— Как зовут тебя, приложение? — спросила, рассмеявшись, Татьяна. Парнишка пришелся ко времени, и она против обыкновения не спешила его отваживать.
— В зависимости от обстоятельств: от Андрэ до Андрюшеньки, — ответствовал парнишка, еще раз приподняв бокал, — как вам больше нравится — в этом вопросе я полагаюсь на женский вкус.
— Значит, здесь не один дамский угодник, — резюмировала Татьяна.
— В точку! — Андрей рассмеялся и встал, опершись на стену. — Все мужики по натуре кобели. Разница — в проценте сопутствующей романтичности.
Визг терзаемой гитары слился с истеричным воплем модного в этом сезоне певца, честно отрабатывавшего хорошо оплаченный вызов на ночную пирушку. Татьяна поморщилась.
— Отдохнуть от шума не желаете? — уловил ее недовольство Андрей. — На палубе есть уютный уголок, где совсем не дует и прекрасный обзор. Там, в тишине и вдали от нескромных ушей, я наконец выпытаю ваше имя!
Бесшабашный порыв, подвигший ее откликнуться на приглашение Жанны, вновь одержал победу над благоразумием.
— Сразу пытать! Я сама сознаюсь — Татьяной меня зовут, для приятелей — Таня. Однако подняться на палубу — не худшая идея. — Девушка легко вынырнула из кресла и шагнула к близкому выходу. — Ты со мной или остаешься?
А ветер все же дул. Он нес с собой мелкую пыль разбитых о форштевень волн, и капельки на губах придавали поцелуям горьковато-соленый привкус слез, вызывая ассоциации с прощальным свиданием. Татьяна на секунду отстранилась и омочила губы в шампанском.
— Предпочитаю вкус винограда, — объяснила она удивленному Андрею.
— Это идея, — согласился он и, плеснув на ладонь коньяк, протер смешливую физиономию, — коньяк с шампанским, «ерш» для богатеньких. Кажется, у него даже есть свое название?
— Откуда мне знать? — отозвалась Татьяна. — Я по выпивке не специалист.
— Все мы несовершенны, — согласился Андрей. Тем временем сумерки, царящие на палубе, сгустились — тень острова отгородила теплоход от ночного городского зарева. Гул дизелей стих, лишь плеск волн нарушал тишину. Потом загрохотали в клюзах якорные цепи, распахнулись двери надстройки, и на палубе появился Б. А. с помповым ружьем в сопровождении хихикающих девиц и угодливо семенящих на полшага позади лизоблюдов с пустыми бутылками в руках.
— Очередной и непременный этап экскурсии, — шепнул Андрей на ухо Татьяне, — Б. А. показывает класс стрельбы. Впрочем, надо отдать ему должное — стрелять он действительно умеет, можно понаблюдать, если есть желание.
Шумная компания двинулась на кормовую площадку, и парочка последовала за ними, не особенно прячась, но и не приближаясь чересчур близко. Рядом с трапом отыскалась укрытая в тени ниша, и Андрей увлек в нее девушку, вернувшись к прерванным поцелуям.
Однако хлопки выстрелов, звон разлетающихся вдребезги бутылок и одобрительные вопли подхалимов разрушили очарование вечера, и Татьяна невольно отстранилась от Андрея.
— Лучше было остаться на юте, — сожалеюще констатировал он, — остается только верить, что это им быстро надоест.
А веселье затухать не собиралось — расставленные на фальшборте бутылки показались не слишком эффектной мишенью, и кто-то приволок ящик шампанского. Небо украсилось пенными шапками разрывов.
— Подключайтесь, — великодушно пригласил хозяин, и на палубе возникла пара матросов, нагруженных целым арсеналом разнокалиберных ружей, мигом разошедшихся по рукам желающих покрасоваться с оружием в руках.
Привлеченные плеском падающих осколков над яхтой закружились привыкшие к индустриальному грохоту чайки. Горбоносый Рустам первым обратил внимание на новую цель и вскинул ружье, но на его ствол властно легла рука оказавшегося рядом капитана.
— Не стоит, — произнес он невозмутимо, — плохая примета.
На беду Борис Аркадьевич как раз закончил с шампанским и теперь искал новое приложение своим талантам.
