— Вы… знаете? — Акадар слегка смутился.
— Да, так что я вас в общем-то ждал.
— И что будем делать? Хобахава молчал.
— Они не похожи на сдвигающих взглядом горы и воспламеняющих реки. Как там у вас: громовая поступь и ужасные силы, да? Ничего такого вроде бы нет. Вы уверены, что они одержимые?
Хобахава тяжело вздохнул.
— Но они действительно странные. — Акадар переступил с ноги на ногу. Никто из моих людей таких раньше не видел. Двое из них явно имеют магические способности, а еще четверо… Непонятные какие-то. Может, это южане? Мы ведь практически ничего не знаем о том континенте. Если допустить, что там есть люди и они смогли пройти через нашу полосу штормов…
— Не знаю, дорогой магистр, не знаю… — Хобахава потер лоб. Допустить-то можно все, что угодно, а вот как есть на самом деле… Хотя в нашей ситуации южане — вариант ничем не хуже остальных. — Хобахава горько усмехнулся. — Но кто бы они ни были, действительно надо что-то делать. Особенно теперь, после того, как один из ваших людей оказался у них. Хобахава замолчал, задумчиво сложил руки на животе. — Давайте-ка, уважаемый магистр, арестуйте их, посмотрим, что из этого получится. Только очень аккуратно. Нам совершенно не нужно внимание властей Нагира Особенно если вдруг окажется, что вы правы. Мы столько сил потратили, чтобы прекратить эти дурацкие экспедиции на юг! Обидно будет начинать все сначала.
* * *
Баниши с отвращением смотрел на ссохшийся труп натуанина. Это было нечестно, это было подло! Казавшаяся вчера такой замечательной идея поймать натуанина живым обратилась почти в катастрофу. Шесть магов отдали свои жизни, и ради чего? Ради того, чтобы эта тварь взяла и сдохла с рассветом, так ничего и не прояснив. Сволочь!
Баниши сплюнул, потер покрасневшие глаза. Кончилась вторая бесконечно долгая ночь. И он пока еще жив. Но, судя по тому, как идут дела, это ненадолго. Третьей им уже не выдержать.
Баниши развернулся и пошел к блокгаузу. Может, удастся немного поспать, прежде чем все начнется снова.
Магистр шел мимо медленно, словно в трансе, двигающихся солдат и почти физически ощущал витающую в воздухе безнадежность. Солдаты оттаскивали трупы, пытались залатать дыры в частоколе, но это была скорее привычка, вбитый в них за многие годы службы инстинкт, чем реальная надежда выжить. Они были обречены и знали об этом.
Баниши шел и старался не встречаться ни с кем глазами. Потухшие, полные апатии взгляды прорезались вдруг молчаливым вопросом, смутной, затаенной в самой глубине зрачков, надеждой, что произойдет чудо и он их спасет. И эта животная надежда была хуже всего.
Маг вошел в смрадный сумрак блокгауза, проковылял к отгороженному для него углу, тяжело опустился на койку. Поспать хотя бы часок…
Но до чего же все быстро произошло! Этот Гуграйт… Он его явно недооценил. Надо отдать должное, проделано все было просто безупречно. Нападение этих обращенных натуан… Пока маги пытались от них отбиться, Гуграйт перебросил войска. А дальше начался уже полномасштабный штурм. Выныривающие словно ниоткуда орки со всех сторон, следующие один за другим магические удары по куполу… И горящие, разрываемые, на глазах гниющие и распадающиеся люди в корежащемся металле доспехов… Просто чудо, что они отбились.
Баниши беспокойно поворочался. А сегодня? Еще одно чудо? Что ж, это были чудеса, но, похоже, лимит их исчерпан. Треть солдат и две трети магов погибли. Еще одной кошмарной ночи оставшимся не пережить. Нового штурма Братья, несмотря на всю свою выучку и отчаянную решимость, просто не выдержат.
