Хет занял позицию в одном из тупичков, прохаживаясь в толпе торговцев вразнос, игроков, гадалок. Наконец он высмотрел уголок возле стены, откуда можно было следить за дверью одного привлекшего его внимание магазинчика.
Хет присел на корточки, такой тихий и незаметный, что через несколько минут обитатели этого тупичка, занятые своими делами, совсем забыли о нем.
Черный ход, за которым Хет наблюдал, вел в лавку принадлежащую Лушану. Сам Лушан рутинными торговыми делами мало занимался и сейчас вряд ли был в лавке.
Среди бродячих торговцев время от времени вспыхивали перебранки, откуда-то налетали тучи мух и комаров, выгоревшая штора на двери иногда вздрагивала, будто кто-то проходил за нею, а время по жаре тянулось ужасно медленно. Хет размышлял о возникших у него трудностях, оценивая ситуацию с самых разных точек зрения, а потому ожидание не казалось ему особенно тяжким. Кроме того, это было не просто ожидание, это была охота.
Наконец в переулке показалась фигура в красных штанах и рубашке, с накинутым поверх мятым коричневым бурнусом. Человек вошел в ту самую дверь с таким видом, будто ему принадлежала вся лавка. Хет сразу же узнал Харима он видел его стоящим на страже за спиной Лушана, когда Лушан вершил свой суд. У него были сальные волосы, а воняло от него хуже, чем от большинства горожан. По-видимому, Харим наслаждался, избивая людей по приказу Лушана. Он не заметил Хета, сидевшего неподвижно, будто статуя, в тени у стены.
Хет знал, что Харим приходит в эту лавку Лушана ежедневно в середине дня, чтобы передать распоряжения хозяина, а потому считал, что и этот день не станет исключением. Харим был слишком глуп, чтобы опасаться того, чего опасаться следовало бы.
Харим вышел из лавки довольно скоро. Он прошел мимо криса, не заметив его, и Хет поднялся, лениво потянулся и последовал за ним.
Вверх по переулку — подальше от оживленных улиц, — в глубь жилых кварталов, где живут большинство тех, кто работает в лавках. Пожалуй, Четвертый ярус не лучшее место для задуманного. Многие местные жители зажиточны, их дома содержатся в большем порядке, лучше охраняются. Но Хету не хотелось ждать, пока условия станут более благоприятными, а встреча произойдет где-нибудь на нижних ярусах. Возмездие должно быть немедленным, иначе смысл урока теряется. И в следующий раз это может быть уже не Рис, а кто-то из детей Сагая или Нетты.
Дошли до спокойной улицы — уютной и тихой. Яркие краски и красивая резьба украшали большинство домов. Хет резко сократил расстояние между ними, и Харим обернулся, руководимый, вероятно, каким-то шестым чувством, предупредившим его о приближении опасности.
Однако на Хета Харим смотрел скорее с насмешкой, чем с тревогой. Он был широкоплечий, крепкий, а для нижних ярусов даже высокий парень. Говорили, что череп у него крепче камня. Глаза Харима находились почти на одном уровне с глазами Хета. С гримасой, которая, видимо, должна была изображать ухмылку, он спросил:
— Чего надо?
Хет остановился там, где противник не мог достать его. Сегодня нож был спрятан за спиной, где рубашка и складки бурнуса скрывали его; Хариму же было известно, что обычно он носит нож в сапоге.
— Я Лушану заплатил. Почему он натравил вас на мальчишку?
— Это послание тебе. Ты будешь работать на Лушана, пока он не скажет довольно. Вот и все. — Харим даже улыбнулся, с удовольствием сообщая это известие.
По правой стороне лица Харима бежал розовый шрам. Хет подумал, что тот, кто нанес ему эту рану, действовал умом. Он шагнул вперед, так что Харим вряд ли мог разгадать его намерения, и тут же правым кулаком нанес мощный удар.