— Какая еще примета, милейший? — спросил он, обернувшись к шкиперу. — Что ты ерунду городишь?
— Старая легенда, Борис Аркадьевич, говорит, что души погибших моряков нередко обращаются в чаек, и не дай вам бог попасть в такую птицу — море может отомстить.
— Это что, ты мне «разборкой» с бакланами грозишь? — Б. А. расхохотался. — Дурак ты, братец, хоть и капитан! Лезь к себе на мостик, не мешай людям развлекаться!
Он повел стволом — помповик коротко кашлянул. Брызнули перья и, кружась, полетели несомые ветром. На палубу упал трепещущий окровавленный комок. Дамы испуганно взвизгнули и прыснули в сторону. Конвульсии птицы стихали. Последним усилием чайка подняла голову, чтобы взглянуть в глаза убийце. Желтый клюв раскрылся словно для предсмертного проклятия, но тут птичья шея ослабла и голова чайки с деревянным стуком ударилась о настил.
— К вашим услугам подвижные мишени, господа! — провозгласил Б. А, нарушив возникшее молчание, и снова вскинул ружье.
Палуба расцвела частыми вспышками выстрелов спешащих не отстать от босса подчиненных. Подвыпившие гости не могли похвастаться меткостью, но количество растраченных патронов с лихвой окупало качество стрельбы: чаячий пух метелью летал над яхтой, палубу испещряли многочисленные пятна крови, изломанные птичьи тельца качались на волнах, подобно комкам грязной прибойной пены. Восторженные выкрики сменились ревом по-звериному возбужденной видом крови и смерти толпы. Чайки с пронзительными криками метались над яхтой, и вдруг вся стая ринулась прочь, оставив на месте бойни убитых и раненых сотоварищей.
Тишина навалилась на замерший корабль. Полная тишина внезапно наступившего штиля. Только тучи быстро, как в ускоренном фильме, затягивали небо. Луна поблекла и скрылась, погрузив мир в темноту.
— Включите свет, черт вас всех побери, — заорал невидимый в темноте Б. А, но к его удивлению никто из команды не отозвался.
Пропала даже чуть заметная вибрация от вспомогательного дизель-генератора. Шарканье обуви и тихие восклицания встревоженных девиц доносились до замерших в отдалении Татьяны и Андрея, будя забытые детские страхи. Девушка вздрогнула и прижалась к спутнику.
— Почему так темно? — спросила она чуть слышно. — Что-то случилось?
— Скорее всего, какие-то неполадки с оборудованием, — постарался успокоить ее Андрей. — Мы не на «Титанике», бояться нечего. Сейчас появится наш оперетточный шкипер и растолкует причину светомаскировки.
Капитан не появился, но в разрыве туч вновь возникла луна, залив яхту мертвенно-бледным светом.
— Смотрите! — Женский выкрик оборвался, пресеченный зажавшим горло спазмом, но все увидели, куда указывает ее рука, и ринулись к борту. Татьяна, не удержавшись, шагнула следом, но Андрей резко привлек ее к себе, интуитивно не позволив покинуть безопасное укрытие в облюбованной нише надстройка. Впрочем, даже оттуда причина переполоха виделась достаточно хорошо.
По зеркальной глади штилевого моря медленно и беззвучно к акте приближался шестивесельный ял с пассажирами на борту. Весла погружались в море без всплесков и абсолютно синхронно. Подобная слаженность могла порадовать душу любого боцмана, но все же было в ней нечто напоминающее машинный автоматизм, делающий гребущих похожими на запрограммированных роботов. Пассажиры шлюпки сидели неподвижно, словно временно выключенные из жизни, их лица скрывались в глубине низко надвинутых капюшонов глянцево блестящих прорезиненных плащей, но это было не все: внимательный взгляд мог заметить, что их тени жили собственной жизнью, шевелясь и извиваясь в холодном свете луны. Единственным открытым было обращенное к яхте лицо рулевого, больше походившее на льдисто-белую маску с чернеющими провалами глазниц, но он, как и зловеще-неподвижные пассажиры, не подавал признаков жизни, если не считать еле заметных перемещений румпеля под его рукой.
