— Мне тоже это не по душе, — говорил между тем Сагай, — но я другого пути не вижу. — Он взглянул на Хета. — Откуда у тебя такая уверенность, что мы попадем внутрь?
На этот вопрос надо было отвечать. Пока Хет обдумывал, сколько правды он может выложить, из переулка, мимо которого они проходили, выскочил человек в капюшоне и скользнул мимо них.
Знакомая фигура, но с закрытым лицом.
Хет оглянулся и одновременно втянул голову в плечи; он не видел самого ножа, но солнце сверкнуло на стали, и удар, который должен был распороть ему горло, пришелся мимо, в нескольких дюймах от цели. Потеряв равновесие, Хет оперся о стену и успел оттолкнуться от нее как раз вовремя, чтобы избежать удара, направленного ему в глаза.
Сагай отшвырнул Илин с дороги и бросился к нападавшему. Акай отбросил капюшон. Его жестокие глаза горели злобой, но худое лицо выражало лишь одно — суровую беспощадную собранность. Он прошипел:
— Не мешайся в это дело, дилер. Лушана ты не интересуешь.
Хет сделал Сагаю знак отойти. Он не хотел, чтобы Сагай оказался втянутым в драку, но зато партнер дал ему время вытащить свой нож. Он шагнул вперед, и Акай отскочил влево, так, чтобы держать Сагая в поле зрения. Краем глаза Хет видел, что Илин попятилась к стене переулка. По ее позе он понял, что она обдумывает, как лучше воспользоваться боль-палкой. В глубине души он очень надеялся, что она не вмешается. Акай был слишком увертлив для столь неуклюжего оружия.
Самым разумным на этой стадии драки на ножах было бы бежать. Но ни тот, ни другой не собирались этого делать.
Акай сделал ложный выпад и нанес удар вверх, целясь опять в шею. Хет шагнул прямо навстречу удару, и противники вдруг оказались на земле. Нож Акая был прижат к каменному тротуару телом Хета. Он чувствовал, что острое лезвие впивается ему в бок. Он нанес удар своим ножом, и Акай завизжал.
Хет откатился в сторону. Повсюду на камнях была кровь, но ему потребовалось какое-то время, чтобы понять: часть этой крови его собственная. Акай извивался в пыли, пытаясь втянуть в легкие воздух. Клинок Хета попал Акаю в верхнюю часть бедра, где главная паховая артерия идет почти под самой кожей. Акай пытался зажать рану, но каждое сокращение сердца выбрасывало из раны новую струю алой крови.
Илин с тревогой наклонилась к Хету.
— Ты серьезно ранен?
Нож Акая разорвал Хету рубашку и нанес не очень глубокую царапину вдоль ребер. Хет отрицательно качнул головой. Акай проиграл свой бой уже тогда, когда не сумел убить Хета тем первым ударом.
— Надо уходить, — сказал Сагай. — В любую минуту могут появиться торговые инспектора.
Драка со смертельным исходом в Четвертом ярусе, так близко к лавкам, могла рассматриваться как нарушение порядка, наносящее вред торговле. Хет с трудом встал. Сегодня он дрался уже во второй раз — один раз из гордости, второй — за спасение своей жизни. Третий раз ему был явно ни к чему.
Они пошли по переулку, пересекли другой, свернули в третий. Сагай остановился у фонтана в тихом дворике, где обитатели домов то ли спали, то ли отсутствовали. Илин швырнула несколько кусочков меди старому смотрителю, который еще даже не успел встать со своей скамьи, и окунула шарф в воду бассейна. Потом протянула Хету шарф — вытереть кровь.
— Кто был этот человек? — спросила она. — Почему он хотел тебя убить?
— Это был Акай. Он работал на Лушана, — ответил ей Хет. — Я ожидал, что рано или поздно он появится.
Илин все еще не понимала.
— Это тот самый, о котором Мирам говорила, что он приходил в ваш дом?
— Да. — Сагай смотрел на Хета с выражением странной решимости. — И есть еще одна вещь, которую я попросил бы тебя объяснить.
Хет поежился. Теперь уже поздно притворяться, будто он ранен сильнее, чем на самом деле.
Сагай продолжал:
— Я думал, что Лушан подослал своих мерзавцев к Рису, чтобы заставить тебя работать на него, и что тебе не хотелось в этом признаваться нам. Это так, или он хотел, чтобы ты работал на него опять?
Хет не отводил глаз от фонтана.
— Когда я впервые попал сюда, я делал многое, чего теперь делать бы не стал. — А поскольку Хет был правдив, то он добавил: — А тогда мне это даже нравилось.
— В том числе и воровство для Лушана? — Сагай был очень мрачен.
— В числе прочего.
— А тогда почему ты перестал этим заниматься? — Вопрос задала Илин.
— Мне перестало нравиться.
Не спортивно красть вещи, когда их владельцы спят или отсутствуют, а если они бодрствуют, то выигрыш слишком мал в сравнении с грозящей расплатой. Куда интереснее самому разыскивать редкости в развалинах или в выходах сточных труб. Впрочем, у Хета хватило здравого смысла не пытаться объяснять это Лушану.
— И это всё? — в голосе Илин звучал скепсис.
— Нет, — признался Хет, решивший говорить правду. — Один раз я попался. — Он взглянул на них. — Я был в доме патриция на Третьем ярусе. Лушан узнал, что там есть прекрасные антики; особенно он хотел заполучить сосуд для благовоний из мифенина, который якобы там имелся. Я не знал, что это дорогая вещь. Такие сосуды почти не попадаются в неповрежденном состоянии, разве что починенными во времена Выживших с использованием какого-то другого металла. Когда я его нашел… целехоньким, с ажурной крышкой, с золотой насечкой, изображающей цветы… — Он видел, что Сагай с трудом пытается не выдать любопытства. — Этот сосуд держали в шкафчике вместе с кремационными урнами. — Теперь Хет повернулся к Илин. — В Анклаве нам не разрешали владеть древними реликвиями. Они не могут принадлежать кому-то одному, никто не имеет права брать их, прятать, никому не сообщая о находке.
Сагай скрестил руки на груди.
— Хет! Ты читаешь на трех языках! Ты был почти во всех городах Приграничья! Ты знаешь наизусть торговые кодексы Чаризата, а о Древних ты успел забыть больше, чем знала когда-либо половина так называемых ученых. Не вздумай сказать мне, что ты не знал, что творил!
— Ну… нет, я понимал, что делаю, — сознался Хет. — На этот раз стража была бдительнее, нежели обычно. Я выбрался из дома, но с крыши спуститься не мог. Я перепрыгивал с одной кровли на другую, а они стреляли в меня. Пришлось влезть в одно из окон. Там на полу сидел человек и что-то писал при свете лампы. Это был ученый Робелин.
— Ах, — сказал Сагай, — меня всегда интересовало, как вы познакомились.
— Стража пришла к его двери, но он их не пустил и сказал, что ничего не видел. Заявил даже, что стрельба по окнам в темноте не лучший способ обеспечить безопасность честных граждан. Они ушли, а он прочел мне лекцию о том, почему мне не следует воровать на Третьем ярусе.
К этому времени я уже читал все его труды: это были сообщения о древностях, найденных вблизи Останцов, и я показал ему флакончик, и мы тут же затеяли спор о том, есть ли связь между рисунком на нем с фресками в Батайе. Связи не оказалось. Вообще-то фон имел в обоих случаях сходный вид, но то было чистое совпадение.