Харим откинул голову назад с расчетом, чтобы удар Хета лишь слегка задел его, рассчитывая сразу перейти в наступление. Он не заметил, что Хет уже выхватил нож, что рукоять его зажата в кулаке, а клинок опущен вниз. Он ничего и не ощутил до тех пор, пока длинная дорожка боли не побежала по его лицу чуть ниже старого шрама. Харим отшатнулся, его рот раскрылся от потрясения; кровь капала на пыльные камни. В разверзшейся ране белела кость.
Хет сделал шаг назад. Харим обычно возлагал свои надежды на крепкие мускулы и дубину. Специалист по драке на ножах никогда бы не подпустил Хета к себе так близко.
— А вот это — известие для тебя, — сказал Хет. — В следующий раз, когда кто-нибудь захочет проучить меня, откажись и не помогай.
Харим сел на тротуар, прижав ладонь к лицу. Он все еще был в шоке. Где-то на верхних этажах хлопали ставни, чуть подальше раздался крик. Хет ушел не торопясь.
Пыль и жару в Аркадах, где почти нет сквозняков, переносить труднее, чем на улице, но Илин все же удавалось извлекать удовольствие из своего положения. Народу было множество, и удивительно разнообразного. Некоторые мужчины носили чадры, другие о них даже не помышляли. Традиция патрициев носить чадру восходила ко временам Выживших: необходимо было дополнительно защищаться от яростного солнца и ядовитых газов, испускаемых молодыми горными породами Пекла, когда люди отправлялись добывать продовольствие. Тогда Чаризат был всего лишь обычным городом а не столицей торговой империи Приграничья, и чадра означала принадлежность к древнему роду. Теперь же чадра — лишь признак (и не очень надежный) определенного общественного положения. По той же причине патрицианки все еще следовали старинному обычаю и коротко стригли волосы. Когда-то это было средство борьбы с жарой, а теперь — просто свидетельство определенного социального статуса. Женщины с нижних ярусов к такой стрижке прибегали редко.
Илин знала: во многих отношениях жизнь на нижних ярусах давала женщинам куда больше свободы. Жительницы нижних ярусов могли стать кем угодно — от уличных акробаток и танцовщиц до владелиц лавок и хозяек караванов, и никому до этого не было дела. Если бы Илин не сделалась Хранительницей, она уже давно была бы замужем за каким-нибудь патрицием высокого ранга, которого ей подыскала бы мать, дабы поддержать выгодные семейные связи. И она погибала бы от скуки. По обычаю, патрицианки не могли работать, даже если их семьи были так или иначе связаны с торговлей. Дочь богатого торговца с Четвертого яруса была в лучшем положении — от нее даже ожидали, что она погрузится в проблемы семейного бизнеса.
Время бежало быстро, никто не пытался что-либо всучить Илин, к ее величайшему сожалению, хотя несколько человек весьма предосудительного вида подходили и таращились на нее. Только-только она настроила себя на долгое ожидание, как увидела шагающего по галерее Сагая.
— Что-то ты быстро вернулся! Хороших новостей нет? — спросила она, когда тот подошел.
— Он меня даже не принял. Слуга, с которым я разговаривал, сказал, что хозяин иногда продает редкости, но с посредниками дел не имеет; под этим, наверное, он подразумевал, что предсказатель продает редкости только своим клиентам-патрициям. — Сагай задумчиво поглядел на Илин. — У меня есть мысль, как его обойти по кривой. Мы ее обсудим, когда вернется Хет.
Илин кивнула. Она готова была ждать сколько угодно. Сагай погрузился в раздумье, но каковы бы ни были его мысли, Илин их прочесть не сумела. Иногда мысли Сагая было прочесть не легче, чем мысли Хранителей. Она не забыла наказ Риатена выяснить как можно больше насчет Хета, и ей показалось, что сейчас самое подходящее время для этого, хотя она и не думала, что узнает что-либо важное для Мастера-Хранителя. Впрочем, Хет заволновался при разговоре о посольстве крисов, а это требовало внимания.
