— Кен!
— Освободитель!! — Кен зашагал по кабинету, — От кого, от чего? От меня? От меня надо освобождать?! — Кен остановился перед Йолей. — Но почему? Что я им сделал плохого? Почему?!
Они что, не понимают? — Кен снова нервно заходил — Он придет, и снова начнется война! Они что, этого не понимают?!
— Кен, прекрати. Кен, остановись, выслушай меня!
— Они не понимают. — Кен продолжал мерить комнату шагами. — Они не понимают. Но они поймут! Когда они наконец поймут?! Я отправляю воинов остановить его, и они присоединяются к нему. К нему! И все снова, да, все снова?!
Йоля беспомощно смотрела на мечущегося Кена.
— Снова эта бессмысленная война, снова трупы, снова плачущие матери! Зачем?! Йоля молчала.
— Но скажи мне — почему, почему? Что хорошего он даст им, почему они его так любят? Ведь он, он… — Кен всплеснул руками, бессильно схватился за голову.
— Кен, послушай меня! — Йоля решительно шагнула вперед, поймала Кена за рукав. — Нам надо уезжать.
— Зачем?
— Кен, он тебя убьет. — Бессмысленный взгляд Кена кольнул Йолю, но она тут же отогнала чувство растерянности. Бедный Кен! Ему так тяжело, он так переживает! Его так потрясло предательство!
— Убьет? — Кен хихикнул. — Что ж, пусть убьет! Пусть те, кто жаждет моей крови, все те, кто ему сейчас так радуется, пусть они вспомнят меня, но будет уже поздно, будет уже слишком поздно…
— Кен…
— Они еще пожалеют, они еще вспомнят…
— Кен! — Йоля встряхнула Кена. — Тебе надо уезжать!
— Куда? Куда мне ехать от своего народа?
— К Баниши. К Девятке.
— Куда?
— К Баниши! — Удивление пробило брешь в отчаянии Кена, и Йоля радостно ухватилась за этот шанс. — Он примет тебя.
Кен молча смотрел на Йолю.
— Послушай меня, Кен, ты нужен своему народу, ты не имеешь права умереть! Во взгляде Кена появился интерес.
— Ты же знаешь, что будет война, — быстро заговорила Йоля, стараясь не дать Кену возможности перебить, — война с Лигой, в которой у нас нет шансов. И это означает, что сюда придут захватчики, установят здесь свои порядки, назначат своих начальников, которые будут мучить и издеваться над людьми просто потому, что они другие, что они из других стран, что они нас не понимают. Потому что они считают нас варварами. Но ты можешь все это предотвратить! Если сам станешь наместником.
— Стану кем?
— Станешь наместником. Я уверена, Баниши сам тебе это предложит, ему гораздо лучше иметь наместником кого-то своего, по крови достойного занимать это место.
— Стану наместником?! — Брови Кена поползли вверх.
— Да подумай, Кен, сколько ты сможешь сделать, будучи наместником, сколько добра принесешь людям! Ты же сможешь их защитить от бессмысленных унижений, сможешь смягчить их страдания. Может, сначала они тебя будут проклинать и презирать, они обзовут тебя предателем, но ведь не это важно! Они потом поймут, увидят, как много ты делаешь для них. Ты их спасешь!
— Да, но стать наместником Лиги… — В голосе Кена звучало сомнение.
— Кен, любимый мой, хороший, ты только представь, ведь если не согласишься ты, они назначат кого-то еще. Своего! А что он будет здесь вытворять… Кен, ради своего народа! Ты просто обязан!..
— Да. — Кен задумчиво кивнул. — Ты права. Я нужен своему народу, я должен ехать. Ты опять права. Стану наместником, стану наместником… — Кен повторял, словно пробуя на вкус новое странное словосочетание.
— Да, да. — Йоля, уже не слушая, тащила его за рукав по коридорам.
* * *
— Что?!
— Не смогли, — Алина взглянула сквозь опаленную челку на Крайта, снова опустила глаза. — Не догнали.
— Почему?
