Джука улыбнулся. Да, воистину это было верное решение, самое верное в его жизни. Связать свою судьбу с никому не ведомым шаманом никому не ведомого племени, который теперь вместе со своим племянником грозит всему миру. И приносит ему каждый день сумму, в два раза превышающую ту, что он когда-то получил в счастливый день заключения сделки. Домик на побережье, ха! И всего-то. Как он был молод, как он был скромен. Джука потер руки, пригладил волосы. Нет, шамана он не обманывал. Можно сказать, он даже хранил ему верность. Но кто запрещает, прежде чем отправить оркам купленное втридорога снаряжение, два раза продать его Сардигу? Никто. Как будто другие купцы поступали по-другому. Эмбарго распространялось только на тех, у кого не хватало денег обойти его.
Джука уже не видел грязи. Мысли неслись, открывая перспективы, одна радужнее другой. Еще немного, и он войдет в Купеческую Палату. Он уже говорил кое с кем, и дело казалось почти решенным. А там, а там… Самый богатый, самый могущественный в Сардиге. Почему нет? Война — прекрасное время для умных и ловких, она сделала его богатым и сделает еще богаче, она поднимет его на самый верх. Вот только…
Джука скривился. Шаман его не забыл, шаман напомнил о себе, о другой части договора. Какой-то парнишка на рынке вдруг сунул ему в руку коробочку, и коробочка говорила голосом шамана. Как тогда вспыхнула его кровь на платке… Джуку передернуло. Ладно, ерунда, можно и выполнить поручения шамана. По старой дружбе…
— Привет!
Джука резко остановился, взглянул на перегораживающую улицу фигуру:
— Привет! — Что за черт? Джука оглянулся. Где его охранники? Куда делись эти болваны?
— Давно не виделись, — человек откинул с головы капюшон.
Джука почувствовал, как в животе что-то неприятно скручивается. Натуанин.
— Как поживаешь?
— Э-э… M-м… — Джука переступил с ноги на ногу. Никогда ему не нравились натуане, а сейчас, на пустой темной улице — особенно.
— Значит, хорошо. — Натуанин улыбнулся, блеснув клыками. — У меня к тебе дело.
— Но шаман в этот раз ничего про вас не говорил…
— Это я знаю. Я не знаю, что он говорил еще. Но очень хочу знать. Ты понял, Джука?
— Но, но… — Джука лихорадочно думал. Так, значит, натуанин не от шамана. А от кого? Что делать? Бежать? — Но я не могу, он меня убьет.
— Ты все-таки не понял. — Натуанин вдруг словно растворился в стремительном движении, и вот он совсем рядом, оскаленная пасть перед лицом Джуки, лапа сжимает шею. — Он тебя убьет, если узнает, а он не узнает, если ты не скажешь. А я тебя убью сейчас, прямо сейчас. Понял?
Джука почувствовал, как по штанам потекло что-то теплое.
— Понял, я понял! Он велел найти какую-то девку, которую прячет Девятка!
— Девку? Какую девку?
— Она колдунья, орчиха. Это все, больше ничего. Я больше ничего не знаю, клянусь Всевысшими!
— Хорошо. — Лапа скользнула с шеи Джуки, слегка, почти нежно, чиркнув по коже когтями. — Ладно. Что ж, до встречи. — Натуанин исчез в темноте.
Джука обессиленно опустился прямо в грязь. Он жив, он жив. Неужели он по-прежнему жив?
* * *
— Великий Гроссмейстер прислал сообщение. Я зачитаю? — Каганаша дождался кивка Баниши, развернул письмо.
— Великий Гроссмейстер шлет вам свои заверения в глубочайшем уважении и сообщает, что объединенные силы Братства и свободных нобилей под его командованием встретились с кочевниками у озера Лангор и разбили их.
Баниши вздохнул. Первая хорошая новость за последнее время, однако особого облегчения не приносящая. На Гуграйте, главной угрозе и головной боли, разгром кочевников практически никак не отражался. Более того, его недавний военный союз с Коллегией земель Нагира с лихвой компенсировал это поражение, давая Гуграйту базу для продолжения вторжения и еще пятнадцать тысяч солдат из нагирских полков.
— Великий Гроссмейстер спрашивает, не нуждается ли Девятка в его помощи. Он с удовольствием готов предоставить ее, — Каганаша перевел взгляд с письма на Баниши.
— Он что, издевается? Он что, не знает, в каком мы положении? — Баниши прикрыл руками глаза. Всевысшие, нагирцы орков цветами встречали, словно спасителей каких-то. Орков — цветами! За что они так ненавидят Лигу?
— Но он готов ее предоставить в обмен на согласие Девятки с его требованиями.
— Какими еще требованиями?
— Он пишет, что ему удалось раскрыть измену, гнездившуюся в самом сердце Братства, в Совете гроссмейстеров. Презренные имели целью сместить законно выбранного главу Братства. Более того, упомянутые презренные имели дерзость ссылаться на Девятку, как на источник своих недостойных идей. — Каганаша снова быстро глянул на Баниши. — Но промыслом Всевысших изменники были выявлены и заговор раскрыт. Великий Гроссмейстер требует от Девятки осудить изменников и подтвердить свои обещания не вмешиваться в дела Братства.
— Как ему будет угодно. — Баниши устало кивнул. — Это те самые наши друзья в Совете?
— Это все?
— Нет. Он также сообщает, что Братство намерено создать свою магическую школу, дабы укрепить способность противостоять угрозам нелюдей, и что группа магов из в свое время приданных ему Девяткой уже выразила готовность войти с этой целью в Братство. Он требует от нас признания школы и ее независимости от Девятки. Со своей стороны он обещает неуклонную приверженность школы Уложениям Девяти, кои подверглись в настоящее время необоснованному пересмотру.
Баниши скрипнул зубами. Тяжело, как тяжело… Еще совсем недавно такое даже нельзя было вообразить, даже само предложение было невозможно. Это требование означало отказ Девятки от монополии на магию. И ее раскол. Ведь стоит только начать… Недовольные теперь смогут свободно уходить, создавать свои школы, использовать дар, как им заблагорассудится, не связанные дисциплиной, общей политикой. Но отказаться… В Сардиге объявлена мобилизация, формируются новые части, но они опаздывают, как они опаздывают! Баниши посмотрел на карту. Размашистые стрелки показывали метания орков по территории государств Лиги. Проклятый Гуграйт! Все, что он создавал, все, к чему стремился, все на глазах разрушалось, разваливалось, расползалось по швам. Чего он хочет, чего добивается? Никакого смысла не было в диких скачках, совершаемых войсками Гуграйта. Добыча его не интересует, контролировать захваченные земли он не пытается… Что ему нужно?
— Ему нужны мы! Он хочет убить нас, уничтожить Девятку!
Баниши удивленно посмотрел на Хобахаву. Он что, говорил вслух?
— Прошу прошения — Каганаша поводил пальцем по письму — Гроссмейстер рекомендует сейчас попытаться заключить с Гуграйтом перемирие…
— А мы не пытались? Не пытались?! — перебил Баниши. — Страну эту их признали, Пограничный Рубеж отменили, мир и дружба во веки веков, и что? Он даже не ответил!
