Жизнь вошла в свою колею. Даже ссадины на спине перестали зудеть, напоминая о иррациональности происшедшего. Поразмыслив, я все-таки отнес их к категории внушенных — совсем не редкое явление в психологии — или все-таки в психиатрии? Кстати, о соотношениях между бредом и реальностью: существует так называемый принцип Оккама: «Не умножай сущностей без нужды» — или, говоря проще, если можно объяснить происходящее естественными причинами, то не стоит приплетать к делу дьявола. Стоит прислушаться к чужой мудрости. Таким образом, уважаемые, все вышеописанное следует считать бредом и временным помешательством. Нынче пациент здоров, все позади. Тема закрыта.
Клев утих, хотя я прошел вдоль реки километра два, добросовестно выпутывая удочку из прибрежных зарослей ивняка после каждого заброса. Пора было думать о дневке. Я поднялся на холм, собирая по дороге сушняк и, не отходя далеко от воды, обнаружил подходящее местечко: огромный принесенный ледником валун раскололся, образовав похожую на шалаш расщелину. Трещину наверху давно забило щебнем, на котором успел вырасти мох, образовав надежную крышу. О лучшем и мечтать не стоило. Я сбросил рюкзак и запихал его в сухой дальний угол, достав предварительно котелок, специи и картошку. Мягкая подстилка измха и шуршащих прошлогодних листьев оказалась как нельзя более кстати: я развел костер, сходил за водой и подвесил котелок над огнем, позволив себе затем сесть и привалиться спиной к нагретому летним солнцем камню, ожидая, когда закипит вода.
В расщелине потемнело, и я поднял взгляд. Заслоняя пейзаж могучими плечами, над костром нависал здоровенный мужик в камуфляжном костюме. Сердчишко мое екнуло и ускорило темп, но мужик присел на корточки, демонстрируя открытое добродушно-наивное лицо. Я перевел дух.
— Добрый день, — поздоровался он, снял кепчонку и смял в пудовом кулаке. — Вы не против, если я тут у костерка посижу? Скучновато, знаете ли, одному…
— Что уж там, — усмехнулся я, — от костра не убудет! С чего бы возражать? Недаром я воды для ухи чуть не полный котелок накипятил, чувствовал, наверное, что на двоих готовить придется!
— Я помогу! — радостно подхватил гость и, вытащив здоровенный тесак, принялся сноровисто чистить картошку.
Через полчаса, как это иногда бывает, появилось ощущение давнего знакомства. Несмотря на внешнее простодушие, Андрей оказался остроумным и интересным собеседником. По молчаливому соглашению мы каким-то образом миновали традиционное «о политике, женщинах и работе», заговорив о рыбалке, природе и экологии, после чего разговор плавно перетек к мирозданию вообще, коснувшись непознанного и эзотерического. Вот уж тема, о которой я как раз старался не вспоминать! Однако Андрей неожиданно оказался именно тем неблизким человеком, кому так легко исповедоваться, зная, что завтра его уже не встретишь.
Я, как мог, акцентировал смешные стороны сюжета, но либо смешного было мало, либо — что вернее — юморист из меня вышел никудышный, но за весь рассказ Андрей, как и некогда Айлин, так ни разу не улыбнулся. Происходящее все больше напоминало мне прием у психиатра, я поневоле скомкал окончание повествования, неуклюже попытавшись вновь свернуть на обсуждение сегодняшней рыбалки. Андрей понимающе покивал головой, взял ложку и помешал кипящую уху.
— Ты уж прости, Дима, но о рыбалке мы поговорим чуть позже. — Он поднял глаза от варева и аккуратно положил ложку на край котелка. — Слишком плотно твой рассказ вписывается в сферу моей профессиональной деятельности — я физик по образованию и работаю в довольно странной области — пытаюсь доказать существование альтернативных вселенных… и к твоему костру вышел не случайно.
Он достал из висящего на боку баульчика небольшой прибор, внешне похожий на карманную рацию.
— Это на нашем жаргоне — «охотник за привидениями», как в мультике. Регистрирует излучения, свойственные паранормальному. Конечно, все это дремучая эмпирика пополам с шарлатанством: за все время его использования мы засекли только один по настоящему мощным источник…
— Какой? — спросил я, только бы порвать до звона натянутую струну напряжения.
— Тебя, Дима, — виновато ответил Андрей и включил прибор. Встроенный динамик взвыл дурным голосом. — Мне очень жаль, но происшедшее с тобой — не галлюцинации. — Он постучал ногтем по прибору.
— Врет твоя тарахтелка, — протестующе вскинулся я, — даже будь ты прав, все равно все осталось в том мире! Нечего регистрировать! Пробовал я уже — ни сил, ни способностей! И слышать о них не хочу! Дайте пожить спокойно!
Я старательно запихал поглубже воспоминания о недавно ободранной спине. Может, я лунатик и сам себя исцарапал! Нечего мою спину сюда примешивать!
Андрей сочувственно молчал, наблюдая за отражением внутреннего монолога на моей выразительной физиономии. Похоже, ему было что добавить к сказанному.
— Ну давай, добивай, — обреченно махнул я рукой, — что там еще припас за пазухой?
— Есть еще одно, — пробормотал он, пряча взгляд, — все, с чем ты соприкасаешься, «фонит». На пределе чувствительности прибора, но этого достаточно, чтобы делать выводы…
Выводы они делают! Я по-настоящему вскипел: черт меня дернул исповедаться перед этим Иудушкой! Теперь закрутятся колесики — постановление о задержании, датчики на тело — и в изолятор. Или еще проще: ликвидировать как потенциально опасного — такие конторы известно кем финансируются! Злость на судьбу и ее выразителя начала перехлестывать через край. Я скрипнул зубами и выругался. Андрей опасливо отшатнулся, но тут же сделал вид, что просто устраивается поудобней, но я понял — боится! Не надо было ему это выдавать!
— Вот что, мой милый исследователь! Бери-ка ты свой приборчик да катись отсюда к чертовой матери! Кончилась наша беседа! И забудь, гад, вообще, как меня зовут!
Андрей осторожно поднялся, и я вновь получил возможность оценить, насколько этот человек-гора больше меня самого: костюм примерно шестидесятого размера сидел «в обтяжку», и это при росте за метр девяносто! Я же больше сорок восьмого не покупал, и то в поясе оставался изрядный запас. Слишком разные у нас весовые категории, чтобы так громко орать…
Вероятно, Андрей просто отсидел ногу, поскольку, вставая, резко шатнулся в мою сторону, но для меня этого хватило. Потеряв остатки самообладания, заученным до автоматизма жестом я швырнул в него ком энергии, замешанной на злости и страхе. Я не ведал, что творю, и даже не думал о невозможности происходящего, иначе постарался бы действовать по-другому, сбежать, в конце концов! Но случилось то, что случилось: Андрей сложился пополам, ноги его оторвались от земли, и он исчез под откосом. Секундой позже я услышал глухой удар о землю и треск проламываемых кустов. Затем донесся плеск упавшего в воду тела.
— Убил! — всхлипнул я перепуганно и рванулся к реке, чтобы успеть схватить за руку безвольно погружающегося в омут Андрея. Злость мгновенно испарилась, сменившись раскаянием и страхом ответственности за содеянное.
Дальнейшее я помнил урывками: как тащил на берег бездыханного гиганта, как тщетно пытался навалить его на колено, чтобы выдавить воду из легких, как затем уложил его головой вниз по склону и начал прыгать коленами по широченной спине… Вода не потекла — видимо, сократившаяся при ударе диафрагма так и не расслабилась…