Блокгауз вдруг ощутимо встряхнуло, по куполу прошла дрожь. Началось.
Магистр тихонько выругался, спустил ноги с койки. Все тело ломило от одной мысли о том, что снова надо куда-то идти… Этот Гуграйт, чтоб его сожрали Всевысшие с его изобретательностью! Судя по вчерашнему дню, магические атаки теперь будут продолжаться непрерывно до самого вечера. Значит, сегодня опять не поспать.
Баниши сидел, глядя в темноту, выгадывая хотя бы еще минуту покоя. Может, обойдется? Вчера удары не были достаточно сильными, скорее, беспокоящее давление. Раздражающие, выматывающие, но по-настоящему не опасные. Двое дежурящих сейчас магов в принципе вполне с ними справятся. Хотя Гуграйт явно торопится…
Новый толчок, и вопль — долгий, пронзительный…
Магистр сам не понял, как оказался снаружи. До боли режущий воспаленные глаза солнечный свет, руки складываются в защитное плетение, внутри бьется набранная сила. Но почему он не чувствует прорыва?
— Где?!
— А? — Молодой офицер, судя по нашивкам, младший рыцарь Белого Братства, раздраженно обернулся, но, узнав Баниши, вытянулся, отдал честь. — Что?
Снова крик, полный боли, вроде бы женский.
— Что это?!
— А, это… — Офицер неуверенно улыбнулся — У нас еще пленные остались, ну и… Все равно ведь… — Офицер не договорил, лишь пожал плечами. — Ребятам же надо развеяться.
— Развеяться?! — Накопленное напряжение требовало выхода. — Развеяться?!! А тихо это никак нельзя было сделать?! Немедленно прекратить этот шум!
— Есть! — Офицер козырнул и бросился прочь.
— Стой! — Баниши покусал губу. Неожиданная мысль, но, возможно, единственный шанс на спасение. Рискованно, очень рискованно, но в их положении… — Пленных больше не трогать. И паладина Гойла ко мне.
* * *
— Почему ты их пропустил? Кен молчал, потупив голову.
— Ну же, Кен! — Крайт перестал ходить, остановился перед Кеном. — Хватит ноги рассматривать Объясни-ка мне. Ты когда-то с жаром рассказывал, какие ужасы творят Белые Братья, а теперь взял и отпустил их. Почему? Ведь была причина?
— Да, Гунга Крайт, — Кен поднял взгляд, — была. Они прикрывались нашими людьми. Женщинами, детьми. Мы не могли бить. Мы бы попали по ним тоже.
— Я так и думал. — Крайт качнулся на носках. — Демоны раздери, я так и думал! — Крайт снова заходил, заложив руки за спину. — Но это же бессмысленно, Кен. Ты думаешь, ты их спас? Никого ты не спас! Они же все равно их убьют. Не сейчас, так позже. Ты отпустил убийц и никого не спас!
— Я знаю. — Кен кивнул. — И все равно они живы. А пока они живы, у них есть надежда. Это все, что у них есть, и не я отниму у них эту малость. Даже если хоть один из них выживет, этого будет достаточно.
— Да? — Крайт саркастически поднял брови. — И ради возможности выжить для одного ты отпустил две тысячи Братьев? А ты посчитал, скольких еще они убьют? Стоит ли жизнь одного столько?
— Не мне судить, чья жизнь чего стоит, — упрямо сказал Кен. — После того похода на Ящериц я поклялся, что ни одна женщина, ни один ребенок больше не умрут от моей руки, и клятву сдержу.
— Мой джаху стал философом. Забавно. — Крайт посмотрел на мрачно молчащего Кена, хмыкнул. — Ладно. Сейчас надо решать, что делать дальше. — Крайт устало вздохнул, потер виски, — Своих тяжелораненых Братья добили. Но раненые у них все равно есть. И лошадей у них осталось не так уж много. Если постараться, может, еще догоним до того, как они с Тледи-Угу соединятся.
