Но тут Хет припомнил выражение глаз наследницы, когда она смотрела вслед этой твари, — смесь возбуждения и страха, и решил, что она прекрасно знает, кто именно помогает ей.
Хет, хмурясь, рассматривал пышное убранство комнаты. Ему необходимо остаться в живых, чтобы успеть рассказать кому-нибудь об этих делах. Кому он еще не знал, но кто-то же должен узнать, что наследница трона Электора водит компанию с мифическими чудовищами. Как оно сюда проникло — пока тайна, но причину этого появления представить легко: желание открыть Врата Запада и впустить сюда своих сородичей.
Если б он только мог найти Илин! У нее, возможно, и не нашлось бы лучших идей, чем у него самого, но все же то была бы надежда! А кроме того, это стало бы и ее проблемой, а не только его одного.
Портьера на первой двери распахнулась, и в комнату вошла наследница. С ней был человек в одежде императорских ликторов, хотя на ликтора он походил не больше, чем Хет.
Ликторы, как правило, набирались из менее знатных патрицианских семей; у этого же человека бледная кожа выглядела так, будто она вообще никогда не подвергалась действию солнечных лучей, а в его грубых чертах проглядывало что-то, напоминавшее об уроженцах побережья Последнего моря. Он был очень высок — на голову выше наследницы, которую тоже трудно было назвать миниатюрной женщиной, а кроме того, он весь состоял из мускулов — его руки и плечи распирали складки одежды. Голова у гиганта была чисто выбрита, раковины ушей почти срослись с бесформенным бугром затылка и казались объеденными какой-то мерзкой болезнью. Глаза светло-голубые, тусклые и, пожалуй, безумные. При виде этого человека волосы на затылке Хета зашевелились.
Этот страж сделал шаг к Хету, и Хет соскользнул с дивана, упав на колени у ног наследницы.
Она дотронулась до его лица. Ногти длинные, их концы вызолочены, чтобы укрепить и заострить. Хет ненавидел этот обычай. Наследница шепнула:
— А ты очень славное существо. Мне жаль, если я причинила тебе неприятности.
Хет надеялся, что она не ждет от него благодарности за комплимент, тем более что он вряд ли сумел бы выдавить из себя нечто подобное даже ради спасения жизни. Совершенно серьезно он сказал:
— Я расскажу тебе все, что ты захочешь узнать.
— В самом деле? — Она обошла его и села на диван, опираясь на один локоть и чувствуя себя хозяйкой положения. — Что ж, это помогло бы делу. Она похлопала ладонью по краю дивана, приглашая его садиться.
Хет откинулся на подушки, сидя к ней так близко, что мог ощущать тепло ее тела.
— Но не думаю, что мне многое известно.
— Поглядим. — Наследница дотронулась до его волос, будто заинтригованная совершенно новым ощущением, и спросила: — Что рассказывал обо всем этом тебе Сонет Риатен?
Стараясь не производить впечатления человека слишком уж хитроумного, Хет не сводил глаз с ее лица, которое вполне заслуживало подобного отношения, кабы не истинный характер наследницы.
— Он сказал, что убьет меня, если я расскажу кому-нибудь о том, что древности найдены. Он тут?
— Нет. Но я знаю, где он. Когда наступит время, я перемещу его куда надо.
Ее пальцы гладили волосы Хета, но услышанная новость была такой неожиданной, что ему пришлось сделать усилие, чтобы склонить голову к ласкающим пальцам и сделать это естественно. Гандин сказал, что Риатен во дворце и под арестом. Но возможно, Гандин решил так потому, что во дворец были отправлены все остальные Хранители из этой семьи. «Что ж, хорошо, подумал Хет. — Теперь придется самому выяснять, где находится Мастер-Хранитель и что он там делает». Наследница же снова задала вопрос:
— Но ведь Риатен все же рассказал тебе, зачем нужны эти древности?
Попытка прикинуться невеждой была обречена на провал, хотя бы из-за того, что Мастер-Хранитель приводил его сюда специально, чтобы показать Наследнице возможности Хета; зато наследница не читала тех многозначительных фрагментов в тексте Выживших. Любопытно, как много ей известно? Она, надо думать, была организатором первой кражи реликвий, но воры оказались такими идиотами, что обманули ее и распродали всю коллекцию на черном рынке. Он ответил:
— Они могли быть частями магической машины.
— Понятно. А что ты делал возле дома Риатена вместе с Гандином?
Хет не знал, можно ли упоминать Илин. Было достаточно много шансов, что она тоже находится где-то здесь под арестом, но он все же сомневался, чтобы разговор об Илин, который привлечет к ней внимание, хоть сколько-нибудь поможет делу. Но если Обитатель Запада и в самом деле читал в душе Гандина, то нет смысла сочинять какие-то истории. Поэтому он ответил:
— Я хотел узнать, что Риатен собрался делать с этими реликвиями. Я думал, что для меня там может найтись какая-нибудь пожива. — Тут было достаточно правды, чтобы не противоречить тому, что она могла узнать от молодого Хранителя.
— Я довольна твоим чистосердечием.
Для Хета настала трудная минута. Он не знал, не прочла ли наследница его истинные мысли; впрочем, ее рука снова прикоснулась к его шее, как бы приказывая придвинуться к ней.
Он послушно пересел, теперь уже почти склоняясь к ее коленям, и ощущение ее крепких бедер сквозь прохладный шелк кафтана сильно подорвало его способность сосредоточиться. Глаза Хета по-прежнему были прикованы к её телохранителю, который все еще продолжал занимать пост возле двери. Наследница заметила его повышенный интерес и улыбнулась громоздкой фигуре.
— Это Сарет, — объяснила она. — Он происходит с одного из самых далеких островов Последнего моря, где обычаи так же странны для городов Приграничья, как… как и твои. — Ее рука спустилась ниже, поползла по его груди к животу, ощупывая рубец, обозначавший вход в его сумку.
Реакция Хета в некоторой степени определялась воспоминанием о лихорадке, которую он вызвал, пряча маленькую реликвию, а потому он очень надеялся, что наследница не будет уж слишком предприимчива.
— Он очень… отвлекает…
Наследница поколебалась, а затем решила доставить ему удовольствие.
— Подожди снаружи, Сарет.
Понять, чего она хочет, не составляло труда. Традиционная мудрость крисов по данному вопросу гласила, что оставлять следы на теле — грубость. Наследница, по всей видимости, этого мнения не разделяла. Когда ее длинные ногти сорвали струпья с ран на его спине, Хет чуть было не укусил ее с такой свирепостью, которая оставила бы на теле наследницы долго не заживающий шрам. Ее, видно, несколько разочаровало и то обстоятельство, что анатомия Хета была не слишком уж необычна, но тут он был ни при чем.
После всего этого Хету оказалось нетрудно притвориться спящим. Он и в самом деле был истощен и еще не полностью оправился от лихорадки, однако мысли о том, что наследница может сейчас получить от него все, что пожелает, но это нисколько не помешает ей тут же отдать приказ о его казни, было вполне достаточно, чтобы не дать ему заснуть ни на минуту.