— Застава вальпийских солдат. Мы их разогнали, но тут сардисцы подошли. Их было слишком много, Гунга Крайт. — Алина не решалась поднять взгляд, слишком пугающе выглядел Крайт. Бледный, губы сжаты так, что вместо рта просто щель, и… И что-то еще, чего она даже видеть не хотела. — Простите, Гунга Крайт…
— Слишком много? Слишком много?! — Ажурная ваза натуан с хлопком просела, словно на нее наступил какой-то гигант, растеклась почти пылью. — Слишком много?!! — Высокие, под самый потолок зеркала, доставленные Кеном за огромные деньги из Нагира, лопались одно за другим, устилая пол осколками.
— Гунга Крайт… — Алина судорожно попыталась установить защиту.
— Уйди!
— Что?
— Вон!! Быстро!!!
Тяжеленный дубовый стол, занимавший половину кабинета, прыгнул вверх, кувыркнулся и с невероятной силой врезался в стену.
Алина пискнула, рванулась к двери.
— Уходи!!
Грохот, удар, еще удар… Тяжелая створка двери наконец закрылась…
Вдруг обессилев, Алина привалилась к холодной стене, медленно сползла вниз. Почему? Этот стол… Он пролетел буквально в миллиметре от нее, он ее почти коснулся. И не ее защита его отвела. Но за что?
Алина сухо всхлипнула. Слезы накатывали, душили, но ведь она не может, она не должна… Она, которая командовала не одной операцией, десятками парней старше ее, разревется, как маленькая девчонка?.. Проклятая Йоля! Но почему, чем она хуже?
Девушка снова всхлипнула, прижала кулаки к глазам. Ну зачем ему эта сучка? Ведь она лучше! Ведь она для него… Она для него на все готова! Она даже… Комки шерсти под куртку, чтобы грудь казалась больше, лучшим подругам не призналась бы… Какая дура! А он на нее даже не взглянул. Смотрел, но не так, просто как на человека, как он смотрит на Рона, на Фрина, а ведь ей, ведь она… Она его любит!
Алина вытерла прорвавшиеся на свободу слезинки, размазывая по ладоням сажу. Какие у него глаза… Как он смотрел на Йолю… Она не справилась. Не смогла, не выполнила его задания! Лучше бы она умерла, погибла бы в этом дурацком бою! Почему она отошла? Пожалела своих воинов? Ну и пусть, отвела бы их, а сама… Чтобы доставить ему эту… И пусть! Пусть бы тогда он пожалел, вспомнил бы ее. Тогда бы он понял…
— Алина! — Ровный, прохладный голос, казалось, шел отовсюду.
— Гунга Крайт? — Алина вскочила, нервно растирая слезы о штанины, сообразила, сконцентрировалась. — Да?
— Рона, Нанта ко мне. — Секундное молчание. — Фрина. И сама тоже. Быстро.
— Да, Гунга Крайт. — Алина кивнула, хотя связавшийся с ней Крайт не мог этого видеть, и побежала по коридору.
* * *
— Итак, мы в Изароне. Дома. — Крайт посмотрел на потрясенно оглядывающихся на царивший в кабинете разгром офицеров, усмехнулся. — Поздравляю.
Крайт улыбался. Вспышка гнева прошла, оставив после себя какое-то удовлетворение и удивительную четкость мысли. Конечно, вымещать зло на бездушных предметах было бесполезно и глупо, но ему казалось… Если бы он этого не сделал, его бы просто разорвало, он бы просто не выдержал накатывающихся волн бешенства. Чьего — его собственного или Гунги? Это уже было не важно. Важно было, что ему опять перешли дорогу, что его цель опять не достигнута. Ну что ж, пусть будет так. Пока Потому что сдаваться он не собирается Ему, Гунге, нужна Йоля, и он ее получит. Лига забрала ее у него, Девятка ее прячет? Горе Лиге, горе господам магистрам! Он будет настойчив, он перетряхнет весь мир, если потребуется, но Йоля, его Йоля, он ее найдет, она вернется к нему, и ничто не сможет этому помешать. Йоля, шелк ее волос, ласковые глаза, ее нежные руки… Йоля, его любовь, и ничто иное не имело ни смысла, ни цены.
