Мастер-Хранитель посмотрел на Сеула, подняв одну бровь.
— И Констанс не раскрыл бы наших секретов и даже чуть было не овладел бы книгой, а двое наших ликторов не погибли бы?
Сеул тихо сказал:
— Я очень виноват, Мастер.
— Ты будешь сопровождать меня в их семьи, когда я отправлюсь туда с печальным известием, и там извинишься перед ними. — Он взглянул на Илин. Ты готова отправиться на Шестой ярус сегодня?
— Да, я ожидала восхода солнца, чтобы уйти.
Она хотела сама поговорить с семьей Джака и удивилась, когда Риатен этого не потребовал. Видно, ее миссию он считал важнее. Что ж, она отправится, как только сможет.
— Хорошо, это даст мне и другим время, чтобы попытаться узнать, откуда та боль-палка, которой обладал разбойник. Я понимаю, что она может быть совсем из другого города, но все же… Констанс каким-то образом передал ее бандитам, и ему, надо думать, потребуются и другие.
Илин согласилась. Ей повезло, что Риатен дал ей новую боль-палку, а не заставил в наказание ходить без оружия. Если бы численность Хранителей за это десятилетие не стала ниже, чем раньше, дать ей новое оружие не было бы возможным. Ее старая боль-палка не имела для нее сентиментальной ценности: раньше она принадлежала ученику старого Хранителя — предшественника Мастера, но Илин здорово сердило, что она оказалась такой растяпой, что потеряла оружие. Если Хет ее не стащил, то боль-палка все еще где-то там. Впрочем, подумала она, к этому времени разбойники, должно быть, ее уже нашли.
Лицо Риатена оставалось серьезным.
— Сеул подозревает, что вовсе не Констанс организовал это нападение, а наш торговец редкостями. Ты веришь, что это возможно?
Илин фыркнула:
— Вряд ли. Они пытались убить его столь же старательно, как и меня. И он мог бы отнять реликвию у меня в любую минуту, а потом бросить там. «Он заботился обо мне, хотя я этого не заслуживала», — хотела она добавить, но решила воздержаться. Слишком уж упорно следил за ее лицом Сеул.
Риатен удовлетворенно кивнул.
— Тогда я прошу тебя выведать о нем все, что только можно. Когда и зачем он появился в Чаризате. Словом, все, что можно.
Она нахмурилась.
— А что общего это имеет с поисками редкостей?
— Вы уверены, что посылать туда Илин разумно? — спросил Сеул. — Она была наедине с этой тварью почти двое суток, и нам еще повезло, что… ничего не случилось. Посылать ее туда, может быть… опасно для нее.
Илин на него не смотрела, она даже не позволила себе обратить внимание на нотку собственнического неудовольствия в голосе Сеула. Она чувствовала, как ее щеки покрываются краской смущения и бешенства, и за это почти возненавидела себя. Она сказала:
— Я ничего не боюсь. Он не считает меня привлекательной. У меня достаточно оснований, чтобы быть уверенной в этом.
Сеул чуть не пролил чай. Риатен сделал вид, будто ничего не слышал.
— С поисками реликвий это связи не имеет, — объяснил он Илин очень серьезно. — Но я заглянул в будущее и результаты всего этого дела не так ясны, как хотелось бы. Впрочем, так бывает частенько. Мне нужна информация.
Илин кивнула.
— Поняла. — На самом деле она ничего не поняла. Она хотела лишь поскорее уйти отсюда. — Пожалуй, я лучше пойду?
Риатен кивнул, и она пошла к дверям, не попрощавшись с Сеулом. Спускаясь по главной лестнице, Илин на полпути поняла, что ей еще надо переодеться; старая поношенная пара сандалий, простой кафтан и шапочка, то есть то, в чем она рассчитывала раствориться среди жителей нижних ярусов, остались ожидать ее на кровати в комнате. «Что со мной случилось, — подумала она, — что я убегаю из дома, как обиженное дитя?» Она вышла через арку в сад, намереваясь оттуда пройти к себе. Она не должна разрешать Сеулу так подрывать ее доверие к собственным силам. Илин знала, что она опытный боец, особенно в сражении с противником собственного веса, и что ее знание двора Электора, знакомство с эмиссарами, засылаемыми туда из других городов Приграничья, понимание связанных с этим опасностей — все это делает ее вполне самостоятельной. Она даже играла роль телохранительницы при знатных дамах, участвовавших в государственных посольствах, она шпионила за ними, когда в этом бывала нужда, выполняя поручения, которые были трудны или даже невозможны для Хранителей-мужчин. Вот только Сила ее еще слабо подчинялась ей.
Опасная и далекая от природных сил магия Древних ускользала от нее, как тень, тающая на полуденном солнце.
Садик был невелик, но зарос изящными зелеными растениями, привезенными с берегов Последнего моря; их укрывали от жадных лучей солнца с помощью тонкой кисеи, подвешенной над садом. Здесь царила тишина, если не считать нежной музыки воды, стекающей в каменные бассейны. Кто-то окликнул ее по имени, когда она шла по дорожке, и она остановилась, чтобы посмотреть, кто это.
Это был Кайтен Сеул.
Илин было решила продолжать свой путь, не обращая внимания на его зов, но он был уже рядом; бежать же она не хотела.
Сеул поравнялся с ней и сказал:
— Илин, будь осторожна.
Она взглянула ему прямо в лицо, сурово сжав губы.
— Сеул, я уже говорила тебе, я…
Он поднял руки, точно умоляя о прощении.
— Не сердись на меня.
Илин вздохнула. Многое в Сеуле смущало ее. Он пришел к ним из другой семьи, был выращен другим уважаемым старым Хранителем, но принят Риатеном, как родной сын. Все считали, что Сеул станет следующим Мастером-Хранителем, и было ясно, каких отношений с женщиной-Хранителем, которая была воспитана в этой семье в качестве дочери Риатена, он желает.
— У тебя нет оснований беспокоиться о моих делах.
— Я знаю, — ответил Сеул с некоторым смущением. — И все равно, побереги себя.
Потребовалось какое-то время, чтобы она выдавила из себя:
— Спасибо.
Он кивнул и ушел.
Хет спал на крыше, пока первые лучи рассвета не разбудили его. Он долго глядел на полыхающий светом горизонт и постепенно гаснущие звезды, стараясь припомнить, что с ним было накануне, почему у него так ноют мышцы и кости. Потом он вдруг вспомнил, на что он согласился и кому доверил свою судьбу, и тут же сморщился, поражаясь глубине своей жадности и глупости.
Он осторожно потянулся, пришел к не слишком твердому убеждению, что будет жить, и приподнялся на локте. Двор внизу был еще тих, а непрерывный городской шум был лишь фоном, состоявшим из громыхания ручных тележек, человеческих голосов, звона парофургона, бегущего по стальным рельсам, непрерывного перемещения товаров вниз и вверх по пандусам, соединяющим ярусы между собой. Перевернуться на другой бок и снова уснуть было невозможно. Во всяком случае, здесь. Эта часть Шестого яруса в ближайшее время окажется под безжалостными лучами жаркого утреннего солнца.
