— Милорд, мы не знаем, сколько было нападавших орков. На конях у нас только Белые Братья, а это всего тысяча кавалеристов. Этого может не хватить. Лучше двигаться всем вместе, с пехотой.
— Я здесь приказываю! — Сдерживаемая ярость вспыхнула в Забне с новой силой. — Я не собираюсь терять время из-за этой еле переставляющей ноги пехоты. Ты сам говорил, что тысячи Братьев хватит, чтобы здесь камня на камне не оставить, а уж отбить у сброда обоз!.. Много чести этим дикарям — идти на них всем войском!
* * *
Обнаружить следы похищенного обоза оказалось совсем нетрудно. Глубокая, продавленная во влажной земле колея уходила на север, и отряд двинулся следом, быстро сокращая расстояние. Ветер бил Забну в лицо, и бешенство постепенно схлынуло, уступив место упоению погоней и предвкушению предстоящей схватки. В ее результатах Забн не сомневался. Что могут сделать дикари закованным в сталь всадникам? Да, все это — не проблема Небольшое осложнение, не больше, которое лишь добавит ему славы. Забн аб-Хавзи, победитель натуан и орков!
Забн галопом выехал на очередной холм и наконец увидел дикарей. Однако выглядели они совсем не так, как он ожидал. Вместо удирающей неорганизованной орды ущелье перегораживали, упираясь в поросшие лесом склоны, ровные шеренги прикрывающихся щитами воинов. Что за черт? Забн резко натянул поводья, останавливая лошадь.
— Что будем делать? — Подъехавший гроссмейстер похлопал храпящего коня по шее.
— Посмотрим, — Забн тронул лошадь шагом вперед.
Метрах в пятидесяти от выстроившихся орков Забн повернул, проехался вдоль шеренг. Его удивление росло все больше. Из-за щитов на него, насупившись, смотрели дети, настоящие дети. Вряд ли кому-нибудь из них было больше двадцати лет. Над ним что, издеваются?
— У них хорошая позиция, — глухо сказал гроссмейстер. — Странно.
Забн поглядел по сторонам. Действительно, атаковать придется вверх по склону холма и только в лоб. Ерунда все это, конечно, разогнать этот сброд ничего не стоит, но лишняя задержка, пустая трата времени….. Отбить обоз, добраться до укравших его добычу мерзавцев — вот что сейчас главное.
— Убирайтесь отсюда, мы вас не тронем! — выкрикнул Забн. — Нам нужен наш обоз и те, кто его украл, а не вы. Ну-ка, бегом к мамке!
— Ты дальше не идти! — Вперед вышел нескладный паренек. — И ты уходить, тогда ты уходить живой. — Паренек нахально улыбнулся. — Вы зайти на территория страна Нир Хага, вы затоптать поля и разогнать скот, вы нападать на наши селения.
Вы предупреждаться Быстро уходить, и тогда быть живой!
Паренек вскинул руки вверх, и изображающие солдат подростки ответили слитным ревом.
— Ты, дикарь, как ты смеешь так со мной разговаривать? — Забн почувствовал, как внутри снова поднимается волна бешенства. — Я — нобиль Забн аб-Хавзи! Встань на колени, пока я тебе задницу не надрал!
— Ты есть ослиный дурак, а не нобиль, — серьезно сказал подросток, — если не понимать человеческий язык. Твой отец был пьян, когда спать с твоей мать для твое создание. Не хочешь не идти живой, будешь не идти мертвый. Подросток плюнул, развернулся и пропал в раздвинувшихся шеренгах.
Орки захохотали, заулюлюкали.
— Ах ты… Ах ты… — Забн задохнулся от бешенства. — Ну, я вам покажу! Нобиль дернул поводья лошади так, что у нее из разорванной губы брызнула кровь. — Атакуем!
— Атакуем! — Забн влетел на холм, хищно оскалился.
— Да, но…
— Вперед!! — крикнул Забн, не глядя на гроссмейстера.
Строй Белых Братьев шевельнулся, двинулся. Поначалу медленно, но постепенно все быстрее, все более набирая скорость, тяжелый клин покатился вперед, неудержимый, словно лавина, и горе несчастным глупцам, вставшим на его пути, пытающимся остановить его бег… Растоптаны, сметены, разорваны в клочья!
— Вперед, вперед! — Забн смеялся от охватившего его восторга. Эта тысячеголовая машина подчинялась ему, ему одному, будто единое существо, он привел его в движение, и сейчас оно обрушится, на этих возомнивших о себе…
Лошадь из первого ряда вдруг вскинулась, брыкнула передними ногами, всадник, кувыркаясь словно клоун, взлетел вверх, и тут полыхнуло, в стороны взметнулись комья земли, дым. Еще вспышка, еще… До Забна донесся запоздалый гром.
— Что за черт?
Грохот стал непрерывным. Ложбина почти полностью скрылась в клубах пыли и дыма, но Забн успел различить наплывающий на строй рой огоньков. Монолитный клин рассыпался, всадники передних рядов пытались отвернуть, задние напирали…
— Вы! — Забн обернулся к стоящим в стороне магам. — Что происходит?!
— Весьма необычный способ, весьма…
— Придурки! Вы что, способом любоваться будете? Сделайте же что-нибудь!
— Мы пытаемся. — Старший маг вдруг захрипел, потом сипло выдохнул. — Их слишком много, милорд.
— Идиоты!
Вспышки прекратились, и над облаком пыли внизу повисло что-то вроде светящейся дымки. Грохот стих, сменившись жуткими воплями. И тут Забн увидел то, что вряд ли когда-либо ожидал увидеть. Прославленные Белые Братья, закаленные, непоколебимые воины, покидавшие поле битвы либо мертвыми, либо победителями, бежали. Один, другой, третий, неистово нахлестывая лошадей, они выскакивали из клубящейся внизу тучи с бессмысленными от ужаса глазами, несясь неизвестно куда, лишь бы подальше отсюда… И все-таки выучка сказывалась. Часть Братьев, несмотря ни на что, добралась-таки до перегораживающих ущелье орков. схватилась с ними.
Послышался тонкий, на пределе слышимости, звук.
— Надо уходить! — Возле Забна вдруг возник гроссмейстер, подпаленный, с дымящимися волосами. — Нас обходят! — Гроссмейстер махнул рукой на растущий по склонам лес, в котором мелькали смутные силуэты.
— Как — уходить? — Забн взглянул на противоположный холм, на строй орков, за которым скрывалось его будущее, его слава. — Нет! Мы же побеждаем! Еще немного, и мы прорвемся!
Пронзительный звук усилился настолько, что у Забна заныли зубы.
— Что это такое? Прекратите это!
— Мы долго не продержимся. — Маг был бледен, лицо блестело от пота. — У них кто-то уровня магистра. Надо уходить. Скорее.
— Ну нет! — Забн злобно ощерился. — Я не отступлю!
— Как хочешь, — Гроссмейстер пришпорил коня.
— Стой, стой! Трус!! Вернись!
Гроссмейстер мчался прочь. Он не был трусом, но не был и дураком, не способным признать поражение. Именно благодаря этому он дожил до седых волос и стал гроссмейстером. Возможно, после сегодняшнего разгрома гроссмейстером ему больше не бывать, но, по крайней мере, он по-прежнему жив.
Неожиданно сзади словно гигант вздохнул, в спину пыхнуло жаром. Гроссмейстер обернулся, но на вершине холма уже никого не было. Лишь пожелтевшая вдруг трава.
