— Я задаю себе вопрос: понимаем ли мы, что делаем? У меня создается впечатление, что в последнее время мы вообще мало что понимаем. Мы не могли разобраться в рунном камне. — Он прикусил губу. — Во всяком случае, раньше не могли. Мне неизвестно, как нам удалось вызвать сюда мастера Уайлдера, даже с посторонней помощью. Мне неясна природа его силы. Почему повелитель и разбиватель рун с трудом способен прочитать простейшие руны? — Эрион оглядел притихших толкователей рун. — Я вовсе не хотел вас обидеть, мастер Уайлдер!
Тревис невольно ухмыльнулся. А я и не собирался обижаться. Эрион открыл рот, нахмурился и развел руками.
— Вот и все, что я хотел сказать. Мне кажется, что мы слишком торопимся в ситуации, когда плохо понимаем происходящее, и можем наделать ошибок.
Эрион спокойно вернулся на свое место. Смелый поступок. Однако Тревис понимал, что теперь его положение только ухудшится.
— Мастер Эрион прав. — Жесткий голос разрезал полный шепотов воздух. — Мы действительно многого не понимаем. Пришло время разобраться.
Мастер Ларад спускался по ступенькам к помосту. Он не смотрел ни на Орагиена, ни на Тревиса, а сразу обратился к толкователям рун.
— Пришло время разобраться, почему он оказался среди нас. И почему считалось, что он может нам помочь. Более того, пора решить, кто должен возглавить наш орден, когда рунный камень разбит. — Мрачный взгляд Ларада метнулся к Орагиену. — Впрочем, возможно, для этого еще не пришло время… пока.
Глаза Орагиена сердито сверкнули, но он лишь вцепился в свой посох и промолчал. Ларад продолжал, вышагивая перед помостом, словно серый кот. В косых лучах восходящего солнца казалось, что шрамы у него на лице налились кровью.
— Мастер Эрион сказал правду, мы многого не понимаем. В течение пяти столетий в Фаленгарте не было ни одного разбивателя рун. Черные рясы, как и Черная Башня, запрещены много лет назад. С тех пор их умения прикрывала завеса тайны. — Ларад показал на Тревиса. — Тем не менее, когда он появился в нашем мире, мы сразу же пригласили его в нашу башню. Мы называли его повелителем рун. Возможно, так и есть. Но это не меняет главного: он разбиватель рун!
По рядам вновь разнесся шум, только теперь он стал значительно громче. Тревис ухватился за острый край скамьи. Голос Ларада разносился до самых дальних уголков зала.
— Неужели вы забыли? Разве не разбиватели рун вызвали ненависть и страх, который быстро распространился на все рунические ордена? Черные рясы запрещены правильно — теперь мы на собственной шкуре понимаем это. Так что я призываю вас закончить обсуждение и начать скандирование. Для еретика и разбивателя рун есть только одно наказание.
Не глядя на Орагиена, Ларад вернулся на свое место. Гроссмейстер заметно побледнел, однако не стал спорить с Ларадом и кивнул.
— Мастер Ларад призвал нас к скандированию. Что ж, так тому и быть.
Тревис не понимал, что происходит. Каждый мастер закрыл глаза и сел совершенно неподвижно. В зале наступила тишина. А потом одна-единственная нота взметнулась в воздух. Затем к ней стали присоединяться новые и новые, пока не начали резонировать стены. Каждый толкователь рун повторял одну ноту, которая сливалась с другими.
Сначала в воздухе царил диссонанс, но временами возникали гармонические сочетания, эхом отражавшиеся от полированных стен. Скандирование становилось все более сильным. Руки Тревиса потянулись к ушам. Руна тишины не ослабляла звук, и скандирование наполнило его мозг. Тревис понял, что еще мгновение, и его череп разнесет на куски, как совсем недавно это произошло с рунным камнем.
— Прекратите!
Хриплый крик пронзил воздух, разрушив наметившуюся гармонию. Скандирование прекратилось, но его эхо продолжало отражаться от стен, превращаясь в оглушительный рев, однако постепенно звук затухал, хотя его отголоски проносились по залу, словно осколки разбитого стекла. Все прижали руки к ушам, чтобы сохранить разум.
Наконец шум стих, превратившись в негромкое шипение. Тревис с трудом оторвал руки от ушей. Только теперь он заметил, что взоры всех присутствующих обращены на него, и сообразил, что кричал он, разрушив наложенную на него руну тишины.
— Я хотел помочь вам, — сказал Тревис. Его хриплый шепот слышали все, хотя он и мешался с отголосками скандирования. — Вы должны понять, мастер Орагиен. Я поступил так для того, чтобы вы учились сами. Без меня, без посторонней помощи.
Его слова стихли. Потом негромко заговорил Орагиен.
— Скандирование обрело гармонию, мастер Уайлдер. Все голоса едины. Хор принял решение.
Тревис заглянул в голубые глаза Орагиена. Теперь в них сиял новый свет: печаль. Тревис хотел еще что-то сказать, но Гроссмейстер остановил его жестом, который произвел на него более сильное впечатление, чем любая руна.
